Тайна беззакония: иудаизм и масонство против Христианской цивилизации - Платонов Олег Анатольевич

Народ ищет Иисуса на месте насыщения пятью хлебами и, не найдя Его, с недоумением садится во вновь пришедшие с того берега лодки и с удивлением находит Его в Капернауме, куда невозможно было прийти раньше, ибо лодок с вечера ни одной не осталось. “Равви, когда Ты сюда пришел?”

Господь не отвечает на их вопрос, но упрекает их: “Вы ищете Меня не потому, что видели чудо, но потому, что ели хлеб и насытились. Старайтесь не о пище тленной, но о пище, пребывающей в жизнь вечную, которую даст вам Сын Человеческий” и пр. Это не укор за чревоугодие: ведь вчера еще народ, увлеченный слушанием Божественных словес, забыл о насущном хлебе, последовав за Христом в пустыню. Нет, Господь не доволен тем, что у них на уме опять земное, временное — восстание против римлян, военные приготовления и прочее, что все равно окончится смертью, как и победоносное шествие их предков чрез пустыню. “Отцы ваши ели манну в пустыне и умерли; хлеб же, сходящий с небес, таков, что ядущий его не умрет” (Ин. 6, 49, 50). До этих слов иудеи все еще не теряли надежды убедить Христа сделаться для них вторым Моисеем — Предводителем и спрашивали: “Что нам делать, чтобы творить дела Божии?”, ссылаясь на чудесное водительство Моисея, и прибавляли: “Господи, подавай нам всегда такой хлеб” ибо тогда успех восстания будет обеспечен. Но дальнейшие слова Христовы о духовном хлебе и о жизни вечной совершенно обезнадежили горячие головы иудеев, и даже многие из учеников Его потеряли в Него веру (ст. 64), “отошли от Него и уже не ходили с Ним” (ст. 66). Видно, что тогда же отошло от Христа сердце Иуды и Он сказал: “Не двенадцать ли вас избрал Я, но один из вас диавол” (ст. 70). Решительное значение сего события доказывается и следующим стихом, на который толкователи не обращают должного внимания. “После сего Иисус ходил по Галилее, ибо по Иудее не хотел ходить, потому что иудеи искали убить Его” (7, 1). “После этого”, т.е. после этой беседы, бывшей в Капернауме Галилейском. Очевидно, о ней было донесено в повстанческую ставку, т.е. в Синедрион, как впоследствии и о воскрешении Лазаря (11, 46), и там решили разделаться с новым Пророком, призывавшем народ на иной путь жизни, как они разделались и с Иоанном Крестителем (Мф. 17, 12; Мк. 9, 13), отвечавшим на вопросы народа: “Что нам делать?” — указаниями чисто нравственного характера и не поддерживавшим его шовинистических надежд (Лк. 3, 7, 8 и 11).

Насколько клерикальная и даже народная вражда против Спасителя начала теперь принимать деятельный (активный) характер, это ясно видно из дальнейших деяний и словес Христовых. Когда братья Его зовут на приближавшийся праздник кущей, он говорит им о ненависти к Нему мира и приходит в Иерусалим не явно, но как бы тайно (Ин. 7, 7, 10); но, придя и возбудив благоговейное удивление народа к Своему учению, Он не стесняясь и, по-видимому, без явной причины говорит: “За что ищете Меня убить” (ст. 19). Слова эти были настолько неожиданны, что “народ сказал в ответ: не бес ли в Тебе? кто ищет Тебя убить?” (7, 20). Однако как бы в подтверждение слов Христовых вскоре “искали схватить Его”, сперва в народе (ст. 30), а потом нарочито присланные слуги фарисейские (ст. 32); но никто не возложил на него рук (ст. 30). Последнее выражение (ст. 8, 20) имеет более существенный смысл, чем это кажется с первого взгляда. В другой статье (“Лобзание Иуды”) мы поясняли словами Пятикнижия, что законом Божиим, коим управлялся иудейский народ, воспрещено было осуждать кого-либо без ответственных доносчиков, которые, обвиняя в чем-либо человека, должны были возложить на его голову свои руки и после смертного приговора первые бросают в него камни (Лев. 24, 14; Втор. 17, 4-7). Этого-то никто не взялся выполнить над Спасителем, ибо донос клеветнический строго карался по закону: он подвергал доносчика той участи, которую он готовил для своей жертвы (Втор. 19, 19). Читайте историю Сусанны и двух старцев (Дан. 13), жены, взятой в прелюбодеянии (Ин. 8), осуждения Стефана архидиакона, наконец, суда над Самим Господом Иисусом Христом и над апостолом Павлом в Синедрионе, и вы увидите, что нелегко бывало врагам правды обходить этот мудрый закон.

