Сердце ко Дню Валентина (ЛП) - Эсме Лекси

Он удивляет меня, обхватывая мое горло холодными тисками, лишая меня дыхания, и притягивает к себе, посылая волну лихорадочного жара, пульсирующую по моему телу. Его губы изгибаются в довольной улыбке, которая нервирует меня, хотя и возбуждает. Он наклоняется ближе.

– Я не тот, кого можно напугать, не говоря уже о том, что у меня нет сердца, чтобы его разбить. – на лице Авиэля, когда он отпускает меня, смешиваются веселье и угроза.

Я откидываюсь на подушки дивана и глубоко вдыхаю, пытаясь восстановить дыхание, все мое тело сотрясается от сочетания адреналина и предвкушения; я все еще ощущаю его присутствие рядом.

– Не обольщайся, – продолжает он, наклоняясь и проводя пальцем по моему лицу, – Ты что–то сделала со мной той ночью. Ты разбудила во мне что–то, что я считал давно умершим.

Его пронзительный взгляд почти невыносим, когда я с вызовом смотрю на него в ответ.

– Что–то? – выдыхаю я.

У меня перехватывает дыхание, когда его тело скользит между моих раздвинутых ног, вызывая по мне волну слабости.

– Желание, – хрипит он низким и опасным голосом. – Я не испытывал ничего подобного уже несколько десятилетий. И все это благодаря тебе.

Он заводит руку мне за голову и притягивает к себе, и я издаю незапланированный стон, когда его губы прижимаются к моим, мое тело мгновенно реагирует на его прикосновения, несмотря ни на что.

Мое сердце учащенно бьется, когда его губы жадно прижимаются к моим. Я прижимаюсь к нему, мои пальцы вплетаются в его локоны, наши языки страстно сплетаются в головокружительном поцелуе, губы сливаются в огненном объятии.

Он притягивает меня ближе, прижимая к себе всем телом. Затем, без предупреждения, я чувствую, как воздух вокруг нас меняется, и его движения становятся интенсивнее. Он двигает пальцами там, где когда–то были мои, скользя по гладким складочкам, и я подавляю крик, когда он входит в меня, мое тело выгибается ему навстречу.

Я стону ему в рот, становясь все более влажной, в то время как его большой палец обводит мой чувствительный бутон, и он толкает меня все дальше и дальше в экстаз, пока я не начинаю кричать, отдаваясь ощущениям. Мои пальцы впиваются в твердую поверхность его спины, и я чувствую, как напрягаются его мышцы при каждом движении губ и рук.

Холодок пробегает у меня по спине, когда я постепенно начинаю осознавать, что по моей коже скользит потустороннее и волнующее ощущение – ощущение движения, не зависящее от прикосновения рук Авиэля. Я открываю глаза и ахаю, когда вижу, как его татуировки изгибаются с живой силой. Чернила на рисунках Авиэля раскручиваются по собственной воле; замысловатые узоры расходятся волнами во всех направлениях, их завитки ложатся на мою кожу.

Я прижимаю руку к бедру, чтобы татуировка не двигалась, но это бесполезно; чернильные линии расползаются по коже под моей ладонью, стремясь завладеть каждой частичкой меня своей загадочной грацией. Мое тело пульсирует странной, чуждой энергией, чернильные завитки обжигают мою кожу невероятно приятным теплом, изгибаясь и смещаясь, как будто моя кожа – открытая книга, а чернильные татуировки Авиэля – это история его желания, написанная на каждой странице.

Я завороженно наблюдаю, как он приближается, его губы в нескольких дюймах от моих, и я резко выдыхаю, испытывая в равной степени страх и удовольствие.

– Ты боишься?

К моим щекам приливает жар, и я корчусь, когда извилистый рисунок тела сжимается вокруг меня, сжимая, как тисками, и прижимает к дивану. Меня прижимают к спине, кожаный подлокотник впивается в позвоночник, и я изо всех сил пытаюсь высвободиться. Я чувствую, как учащается мое дыхание, как бешено колотится сердце, когда неумолимая хватка на мне усиливается.

Не в силах вымолвить ни слова, я киваю.

– Хорошо, – бормочет он, и давление усиливается, становясь горячее, плотнее и быстрее, его пальцы входят и выходят из моих влажных глубин, – Страх — сильная вещь, он напоминает тебе о черте, через которую ты не должна переступать.

