Острова богов - Кауфман Эми

– Эй, принц, – голос Селли заставляет меня вынырнуть из воспоминаний и широко ей улыбнуться.

– Друзья называют меня Леандер.

– Должно быть, это им льстит.

– Ты – непростая аудитория, – заявляю я, – но время играет на меня.

– Ха, удачи.

– Селли! – Кто-то зовет ее с задней части корабля, похоже, капитан Ренса. Мы определенно прятались здесь от нее, поэтому я молчу.

Селли закатывает глаза и спешит на зов. Выждав минуту, направляюсь следом. Над головой голубое небо, водная гладь раскинулась до самого горизонта, духи весело кружат над носом корабля. Я вижу Селли рядом с Кайри у штурвала, капитан удаляется к лестнице, ведущей на нижнюю палубу. Внезапно она оборачивается, замечает меня и останавливается.

– Доброе утро, ваше высочество.

– Доброе утро, капитан.

Она смотрит так, что я ощущаю себя школьником, но заискивающая манера понравилась бы мне меньше.

– Скоро вы вернетесь домой, во дворец.

– Да.

– А Селли останется здесь, где она всегда была счастлива. Пусть так и будет, и не надо заставлять ее желать изменить жизнь.

– Уверяю тебя, капитан, вероятность того, что она захочет перемен из-за меня, равна нулю.

СЕЛЛИ. Корабль «Лизабетт». Море Полумесяца

К полудню я прихожу к выводу, что принц Леандер – самый надоедливый парень из всех, кого мне доводилось встречать. Не думала, что он заставит изменить мое мнение о нем, но случилось именно так. Оглядываюсь назад и вспоминаю, что смеялась про себя, видя, как наш Ученый старательно избегает встречи с принцем. Теперь мне самой интересно, смогу ли я так же.

Я совершила ошибку, рассказав Абри, что видела утром принца без рубашки. Теперь она вызвалась носить ему еду.

– Ты сошла с ума, Селли Уокер, – сказала она мне почти ласково.

В переводе на обычный язык это значит, что, раз у нас на борту красавец-принц, с которым ты не хочешь разговаривать, я с радостью займу твое место.

Каждый раз, когда я смотрю на него, он очаровательно мне улыбается. Ему известно, какое это производит впечатление. Видимо, он ждет, когда я упаду, сраженная наповал. Самое в этом неприятное, что сегодня я поддалась его чарам не меньше, чем духи, которые от него в восторге. К тому моменту, как мы закончили разговор, я почти забыла, чего из-за него лишилась.

Потом Ренса потащила меня вниз забрать тарелки и убрать его – мою – койку. И только тогда я вспомнила.

Он стоял на палубе, показывал мне секретные карты и флиртовал с каждым духом, который оказывался рядом. Я же теперь убираю собственную койку для него, чтобы он спокойно спал ночью, в то время как сама буду затыкать уши ватой, чтобы не слышать храп Джонлона, и вертеться без сна в гамаке в общей каюте.

Именно принц Леандер со своим чертовым расшитым золотом одеялом виноват в том, что я застряла на «Лизабетт» еще месяцев на шесть. Нет, больше я это не забуду.

– Я не желаю, чтобы ты проводила с ним время, – сурово начала Ренса с порога, и я принялась расправлять одеяло. – На мгновение мне показалось, что ты изменила о нем мнение в лучшую сторону. К счастью, вижу, я ошиблась.

– В какую лучшую сторону? – бросила я в ответ. – Почему мы, капитан? Мы ведь торговое судно.

– Именно поэтому, девочка. Нас никто не заподозрит. Мы исполняем то, что должны. И пытаемся сделать то, что поможет всем кораблям флота Уокера не ходить, гружеными солдатами, которых отправляют воевать и умирать на чужой земле.

– Ага, вместо этого мы везем на край света мальчика, который опоздал с поездкой на целый год.

– Да, Селли, везем. И маленькие роли можно сыграть достойно. Никто не узнает, что мы там были, если все пройдет хорошо. Пусть наша задача не главная, но и не последняя.

Я умолкаю, потому что не нахожу ответа, и принимаюсь стелить кровать принца, стараясь не думать о том, что нас ждет. Полгода самых трудных вахт, самой грязной работы и отстранение от обсуждения важных вещей в жизни экипажа.

