Как связать себе мужа - Редж Виола

Помог клин в виде статьи на развороте. Меня встряхнуло, зато в мозгу йольскими огнями засияла идея поговорить с нашим счетоводом дье Громстоном. Он работал на клан много лет, так что должен был хоть что-то знать про Густавсонов.

Хенрик не мешал мне думать, доедая всё, что ещё оставалось на столе. А потом, расплачиваясь, даже обещал рекомендовать «Брюкву и Кости» всем своим столичным знакомым, буде им доведётся приехать в Сальбьорг.

– Ты что-то придумала, – сообщил мне маг уже в машине. – Выкладывай.

Я рассказала про дье Громстона и объяснила, куда ехать. Его контора располагалась довольно далеко от центра, но снегомобилю такие расстояния были нипочём. Все четверть часа, часть из которых мы стояли на перекрёстках, пропуская пешеходов, сытый Хенрик рассуждал о том, какой магией могут владеть члены семейства Густавсонов.

– А может, у них завёлся какой-нибудь артефакт вроде того, что лежит сейчас в нашем сейфе? – предположила я, потому что всё-таки считала, что никакой магии ни у Андерса, ни у дье Густавсона нет.

Ведь маги занимают гораздо более высокое положение в обществе, чем торговцы шерстью. И учатся в университете, а не в экономической школе.

– Артефактов такого уровня, как Бьёрнстон, ты не найдёшь нигде, кроме королевской сокровищницы, – слабо улыбнулся Хенрик. – А примитивные поделки вряд ли подействовали бы на твою уважаемую бабушку.

Тут я с ним согласилась, а снегомобиль остановился возле обычного двухэтажного дома. Вокруг него снег был убран – видно, кто-то только что почистил улицу и тротуар хорошим заклинанием. Зато на подоконниках, крыше и даже праздничных украшениях образовались толстые снежные пласты: снегопад не прекращался со вчерашнего дня.

Дье Громстон удивился, когда я постучала и приоткрыла его дверь.

– Диса Лейсдоттир? И с женихом? Какая приятная неожиданность.

Дье Громстону было хорошо за шестьдесят, на работу он носил неизменный серый костюм и всегда пользовался нарукавниками, чтобы его не испачкать. Стол счетовода был завален бумагами, но слева поверх какой-то папки красовался тот самый разворот из «Королевских известий» с нашей фотографией.

– Отлично, значит, мне не надо представляться, – жизнерадостно объявил Хенрик. – Начнём сразу с дела.

Он сделал шаг к столу и одновременно извлёк из ниоткуда бумажный пакет с нарисованной веточкой липомелы, украшенный красным бантом. И почему я не подумала, что надо купить дье Громстону что-нибудь приятное?

– Это вам к Йолю, – продолжил псевдожених, вручая пакет. – Улле много раз говорила, что вы большой ценитель можжевеловой настойки.

Дье Громстон растрогался, а я подозрительно глянула на Хенрика. Ничего я ему не говорила, сама не знала, что наш счетовод – любитель крепкого напитка. И вообще! Откуда он всё это берёт?

– Я никак не думал, что вы вот так запросто зайдёте в мою контору, – дье Громстон быстро достал из ящика своего стола пару маленьких рюмок и протёр их бумажной салфеткой, – иначе бы подготовился. Дье Бьёрнстон, выпьем за встречу и вашу невесту.

– Он за рулём, – вмешалась я, понимая, что нужно брать беседу в свои руки. – Мы вообще-то хотели задать вам пару вопросов и…

– Улле, – медовым тоном сказал маг, – маленькая рюмочка в такую погоду не повредит.

Подмигнул, чокнулся со счетоводом и опрокинул настойку в точности как дядя Дьюри – одним махом.

Дье Громстон тоже выпил, но в два глотка, и даже крякнул после что-то вроде «добрая настоечка». Хорошо, что мне попробовать не предложил. А Хенрик… он же мне никто. Пусть пьёт, не буду даже внимания обращать, но в снегомобиль с ним не сяду.

– Эх, закусить нечем. Так что за вопросы, диса Лейсдоттир?

– Вы, наверное, знаете, что Улле должна была выйти замуж за внука дье Густавсона, – маг не дал мне и слова сказать.

– Слышал краем уха, – серьёзно кивнул дье Громстон. – Но теперь-то она выходит за вас, верно?

