Пять ночей с драконом. Истинная (СИ) - Герр Ольга

— Мама, я лечу! — крикнул Ред сверху.

Я всхлипнула. До чего же быстро он растет! Мне его не удержать. С каждым взмахом его полет становился увереннее. Его задорный смех звенел в небе. В нем звучало нечто первобытное и свободное. Словно смеялась сама кровь драконов.

Я наблюдала за сыном, вцепившись в юбку. А он кружил над нами, мальчик с крыльями, наследник древней расы.

Глава 16. Истинное имя

Двенадцать лет пролетели как один миг. Многие так говорят о быстротечности времени, но я особенно остро это ощутила. Мне не хватило! Не хватило закатов и рассветов с сыном, не хватило его смеха и даже наших ссор, которые все равно случались, как в любой семье. Не хватило его нежного «мама». Я обмирала от ужаса, что все это может скоро закончиться.

Двенадцать лет — тот самый рубеж, когда все выяснится наверняка. Если Грей все еще жив, он обязательно придет, чтобы дать имя сыну. Если нет, Ред останется единственным и к тому же безымянным драконом в этом мире.

Я не знала, чего хотела больше. Конечно, я желала сыну лучшего — чтобы он вырос сильным и полноценным драконом. А для этого отец должен дать ему имя. Но тогда мне придется смотреть, как Грей заберет сына — смысл моей жизни!

Оба варианта одинаково пугали меня. Я боялась, что радость встречи обернется потерей. Боялась, что надежда на свободу превратится в одиночество.

Размышляя об этом, я жалела, что мне досталась магия целительства. Лучше бы я управляла временем! Я бы остановила его, чтобы навсегда остаться с маленьким ребенком. Но годы летели. Граница неумолимо приближалась.

За это время много всего произошло. Хорошего и плохого. За мной ухаживал один моряк. Широкоплечий, с доброй улыбкой. Но я отвергла его чувства. Хотя, казалось бы, что мне мешает строить женское счастье?

Но я оставалась одна. Я объясняла это себе тем, что у меня вообще-то есть муж. Мы с Верджилом не расторгли брак. И пусть из людей никто о нем не знает, но выйти замуж второй раз будет кощунством перед богами. Они-то видят все. При этом рядом с Греем я о Верджиле не вспоминала.

А еще есть особенный сын. В доме не нужен посторонний. Он может заметить, что с Редом что-то не так.

Все эти отговорки были важны, но, по правде говоря, была еще одна, в которой я не признавалась даже себе самой. Грей… Он был моим единственным мужчиной. И кого бы я с ним не сравнивала, все не дотягивали до его уровня. Никто не смог его превзойти.

Иногда я вспоминала, как он смотрел на меня. В его взгляде было много превосходства, но и странная, почти пугающая нежность. Он умел быть жестоким, но где-то глубоко внутри я знала: если бы он захотел уничтожить меня, давно бы это сделал.

Ни один человек не вызвал во мне того, что вызывал он. Этого опасного, живого чувства, будто в моих венах вместо крови течет горючая смесь, а Грей одним своим прикосновением способен ее воспламенить.

Это странно, ведь я должна ненавидеть дракона. Так и было долгие годы. Но время шло, злость притупилась. Сначала ее заменило равнодушие, а потом я вдруг обнаружила, что благодарна дракону. За ребенка, за то, что отпустил, и не приходил все эти годы. Даже если он заберет Реда сейчас, Грей уже подарил мне двенадцать счастливых лет с сыном. Это немало.

Но и мне есть, чем похвастаться. Ред вырос в прекрасного, умного и доброго юношу. Он научился летать и неплохо владел своим огнем. С двух лет никаких случайных поджогов! Я гордилась сыном.

И вот он настал — двенадцатый день рождения Реда. Первое совершеннолетие для дракона. Заветный возраст, когда он получает свое истинное имя.

Я с ночи была сама не своя. Не спала и все не находила себе места. Коты ворчали, но понимали мое волнение.

— Да не трясись ты так, — фыркал Ворчун. — Пусть только попробует прийти! Мы ему вмиг крылья отгрызем.

— Мы не отдадим ему мальчика. Он — наш, — со свойственной ей жадностью заявила Жаба.

