Клинков 2. Последний хаосит (СИ) - Гато Макс

Как только мы ступили на путь среди холмов и утесов, самым странным стал не спертый воздух, противоречащий здравому смыслу, не отсутствие хоть какой-то твари или монстра, обитающего в подходящем для них биоме, и вовсе не отсутствие следов человека. Напрягала тишина. Абсолютная, непробиваемая.

Я слышал каждый шорох, каждый шаг, каждый вздох. Отсутствие звуков и живности не просто беспокоило — оно напрягало. Но нам ничего не оставалось, кроме как довериться проводнику.

Я шёл за Фёдором след в след и, чтобы немного разбавить звенящую тишину, решил задать ему интересующий меня вопрос. Может, хотя бы человеческая речь поможет чуть взбодрить моих бойцов.

— Федя, а чего тебя «Молчуном» прозвали? Ты же вроде говоришь нормально, да и людей не сторонишься.

Я не мог видеть выражение его лица, но отчётливо услышал усмешку.

— Сейчас заберемся во-о-он туда и расскажу, — тяжело выдохнул Фёдор.

Мы взобрались на высокий холм. Я оглянулся, чтобы проверить состояние бойцов. Хаоситы неплохо выдерживали путь, выглядели довольно бодро, хотя и несли увесистую поклажу и тяжело дышали.

Аскольд тоже справлялся нормально. А вот не успевшим пройти обкатку хаосом бойцам пришлось тяжелее. Впрочем, несмотря на раскрасневшиеся лица и учащённое дыхание, держались они молодцом. Не было ни жалоб, ни просьб остановиться. Все понимали, что этот участок нашего пути следует преодолеть как можно быстрее.

— Я проводником-то не сразу стал, — начал свой рассказ Федор. — Долго под началом одного командира ходил. Да так Зону и узнал. Три дня на восток, семь на запад. Каждый раз — новый маршрут.

Похоже, что у Фёдора был неплохой багаж опыта и еще больше воспоминаний.

— Ну а до того, в одной из первых вылазок, я был совсем зелёным, хоть и не молодым бойцом, — продолжил говорить он. — Ну и накосячил по мелочи. Ну, сам знаешь, как оно бывает с новичками — раньше времени расслабился, посчитал себя уже чуть ли не ветераном и чуть не проморгал появление стаи тварей. Слабых, первоуровенных, они нам не были угрозой, в отряде даже Подмастерье был, так что опасности не было, но выволочку мне устроили и по роже дали, чтобы запомнил урок. Вот и оставили меня на ночь без ужина. Ну, я посчитал себя особо самостоятельным, да и урок не усвоил. Вот и сорвал ягоды с куста. Растолок, как положено, чуть пригубил и не почувствовал никакого подвоха. Ягодок этих я пригоршню собрал. Вот и ел по пути.

Фёдор поудобнее поправил вещевой мешок.

— Только после привала, часов через пять, у меня так рот связало, что говорить не мог. Три недели.

Я беззлобно усмехнулся. Понимал, что подобный случай мог стоить Молчуну намного дороже. Всё-таки есть что попало в зоне может только совсем зелёный новичок, каким он тогда и был.

— С группой-то своей все дела закончил, да в Выкречь вернулся. Ну, денег получил, маленько экипировку подлатал, зелья купил. Ну, сам знаешь. А через неделю в вылазку нужно было в новую идти. А говорить-то я не мог. Так с тех пор «Молчуном» меня и прозвали. Я уж всю зону поперёк исходил, а тех ягодок больше не встречал. Может, оно и к лучшему.

Теперь мне стало понятно, отчего его прозвали Молчуном. Хотя прозвище с характером не сходилось от слова «совсем». Впрочем, у ходоков частенько так бывало: один случай — и на всю жизнь будешь заклеймен. Вспомнить хотя бы прозвище Аскольда и через что тому пришлось пройти из-за него.

Мы шли вверх по узкой горной тропе. Ноги гудели, а мышцы наливались свинцом. За весь путь мне не попалась ни единой твари. Да что там твари — даже птицы.

Здесь было отличное место для гнёзд: множество утёсов, куда вряд ли могли достать наземные хищники. Рядом — Топи, где водилось множество мелких животных и насекомых. Учитывая размеры местных птиц, те вполне могли питаться даже Пиявками, которых в топях было множество.

Но нет. Всё та же пустота. И тишина. И тихий, нарастающий гул.