– Если он будет так пить, – буркнула я чуть не против воли, – ни за что не выйду.

– Улле беспокоится, у меня была парочка эпизодов с выпивкой, за которые теперь стыдно, – с серьёзным видом признался Хенрик.

– Это бывает со всяким настоящим мужчиной, – внезапно поддержал его наш счетовод. – Иной раз и я позволяю себе расслабиться. А слишком правильные парни должны настораживать девушек.

И тут я поймала волну.

– Вот именно, Андерс меня сразу насторожил! И теперь я стопроцентно уверена, что с ним что-то не так!

– Ни разу его не видел, – покачал головой дье Громстон, – а вот со старшим знаком. Уж такой правильный, что всем правильным правильный.

Перед глазами сразу встала благообразная внешность дье Густавсона. Он был крепок телом, но не толст, не высок, но и не низок, волосы цвета перца с солью расчёсывал на пробор, а лицо гладко брил. На носу старого торгового партнёра обычно красовались очки в золотой оправе, за которыми трудно было разобрать выражение глаз, голос он при мне никогда не повышал, хоть и не улыбался.

– Расскажите, – уважительным тоном попросил счетовода Хенрик.

Дье Громстон предложил мне свой стул, а сам принялся расхаживать по конторе и рассказывать. Оказалось, что когда-то давно Густавсоны фермерствовали в местах к югу от Сальбьорга, стригли своих овец и продавали шерсть, потом стали её прясть, переехали в город и…

– Всё-таки конкуренты, – негромко прокомментировал маг.

– В те времена все пытались прясть шерсть, – ответил счетовод, – так вот…

Он продолжил рассказ, а сам между делом будто случайно перевернул пару страниц в раскрытом журнале учёта, что лежал на столе прямо передо мной. Я мельком взглянула в него и… погрузилась с головой. На развороте была отмечена очередная поставка от Густавсонов, и я автоматически рассчитала стоимость килограмма пряжи. Цена по факту была точно такой, как розничная в нашей лавке! А ведь пряжу «Фрейдерин» с густавсоновской не сравнить!

– …в те времена ещё не работал на дису Фрейдерин, – говорил дье Громстон, – но слышал – да весь город слышал, – что Эрик Густавсон сватался к Лейсе Фрейдерин, но получил отказ.

– Такие вещи в жизни случаются чаще, чем принято думать, – глубокомысленно заметил Хенрик. – И что же?

Я хотела было сказать, что ничего особенного, мама вышла замуж за папу, а незнакомый Эрик, очевидно, тоже на ком-то женился, иначе откуда бы взяться Андерсу, но машинально перевернула страницы и снова забыла о разговоре. Теперь взгляд упал на стоимость переработки густавсоновской пряжи. Она выходила дороже, чем спрясть и покрасить нить из только что состриженной овечьей шерсти, в два раза!

– Простите, дье Громстон, – перебила я счетовода, который говорил Хенрику примерно то же, что сказала бы и я пару мгновений назад, – а вот это… так и должно быть?

Мужчина подошёл и с удовлетворением взглянул сначала на меня, а потом на страницу.

– Откуда же мне знать, диса Лейсдоттир? Я всего лишь счетовод, моё дело накладную учесть да дебет с кредитом вовремя свести.

Хенрик заинтересовался, тоже подошёл и уставился в журнал через моё плечо. А у меня в голове крутилась мысль, знала ли обо всём этом бабуля. Не могла же не знать. Но всегда говорила о переработке отвратительной густавсоновской пряжи, как о несущественной мелочи. И я верила!

– А это годовой отчёт? – уточнил Хенрик, протягивая руку к журналу.

– Это не отчёт, – успокоил его дье Громстон. – Отчёт я бы вам не показал иначе, чем по распоряжению дисы Фрейдерин. В общем-то я и это не должен был показывать, но раз уж диса Лейсдоттир случайно зашла в контору, случайно села за мой стол и сама заметила кое-какие… ммм… моменты, то моей вины тут нет.

Почти что прямым текстом заявил, что бабуля запретила ему и показывать, и говорить.

– Не волнуйтесь, дье Громстон, – Хенрик успокоительно помахал растопыренной пятернёй, – дисе Фрейдерин не в чем вас упрекнуть. Я даже думаю, что она вообще не узнает о нашем разговоре, верно, Улле?

Но… я же должна понять, что происходит? У кого спросить, если не у бабули?