Тайна беззакония: иудаизм и масонство против Христианской цивилизации - Платонов Олег Анатольевич

“Иисус сказал ему в ответ: истинно, истинно говорю тебе, если кто не родится свыше, не может увидеть Царствия Божия” (Ин. 3). Ты недоумеваешь, почему я не собираю тайно воинов и оружия, а только учу народ вере и добродетелям; но это потому, что в Мое царство войдут только те, кто возрожден от Бога (ср.: Ин. 1, 12, 13).

Никодим говорит Ему: “Как может человек родиться, будучи стар? Неужели может он в другой раз войти в утробу матери своей и родиться?”

Обыкновенно толкователи говорят, что Никодим не понял указания на духовное возрождение, а думал о телесном. Но тогда зачем бы говорить об утробе матери, которая у стариков давно умерла? Да и Сам Спаситель не указывает на непонимание Своей речи собеседником, а на его нерасположенность верить новому откровению (ст. 11). Если же толкователи почитают Никодима столь далеким от разумения духовных предметов, то потому, что мало знают Ветхий Завет, где так много словес о возрождении, о внутреннем изменении человека Божией Благодатию, что приведенные слова Христовы вовсе не могут показаться странными и непонятными знатоку закона и пророков. Довольно вспомнить 50-й псалом и его слова: “Окропиши мя иссопом и очищуся, омыеши мя и паче снега убелюся”, чтобы не думать так низко о Никодиме. Или возьмите слова Иезекииля: “Окроплю вас чистою водою, — и вы очиститесь от скверн ваших, и от всех идолов ваших очищу вас. И дам вам сердце новое и дух новый дам вам, и возьму из плоти вашей сердце каменное, и дам вам сердце плотяное. Вложу внутрь вас дух Мой и сделаю то, что вы будете ходить в заповедях Моих” и пр. (36, 25-27).

Впрочем, нам пришлось бы переписать десятую часть всех пророчеств, если бы мы пожелали собрать все изречения, сюда относящиеся. Особенно их много у Иезекииля, и у Исаии, и у Захарии: ср.: Иез. 11, 19, 20; Ис. 49, 3; 59, 21; Зах. 13, 1, также Иер. 31, 31-33. Можно сказать, что главной идеей пророков было требование и обетование полного нравственного возрождения Израиля не по внешнему его поведению только, но по внутренней настроенности, и дело это ожидалось не как дело человеческое только, но как дело Духа Божия.

Знал и Никодим, что значит родиться свыше, но знал и то, сколько молитвы, подвигов и труда нужно для сего, чтобы и самого себя возрождать, и тем более возрождать других, как свидетельствовал апостол Павел галатам и пресвитерам Ефеса и коринфянам (Галат. 4, 19; Деян. 20, 31; 1 Кор. 4, 15).

Конечно, Никодим, ставший ревностным последователем Христа и не убоявшийся помазать Тело Его драгоценным смешением (Ин. 19, 39. 40), с должным благоговением относился к словам Спасителя о возрождении духовном, но в его сознании предстоит идея восстания, которым должно открыться ожидаемое всеми Царство Божие, предреченное Даниилом и другими пророками. Ему представляется, что его Собеседник думает предварительно нравственно перевоспитать, переродить всех участников восстания. Но это для взрослых людей почти так же трудно, как вновь войти во утробу матери и вторично родиться.

