Честь - Шафак Элиф

Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92

Судя по виду спящей, во сне ее осаждали демоны. На щеках полыхали красные пятна, по виску стекала струйка пота. Ей снилось, что она попала в город – знакомый и одновременно чужой. Через центр этого города протекает река, широкая и бурная, а у причала, покачиваясь на воде, стоят на якоре бесчисленные катера и лодки. Джамиля идет вдоль пристани и заглядывает в кабину маленького рыбачьего суденышка. Там теснится множество людей, лица их мрачны и угрюмы, а тела кажутся гибкими и мягкими, словно сделанными из воска. Все они с жаром говорят… о ней.

Полувздох, полустон сорвался с губ Джамили. Один из этих людей – мужчина, удивительно напоминавший Эдима, – замечает ее и молча указывает на нее остальным. Охваченные непонятной яростью, все они выскакивают на берег и бросаются в погоню за ней по причалу. Джамиля бежит что есть мочи, петляет в лабиринте переулков, пересекает мощенные булыжником площади, но силы оставляют ее, и ноги наливаются каменной тяжестью. Скоро, совсем скоро, когда преследователи загонят ее в тупик и окружат со всех сторон, она сделает над собой отчаянное усилие и вынырнет из пучины сна. Но пока она пребывает в плену кошмара.

Воздух в комнате спертый и застоявшийся. Последнее полено, догорающее в очаге, треснуло и словно по мановению волшебной палочки рассыпалось множеством искр. В долине кричит какая-то ночная птица. Откуда-то доносятся шаги, далекие, едва различимые. Джамиля не слышит их. Пока не слышит. Она все еще бежит, спасаясь от преследователей, и только что свернула на улицу, которая заканчивается тупиком.

Сейчас спящая Джамиля выглядит старше своих тридцати двух лет. На шее прорезались морщины – извивистые линии, напоминающие письмена какого-то загадочного алфавита. По правде говоря, она давным-давно перестала ощущать себя молодой.

Джамиля вздрогнула, откинулась назад и проснулась. На щеке ее отпечаталась резьба, украшающая спинку кресла. Левое плечо затекло и болело так сильно, что она несколько мгновений сидела неподвижно, не решаясь пошевелиться. Одной рукой она массировала затекшее плечо, а в другой по-прежнему оставалось зажатым письмо. Джамиля посмотрела на него с недоумением, словно забыла, что это такое. Но в отличие от лодок в ее ночном кошмаре письмо было вполне реальным. Таким же реальным, как горы, окружавшие ее хижину. И таким же зловещим. Джамиля снова принялась его читать.

Дорогая сестра!

С тех пор как я переселилась на этот остров, я множество раз жалела о том, что тебя нет рядом. Но никогда я не жалела об этом так сильно, как теперь. Будь ты рядом со мной, я положила бы голову на твои колени и сказала бы, что лечу в пропасть. Знаю, ты сумела бы меня удержать.

Эдим более не муж мне. Он не живет дома. Он нашел другую женщину. Дети ничего не знают. Я все держу в себе. Как и всегда. Мое сердце переполняют невысказанные слова, невыплаканные слезы. Я не виню его. Виню только себя. Став его невестой вместо тебя, я совершила жестокую ошибку, которая исковеркала наши жизни. Истина состоит в том, что он никогда не любил меня так, как любил тебя. Он полон сожалений и раскаяния, но лишен мужества. Мне жаль его.

Как бы мне хотелось вернуться в то время, когда мы с тобой были детьми. Помнишь, как мы воровали деньги из фонтана желаний? Если бы мы только знали то, что знаем сейчас.

Не помню, передавала ли я тебе слова, однажды произнесенные Эдимом? «Я бы хотел иметь магический ластик, – сказал он. – Так много в этой жизни хочется стереть и начать заново». Он не признался в этом, но я знала, что речь в том числе и о нас. О нашем браке. Я не должна была выходить за него замуж. Конечно, от меня мало что зависело, но я даже не пыталась этому препятствовать. По крайней мере, всерьез. Я слишком хотела уехать из деревни. Он был моим билетом в иные края. Джамиля, наверное, ты до сих пор держишь на меня обиду? На твоем месте я никогда не простила бы такое.

