Хозяин теней. 3 (СИ) - Демина Карина

— Кухарка его хвалила, — Метелька ничуть не обиделся. — Я слышал, что радовалась, что скоро вернётся. Мол, тогда в доме веселей станет.

Ну да.

Он ведь жизнерадостный…

— Что не так? — Еремей спросил прямо.

— Не знаю, — я передёрнул плечами. — Честно. Но… странное такое. Сам понять не могу. Мне ему и улыбаться тянет, и отступить подальше, как…

Руки разбирали огромный кольт несколько устаревшей модели. И прикосновение к холодному железу успокаивало.

— Как будто он опасен. И так-то… не верю я ему, — я сформулировал то, что чувствую. — Доказать, что он виноват хоть в чём-то не могу… и вряд ли… но не верю и всё тут.

Переубеждать меня Еремей не стал. Присел на пенёк и задумался.

— Ближник предать не способен, — сказал он. — Это… смерть. И не просто смерть. Тут душу наизнанку вывернет… вон, Метелька, подумай, чтоб его предать.

— Не хочу, — буркнул Метелька, пытаясь из кучи деталей собрать револьвер. — Меня от подумать о подумать уже выворачивает.

— Вот…

— Всё равно, — я упрямо мотнул головой. — Не так что-то. Неладно… просто не так.

— Револьверы маленькие с собой возьмёте. Будут спрашивать, покажете. Можете и сами похвастать, чтоб видно было, чего да как, — Еремей опять сигарету вытащил. Вот лёгкие только-только заросли, а он туда же, дымить. — А то, что в сумке…

И сумка, что характерно, нашлась.

Просторная такая.

Крепкая.

В куче листьев пряталась. И значит, полянку эту Еремей загодя приметил.

— Отнесёшь в свою схованку.

— Денег ещё надо бы, — Метелька-таки справился, что привело его в замечательное расположение духа. — Если уходить будем, то пригодятся.

А я мысленно застонал.

Ну да. Вот о деньгах стоило бы подумать в первую очередь.

— Есть, — Еремей отобрал у Метельки револьвер, но, оглядев, проверив, кивнул и отдал. Стало быть, всё верно. — Мне князь за твоё спасение выписал. Да и Анчутков тоже. На первое время хватит.

Уточнять сумму я не стал.

— Сам не заикайся даже, — предупредил Еремей.

— Не буду.

— Ну… стало быть, давайте-ка к дому. Не хватало на ужин опоздать.

Варфоломей.

Чем больше я за ним наблюдал, тем меньше он мне нравился.

Он был… правильным?

Сильным.

Надёжным.

Своим в доску. Он ненавязчиво опекал Татьяну. И вытащил Тимоху в гимнастический зал, заставив двигаться, медленно, спокойно, явно контролируя каждое его движение. И с шуточками всё, но необидными. Он гонял гвардейцев, а те радовались, почти как дети.

Он и с Еремеем нашёл общий язык. Стояли. Болтали о чём-то, как два приятеля.

Только…

Так не бывает. Нет, случаются в жизни позитивные люди, но…

— Болит? — Варфоломей возник за спиной. — Позволь. Неудачное падение?

Это да. Грохнулся я от души, хотя и сам виноват, зазевался, высматривая, что там Варфоломей делает с гвардией. И главное, ничего этакого подозрительного не высмотрел, а Еремей приложил изрядно.

Чую, даже сильнее, чем мог бы.

— Бывает, — Варфоломей положил ладонь на плечо. — Расслабься…

Еремей, объяснявший Метельке, как тот был не прав, обернулся. И отвернулся. Вот… как понимать?

— Тень твою видел. Изрядная…

Пальцы Варфоломея ощупывали плечо. Ничего-то страшного с ним не случилось, так, может, лёгкое растяжение, но от пальцев исходило знакомое покалывание.

— Артефакт? — я попытался вывернуть шею.

— Ага. Целительский, — он растопырил ладонь, продемонстрировав исписанный знаками кругляш. От него отходили веревочки, которые обхватывали пальцы. Удобно. — Стандартный. Мелкие травмы при тренировках неизбежны. И порой полезны. Тело… оно не разумно. Оно запоминает лучше не слова, а боль, как бы печально это ни было. И в следующий раз само сделает всё, чтобы этой боли избежать.

Голос у него спокойный, уверенный.

Обволакивающий.

