Члены экипажа Бе-6 б/н 02 рядом со своим самолетом. Но переднем плане (слева направо): командир экипажа к-н Казанцев Г.М., начальник группы радио а. л-т Ухнарь И.Г., начальник ТЭЧ отряда к-н Толмачев Н.И.; фигура со штурманским портфелем, уходящая за правый край кадра, — штурман Липатов С.Ф. Начало 60-х гг. (аСЛ)
***
Бе-12 имел более широкую номенклатуру бомбового вооружения, чем Бе-6. Все вооружение размещалось в грузовом отсеке, который был оборудован замками почти на все типы бомбового вооружения. Но контейнеров с ПЛАБ-МК в номенклатуре Бе-12 уже не было.
На Бе-12 аппаратура для выполнения бомбометания хотя и была значительно более совершенной, но тоже с «особенностями». Ошибка (вероятное отклонение), заложенная на Бе-12 в прицеле ППС «Сирень» при проектировании составляла 200 м. Но для выполнения бомбометания на «отлично» требовалось уложиться в 96 м (!). На это мы обратили внимание еще при переучивании в Николаеве, и потом было написано множество писем «наверх», но никакого толкового ответа ниоткуда не было получено. «Приказ есть приказ» — и всё тут…
ППС Бе-12 позволяла выполнять бомбометание по подводной лодке (а не только по надводным кораблям, как Бе-6) в автоматическом режиме. Для этого штурман вводил в систему курс и расчетную скорость подводной цели. После этого самолет проходил над ПЛ по ее курсу, затем после четырех разворотов выполнялся повторный заход — уже на бомбометание. При этом после третьего разворота включался автопилот, и самолет шел сам. В это время система вела обратный отсчет до момента сброса бомбы. Для отработки этой процедуры использовался специальный полигон в море вблизи Куршской косы (в районе Юодкранте). Там находились постоянно установленные буи, которые включались при выполнении тренировочных полетов. При этом использовались практические бомбы П-50-75. На сухопутных полигонах на них устанавливались взрыватели, но у нас взрывателей не было никогда: берегли морскую фауну… Но если сейчас из Балтийского моря слить воду, то сколько же там этого «добра» лежит! Горы!
Бе-12 мог быть носителем и ядерного вооружения. Но в эту тематику мы были посвящены очень мало: всё было очень секретным. Тренировки по подвеске атомных бомб СК-1 на Бе-12 у нас начались году в 1973-м. Насколько я знаю, к нам возили эти бомбы с базы возле поселка Шиповка на вертолете Ми-6. Привозили их обычно втихаря, не привлекая внимания. Мы никогда не знали, боевая ли бомба или учебная. Личный состав эскадрильи к ним не допускался, и работы вело специальное подразделение. Оно и занималось подвеской бомб в самолете. Ну а нам только рассказали, как надо будет действовать в случае приказа на применение. Конечно, технология была довольно сложной. Был специальный пульт, бомбе требовался обогрев. Но самое главное было в системе блокирования несанкционированного сброса. Все это изучали только теоретически, и фактически экипажи не отрабатывали применение атомных бомб. В воздух СК-1 поднимали очень редко. На моей памяти случаи подъема атомной бомбы в воздух были единичными и имели место только лишь на самых крупных учениях. Всего у нас в эскадрилье, насколько я помню, соответственным образом были оборудованы 3 самолета. Но оборудование было съемным и при необходимости могло быть переставлено с них на любой другой самолет.
***
Помимо бомбовой нагрузки Бе-12 был способен носить торпеды. Конструкция самолета была рассчитана на 3 торпеды типа АТ-1. Две вешались нормально в грузоотсек, а третья могла вешаться только через верх, для чего был создан довольно сложный механизм, и сам процесс был сложен. И я не знаю ни одного случая, когда бы третью торпеду вешали.
В учебных целях сбрасывалась только одна торпеда, две было бы слишком дорого. В соответствии с курсом боевой подготовки сначала экипаж осуществлял сброс имитатора (фактически болванка без мотора и аппаратуры), и если все проходило нормально, то затем уже этот экипаж допускался к сбросу практических торпед. Боевые торпеды у нас не применялись ни разу: целей таких не было.
Поиск и прицеливание при торпедометании АТ-1 осуществлялся с использованием ППС. Глубина моря при этом должна была быть не менее 140 м. При этом лодка ходила на глубине около 110 м, а торпеда осуществляла самостоятельный поиск цели на глубине в 60 м. Когда поисковая система торпеды захватывала лодку-мишень, автоматика выдавала команду на наведение, после чего сразу же давалась команда на отключение двигателя и всплытие, после чего торпеду подбирали. Для подъема и транспортировки торпед на базу обычно дежурила пара катеров. Зачет успешности торпедометания основывался на основе данных записывающей аппаратуры торпеды. Длительность нахождения АТ-1 под водой составляла до 6 минут. Но если торпеда всплывала в течение 1–2 минут, то можно было почти не сомневаться — навелась. Если же всплытия не было дольше, то почти всегда это значило «мимо». Практические упражнения по торпедометанию чаще всего выполнялись на лиепайском полигоне. И тренировались мы только в отношении подводных лодок, надводный флот не «атаковали».
***
В годы моей службы самолет в ДС. всегда находился в поисковом варианте — с буями. А поддежуривающий экипаж, самолет которого в период дежурства не имел боевого вооружения, мог готовиться либо в том же разведывательном, либо в ударном варианте — в зависимости от поступающих вводных. Во время службы на Бе-6 поддежурвающая машина почти всегда снаряжалась в поисковом варианте. Ударный вариант для поддежуривающего самолета применялся только во время учебных тревог. Только с переходом на Бе-12 при подготовке поддежуривающего экипажа для действий по выполнению боевых (неучебных) задач стал применяться ударный вариант, но это случалось крайне редко. Зато на учениях отработка приведения дежурных сил в ударном варианте стала практиковаться на равных с поисковым вариантом.
Июнь 1964 года. Слева направо: к-н Г. Казанцев, ст. л-т С. Липатов, к-н В. Клименков, к-н В. Плешоков (фото К. Куличенко, газетная вырезка из аСЛ)
Тот же снимок, но с редакторскими «ножницами»
8 августа 1970 года. После длительной командировки но переучивание экипажи встречаются с семьями. В центре снимка — штурман к-н Липатов (аСЛ)
***
Ближе к концу 1976 года старший инспектор-штурман ВВС'. БФ Плешаков Василий Андреевич, собираясь уходить на пенсию, сообщил мне, что хочет рекомендовать меня на освобождающуюся должность. К том)' времени я уже был старшим штурманом нашей эскадрильи. С. предложением Плешакова я согласился и после того, как успешно прошел все согласования, перешел на работу в штаб авиации Балтийского флота. Летать так много уже не получалось, но классность надо было подтверждать ежегодно. К тому же довелось переучиться на Ми-14. В должности старшего инспектора-штурмана ВВС БФ я прослужил 10 лет, в течение которых главными моими заботами были обеспечение безопасности полетов и боевая подготовка противолодочной авиации Балтийского флота: частей, дислоцированных на Косе, в Донском и — в меньшей степени — в Скульте.
Записал и обработал Сергей Жвонский Февраль, сентябрь 2005 г., январь 2006 г.
Татарников Юрий Васильевич