Вот сейчас он стоит на корме рядом с Кайри и Ренсой и делает вид, что интересуется навигацией, хотя на самом деле интересуется Кайри, которая заливается смехом, склоняет к нему голову, показывая, в каком положении держать руки на штурвале. Я уверена, что он пошел в ту часть корабля, потому что видел, куда направляюсь я.

Переключаю внимание и достаю веревку, из которой перед обедом плела канат, оглядываюсь и снимаю перчатки. Нахожу конец и соединяю со сделанным ранее куском. Устраиваюсь с подветренной стороны у мачты, в месте, где тепло и безопасно. Поднимаю голову к солнцу, от света которого не защищают даже веки закрытых глаз, отключаюсь от действительности и несусь по волнам вместе с «Лизабетт». Мне даже удается забыть о принце. О том, что впереди нас ждет нечто похожее на безумный квест. Забыть о «Фрее», уже взявшей курс на север, в Холбард, – она удаляется, увозя мой последний шанс встретиться с папой.

Не знаю, сколько прошло времени, когда послышался крик из «вороньего гнезда» – места для наблюдения на мачте. Слова Джонлона не разобрать, но интонации заставили меня мгновенно вскочить на ноги. Засовываю нож за пояс и запрокидываю голову.

Солнце слепит и вызывает слезы. Они стекают по щекам, когда я моргаю, чтобы видеть четче.

Рука Джонлона вытянута в сторону севера. Там, за горизонтом, берега королевства Фонтеск или, возможно, Бейнхоф. Я обхожу мачту и замечаю поднимающийся прямо из моря дым. Здесь нет земли, это не может быть сигнал. И это не облако – такое темное не возникнет на ясном небе. Скорее всего, пожар на борту судна.

Пытаюсь нащупать бинокль, автоматически хватаю канат и сразу чувствую боль. Не тратя времени на то, чтобы надеть перчатки, забираюсь наверх, хватаюсь за реи и смотрю вниз на Ренсу. Взмахом руки она велит мне подниматься дальше. Принц Леандер стоит у релинга, взгляд его устремлен вдаль, на растущее темное облако.

Канат у головы больно ударяет по скуле. Охнув от боли, опускаю глаза и вижу Кайри – она поднимается следом за мной. Каштанового цвета коса вьется на ветру. Я не жду ее, быстро добираюсь до «вороньего гнезда», переваливаюсь через край и встаю рядом с Джонлоном. Нахожу бинокль за поясом, подношу к лицу.

Я знаю Джонлона всю свою жизнь. Он всегда был крупным и невозмутимым, всегда первый миротворец на кораблях отца. Ему одному удавалось усмирить острого на язык и быстрого на действия брата Конора.

Теперь он стоит, будто превратившись в каменное изваяние, взгляд замер, губы плотно сжаты. Корабль кренится, и он подхватывает меня за плечи, помогая устоять. Качка здесь ощутимо сильнее, поэтому я прижимаюсь к его широкой груди и пристально смотрю вдаль, стараясь разглядеть источник дыма.

Кайри перекидывает ногу, протискивается в корзину и умудряется встать рядом. Выхватывает у Джонлона бинокль, бормоча слова благодарности. Мы с ней больше чем соседи по каюте, связь наша не менее крепка, чем у Джонлона с Конором. Именно ей я доверяю свои тайны, хотя она во многом моя противоположность – лицо ее чаще приветливое, тогда как мое хмурое. Бывает, что мы ссоримся, но тогда я вспоминаю, что она наш корабельный маг, что мои знаки – пустяки по сравнению с теми, что на ее руках, и еще она носит бант первого помощника, а я никто благодаря Ренсе. Короче, мы с Кайри – одно целое.

Она подставляет плечо так, чтобы мне было легче удерживать равновесие. Я прижимаюсь к дорогим мне людям, оглядываю в бинокль линию горизонта и вижу, наконец, темное пятно.

Похоже на погребальный костер.

С нескольких горящих кораблей поднимается в небо пламя, на одном из них что-то взрывается, и я вздрагиваю. Вместе с клочками парусов в стороны летят части тел и обломки корпуса. В отчаянии перевожу взгляд на соседний корабль, надеясь найти объяснение происходящему или сигналы выживших.