Замуж за 25 дней - Кускова Алина

Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50

– Я их снял, они мешали, – оправдался Олег, обрадованный тем, что Соня перешла на «ты».

– Ты заработаешь мозоли! Давай завершать перекопку. У нас победила дружба.

И она побежала к машине, где в аптечке хранила лекарства и мази на все случаи жизни.

Потом они вместе готовили шашлык, переворачивая шампура, чтобы не допустить подгорания маринованной курицы, аромат которой распространился во все стороны.

– Мне нравится в деревне, – заметил Олег, поглядывая на Соню.

– А Сонечка часто сюда приезжает. Правда ведь, Соня? – Аллочка вновь пыталась с помощью Сони приручить сына к дачной жизни.

– Да, – вновь врала Соня. И ей было смешно оттого, что Олег верил и готовился следующие выходные провести подобным образом. Уж ее-то сюда на следующие выходные ничем не заманишь.

«Хотя, – подумала Соня, – если Олег действительно приедет, то почему бы и нет? Нормальный парень, хоть и не красавец, но не белоручка. – Она снова посмотрела на его красные руки. – Мама милая! Завтра у него точно будут мозоли».

День клонился к закату. Мирная беседа, кто, где и что посадит и что из всего этого вырастет, находилась в самом разгаре, когда Олег предложил Соне пойти прогуляться.

Они выбрались из-за стола и пошли плутать между дачными домиками. Соня любила гулять вечером, разглядывая в чужих дачах переделки и причудливые изыскания. Вон одни сделали на крыше своего гаража уютную беседку, та возвышается теперь резными деревянными балясинами, привлекая к себе внимание. Другие самозабвенно, несмотря на позднее время и надвигающуюся тьму, копают, но не грядки, а бассейн. Только у тугуевцев, думала Соня, на шести грядках может разместиться дача, гараж, лук с картошкой, газон с морозостойкой травой и бассейн. Сам себе дизайнер – здесь картошку разместил, а там бассейн. И ничего, что во время сбора колорадских жуков шаг в сторону и ты – по пояс в воде с лягушками. Зато теперь соседи обзавидуются – «а у нас бассейн». Немцам небось такое в голову не придет.

Соня повернулась к Олегу и показала на дачников, занимающихся устройством водоема. Они обсудили, что, если соединить их участки, то и у них вполне можно разместить небольшое озерцо. А еще, если объединить участки, стал рассуждать вслух Олег, взяв тихо Соню за руку, можно выращивать породы ценных деревьев на продажу, или расширить озерцо и выращивать мальков ценных рыб, и ими тоже можно будет торговать…

Он оказался еще тем мечтателем. Соня более прозаично относилась к жизни и торговать породами ценных деревьев и рыб не собиралась, она слушала Олега и прикидывала, как бы безопаснее от него отделаться. И вдруг предположила, что через пару домиков он полезет целоваться. Она не могла этого допустить, но и обидеть Олега Соня тоже не хотела.

– Пойдем назад, у меня ноги болят.

Они сели на скамейке у крыльца Сониного дома, который уже погрузился в ночную тишину. И здесь романтическое настроение, подбадриваемое невесть откуда взявшимися соловьями, снова вернулось к Олегу. Он неожиданно для себя стал декламировать сонеты Шекспира, которые всплыли в его памяти как русская атомная подлодка под носом у флегматичных финнов.

Соня решила поддержать инициативу Олега, рассчитывая, что если он все время будет декламировать, то не полезет с поцелуями. Она тоже вспомнила пару строчек из Омара Хаяма. Но там почему-то предлагалось все бросить и убежать с кувшином вина в ближайший пролесок. Соня поймала себя на мысли, что кувшин вина еще ладно, но Олега с собой брать не стоило. Тот же, желая показать себя перед Соней с лучшей стороны, закрыл глаза и перешел на Пушкина. Соня тоже закрыла глаза…

Под утро их обнаружила Тамара Сергеевна, обеспокоенная поздним невозвращением Сони. Но долго искать блудную дочь не пришлось. Молодые люди сидели на скамейке у дома, поджав под себя ноги, прижавшись друг к другу головами и… крепко спали. Тамара Сергеевна разбудила Аллочку, и они вместе с Тарасом увели сына в дом. Соня, очнувшись ото сна, сама дошла до постели и отключилась.