Мой пульс гулко отдается в ушах, пока я не перестаю слышать ничего, кроме собственного прерывистого дыхания от удовольствия. Я закрываю глаза, сжимаюсь вокруг него, мое тело жадно откликается на его прикосновения. Его пальцы глубоко проникают в меня, и с каждым движением руки он находит еще одно сладкое местечко, нежно целуя и посасывая мою шею, продолжая свои мучения.

Я прикусываю нижнюю губу, мои бедра покачиваются под его рукой. Мое тело напрягается, пока меня не захлестывают волны удовольствия, пока я не перестаю даже дышать.

Моя голова откидывается назад, и я издаю гортанный стон, в то время как оргазмические ощущения пульсируют во мне, и я вижу белые пятна перед глазами. Какое–то мгновение я лежала, ошеломленная и пребывающая в эйфории, и могла только судорожно дышать, понимая, что только что пережила нечто экстраординарное.

Aviel’s low whisper breaks the thick cloud surrounding us, "I'll help you with your problem," He pulls his fingers out slowly, torturing me once more, and withdraws his hand and tattoos both from between my legs in a rush of heat. His lips curve into a smile as he straightens up to admire his work, the satisfaction of seeing me come undone fully evident on his face. "Let me show you what I can do."

Тихий шепот Авиэля рассеивает густое облако, окружающее нас:

– Я помогу тебе с твоей проблемой, – он медленно вытаскивает свои пальцы, мучая меня еще раз, и убирает руку с татуировками, находившуюся у меня между ног. От меня исходит жар. Его губы изгибаются в улыбке, когда он выпрямляется, чтобы полюбоваться своей работой, на его лице отчетливо читается удовлетворение от того, что он видит, как я справляюсь.

– Позволь мне показать тебе, на что я способен.

Глава 16

Адора

Я задаюсь вопросом, что, черт возьми, я делаю, мой разум кричит, чтобы я отступила, когда Авиэль загоняет вибратор глубоко в меня с силой, которая заставляет меня стонать, но я бессильна против ощущений, пронизывающих меня, когда его язык скользит по моему клитору.

Его любимое занятие сейчас – заставлять меня кончать, пока я не начну умолять его остановиться, в то время как мое любимое занятие – позволять ему это. Мне нужно идти на работу, но я не могу найти в себе силы оторваться от него.

Авиэль увеличивает темп, заставляя меня вскрикивать, когда вибрации усиливают удовольствие в десять раз. Я чувствую, как вцепляюсь в его простыни, беспомощно уступая его прикосновениям. Его умелые руки точно знают, как заставить меня извиваться от удовольствия, и я стону под его ласками. Я больше не могу сдерживаться и достигаю потрясающей кульминации под его языком.

– Н–не надо больше, – вздыхаю я. Определенно, не надо, мои органы кричат мне об этом. Им нужно время на восстановление, а он заводит меня слишком далеко.

Авиэль делает паузу только для того, чтобы мрачно усмехнуться:

– Не пытайся притворяться, что тебе это не нравится.

Вибрация внутри меня заставляет меня невольно застонать, и я вынуждена признать, что он прав.

– Но я опоздаю на работу, если мы не прекратим это, – выдыхаю я, потому что это единственное, что заставит его отпустить меня.

– Скажи, что болеешь, – он снова поднимает голову, и его ухмылка слишком самодовольна, чтобы не оттолкнуть его. Я пытаюсь вырваться, но он только крепче сжимает мою руку.

– Я не могу позволить себе взять больничный, – жалуюсь я.

Компании Авиэля удалось провести новые переговоры с кредиторами, продлить срок погашения долга на две недели и прекратить начисление процентов на этот период. Он уговорил их снизить процентную ставку до одной пятой от того, что я уже задолжал, и даже покрыть платеж – еще двадцать тысяч, которые я настояла вернуть ему, в результате чего общая сумма моего непогашенного долга достигла сорока тысяч. Это очень далеко от ста тысяч, которые я задолжала всего за день до этого, так что я не могу быть более благодарной. Конечно, это не включает деньги, одолженные у друзей и семьи, которые в сумме составляют еще десять тысяч.