Ты вспоминаешь когда-нибудь о нашей сестре Хейди? Недавно я сделала халву для ее души. И отдала соседям. Они были немного удивлены, ведь наши обычаи им совершенно неизвестны. Мне стыдно, что мы не чтим ее память так, как следует чтить усопших родственников. А тебе?

Джамиля встала, потирая мозолистые ладони, подошла к окну и вгляделась в ночную тьму. Ей показалось, что до нее долетел какой-то звук, но, сколько она ни прислушивалась, вокруг было тихо. Вздохнув, Джамиля отошла от окна, поставила на огонь чайник и принялась готовить чай.

– Посмотри, сколько звезд высыпало на небе, – сказал Эдим.

Это было пронзительно холодным вечером 1961 года.

Придвинувшись ближе и пожирая глазами ее лицо, Эдим говорил о том, что любовь похожа на самые яркие звезды. Любовь освещает человеческую жизнь, даже в тяжелые времена она наполняет сердца счастьем и радостью. А бывает так, что любовь походит на Млечный Путь, по которому странствуют призраки предков, освещенные бледным сиянием.

– А наша любовь? – спросила Джамиля. – Она похожа на звезду?

Эдим заморгал, пораженный легкостью, с которой она произнесла слово «любовь». Он ломал голову над тем, как бы поделикатнее намекнуть, что он ее любит. А она сказала об этом без всяких околичностей. Она была намного смелее его, намного решительнее. Ему казалось, что роман их развивался слишком стремительно, и от этого у него слегка кружилась голова и захватывало дух. С другой стороны, у них не было времени медлить. Не было времени гулять, взявшись за руки, не было времени на робкие поцелуи, не было времени получше узнать друг друга.

– Наша любовь похожа на звезду с длинным сверкающим хвостом, – сияя улыбкой, сказал он. – Слышала про такие?

Джамиля покачала головой.

– Такая звезда называется кометой, – сообщил Эдим.

– Комета… комета…

Повторяя это слово, Джамиля вскочила на ноги, схватила лежавший на земле серп и отсекла длинную прядь своих каштановых волос.

– Это для меня? – спросил удивленный Эдим.

– Да, чтобы ты меня помнил. Всегда носи ее с собой.

В глазах ее светились нежность, тревога и еще одно чувство, которого он прежде никогда не встречал во взглядах других людей: доверие.

– Мне не нужно носить с собой твою прядь, чтобы вспоминать о тебе. Я и так не забуду о тебе ни на секунду, – сказал он, тем не менее пряча подарок в карман, словно сам не верил своим словам.

Годы спустя она больше узнает о кометах и о том, как они сталкиваются друг с другом. Наверное, тогда Эдим сам не слишком хорошо разбирался в небесных светилах. Однако он был совершенно прав: подобно двум кометам, они с бешеной скоростью мчались навстречу столкновению, оставляя за собой шлейф невыполненных обещаний и несбывшихся надежд.

Джамиля сняла чайник с огня и налила чай в маленькую чашку. Прежде чем отпить, она положила в рот кусочек сахара и задумчиво его пососала. Потом схватила ручку и сжала ее с ненужной силой, как делают многие люди, не привыкшие писать. В отличие от сестры, которая писала наполовину по-турецки, наполовину по-курдски, Джамиля предпочитала только курдский.

Дорогая Пимби, моя плоть и кровь, знала бы ты, как я по тебе скучаю.

Я не сержусь на тебя и никогда не сердилась. Наши судьбы определяет Аллах, лишь Он один.

В последние дни я просыпаюсь с тяжелым чувством. Не могу объяснить, что со мной. Я больше не могу спать в своей постели. Поэтому засыпаю в кресле. Но это не помогает. Мне снятся кошмары. Конечно, это пройдет. Не волнуйся обо мне.

Джамиля отложила ручку. У нее устали пальцы, на лбу залегли глубокие морщины. Она слышала, что с северо-западной стороны к ее дому приближаются люди. Их трое или четверо. Она различала потрескивание сучьев под их тяжелыми ботинками и стук мелких камешков, которые срываются с горной тропы вниз, в долину.

Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92