Заметьте, во всей речи Спасителя все три главные мысли выражаются в отрицательных предложениях. Ясно, что они являются возражениями на ошибочные мысли, а может быть, и слова Никодима о тех же предметах. Итак, поелику Никодим все думает о царстве военном, хотя и Божественном, каково было правление Моисееве, а отчасти и дальнейших властителей Израиля, то Господь поясняет: Царство Его совсем иное, и начинает это пояснение с повторения уже высказанной мысли: “Истинно, истинно говорю тебе, если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие” (Ин. 3, 5). Здесь уже к сказанному раньше прибавляется и внешний признак духовного рождения и Господь продолжает разъяснять сущность последнего, несколько отвлекаясь от хода мыслей Своего слушателя, дабы он понял вновь посылаемую Богом силу для гораздо более глубокого, существенного возрождения сынов открывающегося Царствия Божия сравнительно с тем, что давалось чадам Ветхого Завета. “Не думай”, как бы говорит Спаситель, “что Я имею в виду только внутреннее благочестивое настроение Моих последователей. Я имею могущественную, еще невидимую земным силу Духа, которого действие несравненно значительнее, чем последствия вооруженного восстания, только отчасти различествующие от обыкновенных государственных переворотов, а по существу такое же плотское дело, как и все земное вообще. “Рожденное от плоти плоть есть, а рожденное от духа есть дух. Не удивляйся тому, что Я сказал тебе: должно вам родиться свыше” (Ин. 3, 6, 7). Это рождение будет благодатное, свыше приходящее, могущественное и быстрое, а не простое покаяние и постепенное упражнение в подвигах воздержания и милости, чего достигала проповедь Предтечи. “Дух дышет, где хочет, и голос слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит: так бывает со всяким, рожденным от духа” (Ин. 3, 8). Он чувствует в себе благодатное изменение, чувствует, что оно не от него самого произошло, но не может опознать той Божественной силы, которой действия он испытывает как веяние налетевшего ветра. Никодим опять прекрасно понимает, о чем говорит Господь, но он не мог еще опытно испытать такого мощного притока благодати и отвечает: “Как это может быть? Иисус отвечал и сказал ему: ты — учитель Израилев, и этого ли не знаешь?” Ты должен верить в осуществление благодатных возрождений, как знаток закона, ибо пророки и псалмопевцы обещали все это людям в будущем. Не думай, что Я передаю тебе только несбыточные мечты Своего сердца: Я не на земле произошел, а задолго раньше знал многое. “Истинно, истинно говорю тебе: Мы говорим о том, что знаем и свидетельствуем о том, что видели (т.е. на небе), а вы свидетельства Нашего не принимаете” (Ин. 3, 11). Не решаешься поверить тому, что здесь, на земле, будет происходить и уже происходит с верующими в Меня и о чем предвещали пророки, т.е. все-таки о земном, человеческом, хотя и благодатном, даваемом человеку от Бога. “Если Я сказал вам о земном, и вы не поверите, — как поверите, если буду говорить о небесном?” (Ин. 3, 12)

Но я не скажу тебе пока, что основатель Царства Божия, или Мессия, есть не человек, но Богочеловек, по естеству равный Богу. А ты, почитая Его человеком, веришь Даниилу, что Он взойдет на небо; однако знай, что “никто не восходил на небо, как только сшедший с небес, Сын Человеческий, сущий на небесах” (Ин. 3,13).

Этот переход речи на восходящего к Небу как на Кого-то ожидаемого душою Никодима ясно показывает, что Спаситель имеет в виду то пророчество Даниила, а также напряженное ожидание его исполнения в личности Мессии со стороны Никодима.

Господь Своими словами о Сыне Человеческом дает здесь понять, что ожидаемый Мессия будет не человек, ибо человеку не суждено восходить на небо, а Сын Божий, воплотившийся и вочеловечившийся. Подобную поправку к иудейским понятиям о Мессии, основанным на неполном разумении пророчества Даниила, Господь повторяет после первого Своего учения о Евхаристии, когда, “зная Сам в Себе, что ученики Его ропщут на то, сказал им: “это ли соблазняет вас? Что ж, если увидите Сына Человеческого, восходящего туда, где был прежде?” (Ин. 6, 61, 62).

Теперь же, указав собеседнику на присносущее и Божественное достоинство Мессии, Спаситель раскрывает Ему и назначение последнего не как отомстителя за избранный народ, но как Искупителя рода человеческого. “И, как Моисей вознес змия в пустыне, так должно вознесену быть Сыну Человеческому, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную” (Ин. 3, 14).

“А как же произойдет обещанный пророками суд Мессии?” — спрашивает Никодим вслух или про себя. Ответ уже готов; сначала он кажется отрицательным, а затем выясняется, что суд сей не отрицается, но разумеется не в карательном смысле для земли, а только пока в нравственном, “ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную. Ибо не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был чрез Него. Верующий в Него не судится, а не верующий уже осужден, потому что не уверовал в Его Единородного Сына Божия. Суд же состоит в том, что свет пришел в мир; но люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы” (Ин. 3, 16-19) и т.д. Эту же мысль о духовном только осуждении неверующих и злых в этой жизни и о каре им в жизни будущей Господь неоднократно повторяет в четвертом Евангелии и в беседах с иудеями (Ин. 5, 22-29; 45-47; 12, 47, 48; 1, 22; 16, 811). Учение Христово о суде составило бы богатый материал для особенного исследования, но мы в данной работе заинтересованы отношением к нему революционно-мессианских убеждений и чаяний иудейских. Мы видели, что Никодим стал верным учеником Христовым: он приобрел дорогие благовония, чтобы помазать Тело Его при погребении. Однако имя его, как и Лазаря, умалчивается первыми тремя евангелистами, а упоминается, при погребении только, Иосиф. В церковном синаксаре найдете вы вероятное пояснение сего умолчания. С Иосифом Синедрион разделался вскоре же по Воскресении Христовом, бросив его в глубокий ров; Никодим же, изгнанный из Синедриона, жил долго и пытался писать жизнеописание Спасителя (вероятно, совсем не то, которое известно под именем Евангелия Никодима), поэтому до падения еврейского правительства было опасно сообщать о его подвиге.