Лекарь Его Величества. Том 4 (СИ) - Алмазов Игорь

— Лев Яковлевич, теперь-то вы можете посмотреть? — не успокаивался Максим.

Преподаватель очень тяжело вздохнул, осознав, что Елисеев вообще отказался усваивать новую тему, и кивнул.

Следующие минут тридцать Максим демонстрировал свои родимые пятна, а преподаватель терпеливо объяснял, что в них нет ничего страшного.

Некоторые однокурсники заразились этим настроением и также принялись рассматривать свои родинки, заглядывая в конспекты.

Я понял, что происходит. В лекарской академии это называлось «синдром студента-лекаря». Состояние, когда студент, изучая какую-то новую болезнь, начинает видеть у себя её признаки. Иногда это ещё называли «синдромом третьекурсника», потому как именно на третьем курсе мы начинаем углубленно проходить болезни. К четвёртому курсу это обычно уже проходило.

Так что конец занятия вышел очень напряжённым. Явно не так себе представлял это занятие Лев Яковлевич. Однако он терпеливо и долго разбирал с нами всю эту тему, так что к концу занятия все точно запомнили все признаки злокачественных родинок.

После обеда и фехтования я отправился к Сергею Станиславовичу. Надо было, наконец, доделать все дела там перед поездкой на стажировку.

— Николай! — радостно воскликнул он. — Я уже и не рассчитывал, что вы ко мне придёте в ближайшие дни. На этой неделе у вас зачёты, а затем стажировка в лаборатории!

— Надо закончить нашу научную работу, — ответил я. — Кроме того, у меня накопился ряд вопросов к вам, как к преподавателю алхимии.

— Тогда не будем терять ни минуты! — зажёгся преподаватель.

Мы расположились прямо напротив стола преподавателя. Чтобы определить, что конкретно в бутылке с соком, мне нужна алхимическая лаборатория. Воспользоваться ей я мог только с преподавателем, в остальное время доступ туда был закрыт. Поэтому придётся ему рассказать часть информации.

Это была одна из причин, почему у меня в дальних проектах стояла и собственная алхимическая лаборатория. Подобные ограничения мне не нравились. А когда я выпущусь из академии — вообще потеряю возможность проводить подобные тесты.

— Знаете ли вы о существовании чёрного рынка запрещённых зелий? — начал я.

— Конечно, — кивнул тот. — Одна из главных проблем нашего города. Да и проблема всей алхимии. Эти зелья оказывают много вреда, и потому их изготовление и сбыт строго запрещены.

Я достал бутылку с соком и поставил её перед преподавателем.

— Сбыт производится через торговца, который часто орудует в нашей академии, — продолжил я. — В данном соке содержится одно из запрещённых зелий, приворотное. Мне нужно изучить его состав.

— Стоп, — остановил меня Сергей Станиславович. — Слишком много информации за одну минуту! Про запрещённые зелья я знаю, но понятия не имел, что ими торгуют прямо на территории академии. И откуда у вас это зелье, приобрели самостоятельно?

— Нет, — покачал я головой. — Оно досталось мне другим способом, сейчас это не важно. Важно его проанализировать. Я хочу понять, что именно использовалось при его приготовлении.

Сергей Станиславович потёр виски, словно пытался уложить там всю информацию. Я дал ему пару минут, чтобы он пришёл в себя.

— Я и не знал, что вокруг происходят такие вещи, — проговорил он. — Этот торговец…

Что-то в его тоне мне не понравилось. Возникло чувство, как будто преподаватель пытается меня обмануть. Я проверил его психологической магией и увидел знакомую дымку тревоги, страха и волнения.

Странно… Тревога вполне объяснима, я всё-таки только что рассказал ему про незаконный оборот зельями прямо в академии. Но вот страх и волнение…

— Вы правда об этом не знали? — уточнил я у Сергея Станиславовича.

В любой момент можно воспользоваться техникой гипноза, например. Но не хотелось просто так без причин делать это с преподавателем.

— Не знал, — повторил он. — А что, этот торговец… Никто не видел его лица?

И снова очень странная реакция. Почему-то преподавателя волновало именно это.