Я поймал себя на мысли, что этот голос хочется слушать. И позволил себе слушать. А заодно расслабился.

— … так что без этой мелочи не обойтись, — Варфоломей убрал руку.

— Это отец делал?

И глазами хлопнуть.

— Это? Нет… говорю же, стандартный, — он стянул верёвочки и поднял бляху. — Однозарядный. Теперь вон в отработанные. На выходные повезем в лечебницу, чтоб снова силой напитали. У нас взаимовыгодный договор.

— А… отец был артефактором, — ёрзаю и улыбаюсь. — Он такие не делал, да?

— Он же не целитель, — Варфоломей махнул рукой. — Тебе пока плечо поберечь надо. Может, пройдёмся? Покажу, где мастерская была.

Сука.

Знает, чем зацепить. А я, кажется, понимаю, что в нём не так. Он не просто нравится всем. Он знает, как сделать, чтобы понравиться.

Журналы.

И шуточки его. Для каждого свои, особые. Поддержка. Помощь… нет, это неплохо. Когда само по себе. Но вот сейчас Варфоломей внимательно отслеживает мою реакцию. И шкурой чую, я ему так же подозрителен, как он мне.

— А… можно? — и надо бы восторга в голос. И страха.

И что там ещё должен испытывать мальчишка Савкиного возраста? Я испытывал огромное желание воткнуть нож в шею Варфоломея. Но, во-первых, не поймут.

Во-вторых… не получится.

Он сильнее.

Быстрее.

Он — настоящий зверь. Я не уверен, что и Еремей выдюжит, случись сойти с дедовым ближником. Точнее почти уверен, что не выдюжит.

— Можно. Отчего б и нет. Там, конечно, мало чего осталось, но если тебе интересно…

— Очень!

Кстати, не покривил душой. Мне было и вправду очень интересно.

— Еремей. Мы пойдём с мальчонкой, прогуляемся. Если ты не против.

Ну да, он будто станет возражать. И Еремей кивает, только вот спиной чувствую его напряжённый взгляд.

— Я вообще об отце мало знаю… наверное, раньше помнил больше, но заболел, — я начинаю говорить сам, не дожидаясь просьбы. Уж больно Варфоломей какой-то… настороженный, что ли? — Мозговая горячка была. Потом сказали, что ещё проклятье. Я должен был умереть.

— Аристарх рассказывал.

Деда он зовёт по имени. И этим подчёркивает близость.

— Вот… потом долго ещё голова болела. И помню мало… отец вообще редко приходил. Я и мастерской ни разу не видел!

— А он тебе не показывал?

— Не-а… говорю же, редко приходил.

— То есть, дома не работал?

— Не-а, — снова повторяю я и головой мотаю. — Я хотел. Просил. А он сказал, что мол, маленький я ещё. И там детям не место.

— Это верно, — Варфоломей кивает. — Детям в лабораториях не место.

Ещё по голове меня погладь, умник. Но Варфоломей реально был умён и поэтому руки тянуть не стал, да и вовсе отступил, дав жизненного пространства.

— Он и взрослых-то пускал неохотно, — сказал вместо этого. — Даже брата…

— А какие амулеты делал?

Может, конечно, Варфоломей и мудак — нет, остаётся шанс, что у меня просто паранойя разыгралась вкупе с завистью к этаким способностям в жопу без мыла просочиться — но всё же и источник информации. Деда об отце спрашивать бесполезно. Тимоха его помнит ничуть не лучше, чем я. А вот Варфоломей — дело другое. Он моего папеньку лично знал. И рассказать может.

Другое дело, правда, стоит ли этим рассказам верить.

Хотя… умные люди как раз стараются не врать без особых на то причин. Знают, что проколоться легко. Так что послушаем.

— Всякие.

Очень конкретный ответ.

— Он работал с тенями. И существами с той стороны, — Варфоломей заложил руки за спину, всем видом показывая, что не собирается меня трогать и вообще как-то покушаться на мою подростковую свободу. И под шаг подстроился. И… чтоб его, он даже дыхание пытается синхронизировать с моим.

Знаю эту фишку.

Пытались её на мне использовать в том, в другом мире. Вот интересно, он это делает специально, или привычка уже? Разберёмся.

— А… — я огляделся, когда мы свернули в узкий коридор. Одно крыло дома было закрыто, что правильно. Всё же людей в особняке живёт не так много, а содержать эту громадину приходится.

Здесь было пусто.