К чему же хотели придраться враги Христовы, пытаясь Его теперь арестовать? Конечно, они не могли предъявить ему обвинений в нежелании участвовать в восстании; поэтому они, видимо, возвращались к старому — к исцелению Христом расслабленного в день субботний, хотя это исцеление, совершенное в Иерусалиме, предшествовало чудесному насыщению в Галилее, куда Господь беспрепятственно тогда удалился из столицы, сказав иудеям обличительную речь по поводу их ропота на исцеление. И если теперь, по возвращении из Галилеи, Спаситель снова оказался принужденным оправдывать совершенное в субботу исцеление, то, конечно, по той причине, что это событие, как совершенное без свидетелей, вероятно, толковалось Его лживыми врагами в качестве обыкновенного лечения и могло служить для недобросовестных людей предметом обвинения в нарушении субботнего покоя, которое по закону Божию, данному чрез Моисея, каралось смертью (Чис. 1, 33). Спаситель всегда победоносно опровергал попытки Его в нарушении субботы, когда совершал исцеления в этот день и повергал в стыд обвинителей при общем одобрении Его слов народом (Лк. 13, 17; ср.: 14, 4-6). Но в настоящее время, когда стало ясно, что Иисус Христос не сочувствует задуманному восстанию, злоба Синедриона и иерусалимских фанатиков-революционеров достигла такой степени, не имея возможности открыть действительную причину своего ожесточения, опять поднимают дело об исцелении расслабленного; но Господь хорошо разумел, в чем действительная причина их вражды, и потому, сказав еще два слова о законности исцелять в субботу страдальцев (Ин. 7, 22-24) и препобедив новую попытку фарисеев обвинить Его в нарушении закона по делу о женщине, взятой в прелюбодеянии, на другой же день после Своего прихода в Иерусалим снова обращает слово к жаждавшему политической свободы народу иудейскому и говорит ему о той высшей, духовной свободе, которую принес Он на землю Своим учением. В этот день, как и накануне, народ колебался между верою и ожесточением сердца (7, 31; 8, 30). Искреннее слово Спасителя, Его убежденная исповедь о Своем послушании Отцу, Который послал Его, — все это вливало святую веру в сердца слушателей, но они не могли оторвать своих сердец от излюбленной мечты о восстании против римлян под руководством ожидаемого Мессии, об истреблении всех своих врагов и о покорении себе всего мира, основывая эти надежды на ложном толковании 7-й главы пророка Даниила и иных пророчеств. Такое, и только такое, понимание тогдашней настроенности слушателей Христовых поясняет нам уместность и последовательность тех слов утешения, которые простер Господь к этим уверовавшим в Него людям. Слова же эти были такие: “Если пребудете в Слове Моем, то вы истинно Мои ученики и познаете Истину, и Истина сделает вас свободными”.

Раньше о свободе никакой речи не было: Господь отвечает на тайные мысли и желания слушателей. Но ответ этот не понравился толпе. “Ему отвечали: мы семя Авраама и не были рабами никому никогда, как же Ты говоришь: сделаетесь свободными?” Был ли этот вопрос провокационным с целью вызвать Спасителя на упоминание о римском иге, как после вопрос о динарии и оклеветание Христа пред Пилатом в том, будто он называет Себя Царем и не велит платить дань Кесарю (Лк. 23, 2), когда угрожали и самому Пилату доносом на него Кесарю (Ин. 19, 12), или здесь обнаружилась только крайняя ненависть к римскому игу, которого народ не хотел признавать как факт? Возможно, что здесь было то и другое. Юридически еврейский народ, как и большинство народов, влившихся в Римскую империю, имел автономию, которую римское правительство старалось урезывать (Ин. 11, 48), а иудейская революционная теократия старалась расширять (Ин. 18, 30, 31); при таких условиях настроение народных масс бывает раздвоенное: между собою люди плачутся на свое порабощение, но, если им со стороны укажут на их подчиненность, они начинают гордо говорить о своей автономии и о своем равноправии с покорившим их племенем. Так именно чувствовали и говорили еще недавно жители Финляндии о своих отношениях к России. При подобном раздвоенном настроении людей прежде всего отсутствует искренность, и вот, думается, в чем причина того, что Господь как бы неожиданно начинает обличать своих собеседников в сатанинской лживости, называет их сынами лживого диавола и лжецами (8, 55), снова (ср., 6, 49, 50), обещая уверовавшим в Него блаженное бессмертие взамен земного царства (8, 51). Но тогда беседа окончилась только охлаждением народа к Спасителю, а теперь, когда окончательно выяснилось, что Он ни во что ценит политическую свободу и вообще все блага временной жизни человека и народов, Его собеседники, вдвойне раздраженные еще и прямыми укоризнами против себя, берутся уже за камни, чтобы забросать ими Учителя.