— Его лицо видели многие, — ответил я. — Но почти все не смогли его запомнить. Однако я запомнил его очень хорошо.

Это была ложь, потому как благодаря артефакту невзрачности, о котором мне рассказал Август Маркович в тайной библиотеке, его было невозможно запомнить. Но интуиция подсказала мне, что нужно ответить именно таким образом.

И это сыграло свою роль. Преподаватель побледнел прямо на моих глазах. А затем произошло что-то более странное. Он резко встал и направился к своему столу.

Подозрительно всё это!

Я подскочил и, опередив Сергея Станиславовича, добрался до его стола. И сразу же увидел фотографию, стоящую на поверхности.

Фотографию того самого торговца. Теперь я его узнал!

Глава 9

Всё было в точности, как говорил мне Август Маркович в библиотеке. Благодаря тому, что я уже видел этого торговца, смог опознать его по готовой фотографии.

Но я никак не ожидал, что эта фотография окажется на столе у моего преподавателя по алхимии. Ну и что происходит вообще?

— Сергей Станиславович, кто это? — максимально спокойным тоном, на который только был способен, спросил я.

Потому что вежливость хотелось соблюдать и дальше. Несмотря на тот факт, что у него на столе фотография торговца с чёрного рынка. А фотографии простых людей на стол не ставят, значит, они как-то связаны.

— Это мой сын, Артём, — опустив глаза, ответил Сергей Станиславович. — Очень талантливый молодой человек, моя гордость.

— И почему же вы хотели спрятать фотографию вашего талантливого сына? — спокойно уточнил я.

— Вы же сами уже поняли, — произнёс преподаватель. — Вы же сказали, что запомнили его лицо.

Надо при случае спеть оду моей чудесной интуиции, которая уже в которой раз подсказывает мне, как мне действовать и что говорить. Хотя ясно, что это происходит из-за до сих пор сокрытых воспоминаний.

— Я всё-таки хотел бы получить от вас пояснения, — сказал я.

Сергей Станиславович тяжело вздохнул и уселся за свой стол.

— Я уверен, что это какая-то ошибка, — ответил он. — Мой сын никогда бы не стал заниматься чем-то подобным! Он хороший человек. Тоже закончил нашу лекарскую академию, по специальности «психология». И добился больших успехов в использовании психологической магии!

Определение эмоций даже на большом расстоянии. Как я и думал, собственно. Ведь только это могло объяснить, как торговец всегда оказывается рядом с нуждающимися людьми. У которых как раз в тот момент были проблемы и которые готовы были купить запрещённое зелье.

— А к алхимии способности у него были? — уточнил я.

— Конечно! — воскликнул Сергей Станиславович. — Как иначе, если отец занимается алхимией. И он очень любил в детстве мне помогать, да и потом очень увлекался алхимией.

Я отметил про себя ещё одну интересную деталь. Преподаватель говорил все фразы о своём сыне в прошедшем времени. Как будто сейчас он с сыном не общается…

— Сергей Станиславович, всё указывает на то, что ваш сын связан с чёрным рынком, — проговорил я. — Как мне с ним поговорить? Где он сейчас живёт?

— Это враньё! — запротестовал он. — Мой сын никогда не стал бы этого делать!

— Где он живёт? — настойчиво повторил я свой вопрос.

Сергей Станиславович весь сжался и снова спрятал взгляд.

— Я не знаю, — тихо выдавил из себя он. — Он больше не живёт с нами.

В аристократических домах дети часто оставались жить со своими родителями. Фамильные особняки или квартиры передавались из поколения в поколение. Так что переезжали обычно только дочери — к своим мужьям.

Ладно, пусть здесь по каким-то причинам переехал сын. Но как отец не может знать куда?

Вариантов напрашивается два, либо сын настолько поссорился с отцом, что ушёл из дома. Маловероятный сценарий, потому как какой бы сильной ни была ссора, уходить из дома просто не принято у аристократов. А куда уходить без денег, статуса и связей?

Второй вариант, уже более вероятный, отец выгнал сына из своего рода. Изгнание из рода принимается главой семьи за какие-нибудь проступки. Причём довольно серьёзные.