Я мотнул головой, стараясь отогнать наваждение, но звук не пропал. Более того, я отчётливо начал чувствовать присутствие сторонней магии. То ли остаточную ману, то ли следы чьего-то заклинания.

Странно. Здесь не было ни души. Кто мог здесь колдовать?

Мы двигались цепочкой, так как следовать по тропе иначе было просто невозможно. Мы не могли пойти ни вправо, ни влево — лишь вперёд или назад. Именно в этот момент нас и застала врасплох стихия.

Раздался утробный скрежет, словно какой-то плохо смазанный механизм пришел в движение. С камня вокруг нас посыпалась галька и куски покрупнее.

Порода перевала словно ожила и начала двигаться. Словно стены или щипцы, медленно сжимающие нас в ловушку.

— Быстрее! — скомандовал я.

Нам нужно было покинуть тропу до того, как нас раскатает в лепёшку. Я слышал тяжёлое дыхание сзади. Бойцы устали, но двигались резво. От этого зависела наша жизнь.

Мы бежали вперёд, словно по коридору, но там, где у нас миг назад было несколько метров пространства, едва ли осталось полтора. Я мог бы ускориться с Укреплением тела, но бежать быстрее, чем человек перед тобой, было просто невозможно.

В моём арсенале не было ни одного заклинания, что позволило бы нам хоть как-то разобраться с удушающими, сжимающими нас тисками. Весна тоже была бессильна — древесины или корней не было на версты вокруг.

Я почувствовал, как сзади дует сильный порыв ветра. Магический и придающий сил. Ноги словно сами собой задвигались быстрее. Ускорился и Фёдор, подгоняемый ветром. Это была магия Ивана. В замкнутом пространстве, где выход был лишь впереди, магия ветра работала отлично.

Но воздуха стало не хватать. Словно что-то выкачало весь кислород, а на зубах противно заскрипела пыль. Стены из камня неминуемо надвигались.

Нас сам собой вёл живой лабиринт, не давая свернуть. Ведь поворотов-то и не было. Наконец, когда я чуть ли не плечами чувствовал надвигающуюся породу, я увидел впереди мерцающий свет.

Кровь билась в висках, сердце бешено колотилось. Тридцать шагов. Двадцать. Десять.

Первым на свет выбрался Фёдор. Он, как пуля, выскочил из лабиринта, споткнулся, повалился на камень и кубарем покатился вперёд. Я же, использовав энергию хаоса, сделал рывок вперед, выигрывая секунды для следующих за мной бойцов.

Один за другим бойцы посыпались из лабиринта. Они тяжело дышали и были едва способны держаться на ногах. Но стены предательски сужались.

Я принялся колдовать. Если кто застрянет — придется тянуть силой.

Вот Игнат, где-то бросивший свои пожитки, боком выскакивает из прохода, выталкиваемый воздушным заклинанием. За ним с трудом протискивается Иван.

Я слышу скрежет металла и сдавленный яростный голос Аскольда. Он был замыкающим и не успел выбраться до того, как порода зажала его.

Я бросился к нему, колдуя на ходу. Простенькое заклинание — с рук срывается огромный масляный шар. Он бьется прямо в бок Аскольда. Тот покрывается скользкой жидкостью.

— Хватай его за руку! — кричу я

Я рывком тащу его на себя и слышу скрежет то ли металла, то ли его костей. Иван вовремя соображает и бросается мне на помощь. Вдвоём, кое-как, кряхтя и ругаясь, мы вытаскиваем Аскольда наружу.

В следующий же миг камень схлопывается, и волна пыльного, затхлого воздуха поднимается вверх.

— Ты, пёс, ты говорил… — выплевывает слова Аскольд, — что здесь будет безопасно!

Вряд ли Федор мог предполагать, что мы столкнемся с противостоянием самой стихии. С тем, что камень восстанет против нас. Как к такому подготовишься?

Надо отдать Молчуну должное — он быстро сориентировался. Это в данной ситуации было самым главным. Ведь его скорость — это скорость всего отряда. А она могла стоить кому-то жизни.

— Я не говорил, что будет безопасно, — начал оправдываться Фёдор. — Скорее, быстро. И что я знаю тропу.

— Да, — тяжело выдыхаю я, — куда уж быстрее.

Раздаются несколько смешков. Бойцы потихоньку приходят в себя. Кто-то уже способен подняться на ноги, остальные всё ещё лежат на камне, тяжело дыша.