Гном. Выбор (СИ) - "Alex O`Timm"

Все остальное время, Женька просто читал.

Глава 12

12

Женьке, совсем не нравилось, что происходило с ним, но увы, выхода из этого положения он найти пока так и не смог. Жизнь между тем продолжала бежать по накатанной колее. Женька, под эмоциональный шум толпы, который с некоторых пор заменял ему звуковой, выходил то на арену, то оказывался на мощеной мостовой у развалин какой-то стены, а то у небольшого озера в глубине леса. Убивал в сражении нескольких противников и возвращался в свою комнатку, где мог отдохнуть, хорошо поесть, и при желании получить удовлетворение от красотки. Конечно не всегда происходило так, что он выходил из боя победителем. Однажды получилось так, что его буквально складывали из кусков, разбросанных по песку арены. Но в том не было его вины. Он просто не смог справиться с двумя представительницами воинов гнева, перешедших в свою боевую ипостась. В принципе о том, что такая существует он знал, вот только если на тренировках он хоть с трудом, но как-то справлялся с таким призрачным противником, то здесь против него выступали сразу двое, и ему просто не хватило скорости и мастерства. Да и как справиться с двумя «валькириями» у которых при переходе в боевую ипостась помимо обычных пары мечей, появляется практически не пробиваемая шкура, двухметровый хвост снабженный на своем конце острым костяным наконечником способным с лёгкостью посечь даже стальную броню, а декоративные в обычное время рога, превращаются в боевое оружие. В общем тогда он проиграл, а после его собирали, сшивали и возвращали к жизни, о чем свидетельствуют многочисленные шрамы, так и оставшиеся на его теле. Единственное, что не сохранилось, так это памяти. Хотя разумеется сам бой он помнил до мельчайших деталей, а вот своя практически смерть, не отложила в сознании отпечатка. Возможно это и к лучшему. Вряд ли подобные воспоминания принесут радость. Так что, сам бой разумеется запомнился, но вот то, что происходило после, просто вылетело из головы.

А иногда, бывало, что он лишался одной из конечностей. Разумеется все бои тут же прекращались, а его приводили в нормальное состояние. Позже он не раз вспоминал это время, и всегда удивлялся тому, насколько высоко развита здесь магия целительства. Ведь фактически его восстанавливали и вновь выставляли на арену, за считанные дни, вне зависимости от тяжести ран, порой даже возвращая из-за кромки. И все это, совершенно никак не сказывалось, не на нем самом, ни на его мышцах, или навыках.

Следующий день после боёв, обычно был свободным. Он мог или просто проваляться целый день на своем ложе, предаться чревоугодию, благо, что кормили здесь мало того, что от пуза, так еще и старались угодить во всем. Однажды ему захотелось пельменей, правда пришлось представлять весь процесс их изготовления, с чем он вполне удачно справился, кроме разве, что приготовления теста. Но даже приготовленное по здешним рецептам, оно было ничуть не хуже того, что он пробовал дома. Времени хватало на все, благо доступ к библиотеке с некоторых пор стал совершенно свободным. А еще, что оказалось тоже довольно интересным, он освоил в совершенстве не только древние записи на «всеобщем» но и некоторые другие диалекты. Например, тот же «драконий» — искусственный язык на котором в основном писали свои книги маги и чародеи этого мира, и «древнеимперский» — фактически являющийся предком «всеобщего», но с некоторыми нюансами, как в разговорной, так и письменной речи. Разумеется все эти описанные ритуалы и заклинания применять в своей жизни Женька так и не научился, в силу отсутствия таланта к работе с энергиями, зато с некоторых пор, одного его взгляда оказывалось достаточно, чтобы определить по действиям заклинателя, какой именно ритуал проводится и каких последствий стоит ожидать. Это тоже было полезным знанием, и Женька ничуть не сожалел о времени потраченном на изучение этих вопросов. Все это было конечно прекрасно, но сидеть всю жизнь в неволе, а фактически он и находился в тюрьме, ему совсем не улыбалось. А самое главное, что выхода из этой темницы, просто не находилось. Стоило Женьке дойти до определенного места, как неведомая сила, тут же возвращала его обратно, в его комнату, и в этот день, двери были закрыты уже везде. Тоже самое касалось и арены. Понятное дело, что за ее пределы выйти было невозможно. Но в те дни, когда он проводил очередные бои в лесу, или на берегах озера, он несколько раз пытался углубиться в джунгли, чтобы найти выход из этих локаций. Увы, стоило пройти пару десятков шагов, как перед ним оказывалась невидимая, но непреодолимая стена. Или в некоторых случаях, обитающие здесь звери, будто срывались со своих цепей, нападая на Женьку буквально со всех сторон, и либо принуждая его к бегству, либо оставляя бездыханным на какой-то лесной полянке. После чего он приходил в себя уже в своей, ставшей почти родной комнате. В общем, ему ясно давали понять, что выход отсюда, для него закрыт. И хотя надежда на освобождение пока еще была жива, с каждым новым днем ее становилось все меньше.