— Действительно, — поддержал ее Апломб. — Мы вырастили этого драконенка. Я практически его крестный кот. Я лично перегрыз пуповину! А где был дракон, когда у него резались зубки?

— Мы ночей не спали, — дернул хвостом Обжора. — У меня даже аппетит пропадал… Я похудел!

— А я мурлыкала ему печальные колыбельные, — вздохнула Хандра.

— Моя шерсть трижды сгорела, прежде чем он научился управлять огнем! — пожаловался Блуд. — И теперь я не такой красивый, как был раньше.

Коты еще долго возмущались пережитыми невзгодами по вине Реда, но в их голосах не было злости. Они как будто умилялись своим воспоминаниям. Не верилось, но, кажется, они искренне любили моего сына.

В тот день я испекла любимый пирог сына, пока он гулял с друзьями. Вот только вернулся он позднее обычного. Я уже начала волноваться. Все глядела в окно, но вот, наконец, на тропинке к дому показалась знакомая фигура.

Ред шел странно, как будто неохотно, сгорбившись и опустив голову к земле. Я вышла встречать его на крыльцо и спросила:

— Что-то случилось? Тебя кто-то расстроил, Ред?

Сын вскинул голову, посмотрел мне в глаза и произнес:

— Меня зовут не Ред.

Глава 17. Одинокий

Чародейка сбежала… Рискнула шагнуть в тень с их сыном на руках. Игнорируя его мольбу, она предпочла ему неизвестность. Грею стоило бы разозлиться, броситься за ней в погоню, поймать и вернуть силой. Для дракона это не проблема.

К какой бы хитрости чародейка ни прибегла, рано или поздно он бы ее подловил, но… не захотел. Грей устал. От вечной борьбы, от непонимания и сопротивления. А главное — он не винил в случившемся чародейку. Только себя. Как надо было напугать девушку, чтобы она пошла на сговор с приспешниками демонов, лишь бы избавиться от него?

А ведь все у них начиналось не так уж плохо. Грей помнил с какой доверчивостью эльтхан смотрела на него в первую ночь. Он сам все разрушил. Оттолкнул ее от себя недомолвками и эгоизмом.

После этого все пошло неправильно. Побег, ссоры… С каждым разом между ними росла стена из недосказанности и упрямства, пока в глазах эльтхан не поселилась боль и разочарование. Чародейка ждала от него хоть чего-то: слова, взгляда, признания, что она ему дорога. Но Грей молчал. Смотрел свысока, как привык. Она никогда не была для него равной и чувствовала это.

Если бы он тогда просто позволил себе шаг навстречу, все могло быть иначе. Но драконы не умеют нравиться. Они берут и подчиняют, но не просят и убеждают. И кто в итоге во всем виноват? Только он.

Грей смотрел на стену, куда вошла чародейка и исчезла. Даже коснулся ее, словно проверяя — чародейки правда нет? Стена была прохладной и твердой на ощупь, как и полагалось. Проход, через который ушла эльтхан, закрылся.

Четвертая ночь не состоялась, а это значит, что начиная с сегодняшнего дня Грей будет каменеть. Медленно и неотвратимо обращаться обратно в кусок булыжника. Ему предстояло решить, что с этим делать.

На самом деле, вариантов было даже больше, чем два. Во-первых, он мог найти и вернуть чародейку. А после заставить ее выполнить условие четвертой ночи. Да, она прибегла к хитрости — перемещалась изо дня в день, чтобы избежать встречи с ним. Но дракон терпелив, а эльтхан однажды все же совершила ошибку.

Измотанная страхом и постоянной гонкой, она уснула и пропустила момент, когда день сменился ночью. Грей пристально следил за чародейкой и видел ее просчет.

Вот сейчас он мог явиться и все исправить. Но не сделал этого. Почему? Он и сам задавался этим вопросом. Разве он не жаждал вернуть братьев к жизни? Разве не хотел жить сам? Может быть, его не тревожили пальцы, превратившиеся за полгода в мертвый камень? Еще как тревожили! Но он просто не мог отнять ребенка у матери.

Грей не отправился за сыном. Ни в ту ночь, ни в последующие. Чародейка приняла решение, он не будет его оспаривать. А значит, у него осталось всего два варианта — спасти братьев или помочь сыну вырасти полноценным драконом.