Так хорошо начинающийся роман закончился самым обыкновенным храпом.

На следующий день Соня проснулась около двенадцати часов, потянулась и выглянула в окно.

Она услышала голоса и решила поздороваться с соседями. Но, глядя на их угрюмые лица, сразу передумала и спряталась за занавеску, подслушивая и подглядывая.

Тарас выгнал машину на дорогу и грузил в нее пожитки. Аллочка помогала ему. Последней вещью, которую загрузили в автомобиль, был какой-то полосатый мешок, Аллочка с Тарасом втаскивали его в салон аккуратно, а тот стонал, охал и изрыгал проклятия.

Соня догадалась, что это не мешок, а сложенный пополам Олежек, лишь тогда, когда из-под пледа, в который его укутали, показалась забинтованная ладонь.

– Что с ним? – шепотом поинтересовалась она у вошедшей матери.

– Как ты его укатала, дочка! – засмеялась Тамара Сергеевна. – Он разогнуться не может.

– У нас ничего не было! – заявила Соня.

– Как же не было? Копали-то вместе. Вот он и докопался. Пожалела бы парня, уступила бы ему вчера. А то ради того, чтобы победила дружба, он всю свою целину перелопатил, теперь спина не гнется.

– Его никто не заставлял. И уступать я ни в чем мужикам не собираюсь.

– Ну и ладно, – согласилась мама, – сиди и дальше в девках. Зачем нам мужики?

– Ах, – спохватилась вдруг она, – один нам все-таки нужен!

– Кто?! – испугалась Соня.

– В Тугуев приезжает Трабзон! Я взяла нам с тобой билеты на его концерт.

– И когда это радостное событие состоится? – безразлично спросила Соня, понимая, что составить компанию маме ей обязательно придется. Хватит того, что у той теперь с соседями будут натянутые отношения. Хотя появятся они на своем участке не скоро, а Олежека сюда больше никакими калачами не заманишь.

– Сегодня вечером.

– Что?! Сегодня?!

И ее спину пронзила острая боль.

День тринадцатый

– Лучше сделаем из нее бесчувственное тело

После нескольких примочек и растираний пчелиным ядом и спиртом одновременно (попробуйте для поднятия тонуса!) Сонина спина успокоилась и редкими покалываниями отдаленно напоминала о тяжком физическом труде огородника. К вечеру они – Соня со спиной, были в полной боевой готовности. Поначалу и та, и другая надумали оголиться, – все-таки концерт, но потом решили этим не выделяться и упаковались в длинное черное платье с глухим воротничком.

Народ вблизи местного кинотеатра, где должен был состояться концерт столичной знаменитости, уже поджидал артиста, чинно прогуливаясь и переговариваясь на отвлеченные темы. Опаздывать на концерт было моветоном. Следовало прийти заранее и показать все свои обновки, чтобы дамы ближайшие пару часов, пока длится представление, смогли бы их обсудить. Соне показывать было нечего, поэтому Тамара Сергеевна отдувалась и за себя, и за нее. На ней было надето сшитое на днях портнихой поблескивающее платьице, сверху накинута связанная крючком из блестящих ниток ажурная шаль, грудь украшали отражающие в разные стороны искусственное освещение ожерелья и бусы, купленные по случаю, а на ногах красовались новые туфли с золотой пряжкой.

Соне пришлось сопровождать маму. Та постоянно нашептывала на ухо дочери, кто из ее знакомых разведен и кто собирается сделать это в ближайшее время.

– Гляди, Софья, гляди, – холостяк! У него двое детей от первой жены, еще один ребенок от второй и парочка на стороне.

– Мам, ну, и зачем он мне нужен?

– Ладно, ладно, – соглашалась та и быстро переключалась на следующего. – У этого была всего одна жена.

– Как ей повезло, – Соня оглядела плешивого мужичка.

– На тебя не угодишь. Сейчас бы подошли к нему, переговорили, и он у нас в кармане.

– Где-то я уже это слышала.

– А вот и вдовец, – неожиданно обрадовалась мама и потащила Соню к какому-то пенсионеру.

– Вот еще, – возразила дочь и осталась стоять на месте, для верности зацепившись рукой за кусты сирени.

Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50