Однажды, после очередного выступления на арене, Женька обнаружил на столе своей комнаты довольно увесистый фолиант. Ради интереса он открыл его и углубился в чтение. Правда хватило его от силы на две-три страницы. История, записанная в нем, была изложена таким тягуче-занудным слогом, что глаза начинали слипаться от скуки уже после прочтения пары абзацев. В негодовании, он отбросил скучнейшую повесть в сторону, и попробовал заняться чем-то другим. Тем более, выбор в общем-то имелся. Кроме этого фолианта, у него была еще пара книг, перемещенных по его желанию из библиотеки в его комнату. Но к его удивлению, стоило ему отвлечься, чтобы просто набить трубку, как открытая им книга, вдруг сама собой сменялась на ту, которую у него не хватило терпения. И сколько бы он не откладывал ее в сторону, она вновь и вновь оказывалась возле него.

Вначале, он с негодованием, хотел было вообще отшвырнуть надоевший фолиант, но тут в голову пришла интересная мысль о том, что книга возле него оказывается совсем не случайно. Учитывая то, что с момента попадания сюда, он не слышал не единого звука, ну за исключением тех, что происходили на арене, во время битв, Может быть посредством книги, до него хотят донести какую-то мысль, которую по-иному донести просто невозможно? Решив проверить это он принялся за чтение, порой превозмогая себя и с трудом продираясь сквозь хитросплетенное повествование, перегруженное различными вычурными отступлениями, терзаниями главного героя, и детальное описание его окружения. Причем настолько детальное, что казалось еще немного, и он просто сойдет с ума от обилия совсем не интересных и совершенно ненужных слов. По большому счету, если отбросить все эти нагромождения, история вполне могла уложиться от силы листов в десять ну пусть пятнадцать текста, здесь же имелось, как минимум около трех сотен. Но так или иначе, Женька, за неделю, или чуть больше сумел продраться сквозь до невозможности занудливый текст и после того, как заново пробежался, уже в своей памяти по перипетиям происходящего, постаравшись отбросить в сторону всю шелуху, понял следующее.

В книге, которую он прочел, рассказывалось о Воине Гнева, в какой-то момент вдруг решившего, что он виновен в многочисленных убийствах разумных, совершенных им во время нескольких войн и решил искупить свою вину тем что подался в гладиаторы, чтобы познать все глубину своего провала, и понести наказания в виде унижения, выступая на потеху толпе. В обще-то несколько заумное решение, но вполне в духе благородного дворянства, как понял Женька. Ну и в итоге он дрался на арене, выходя победителем из каждого боя, но так и не достигнув умиротворения, от своих поступков. В какой-то определенный момент, ему пришла мысль, что он должен получить еще большее унижение от всех присутствующих на арене, чтобы наконец достичь той цели к которой стремился. И в один из дней, он просто поддался и проиграл бой самому слабому противнику, которого никто даже не воспринимал за воина. В итоге, получилось так как он того и желал. Те, кто еще недавно превозносил его, как непобедимого воина, плевались от одного его имени. Тот кто, встречая его на улицах города, кланялся и заискивающе смотрел на него, теперь просто показывали на него пальцем и всячески оскорбляли. Зато он чувствовал себя полностью искупившим свою вину. И качестве девиза, на свой герб выставил слова: «Очищение в поражении». В общем муть редкостная, как собственно и вывод всей этой истории. Чем-то напоминает библейский завет: «Ударили по одной щеке, подставь другую» и возрадуйся, что тебе еще добавили под зад.