Истинная за Завесой (СИ) - Карамель Натали

Луиза сначала растерялась, но увидев решимость в глазах Кати, кивнула. "На улицу. Ветер, простор... и подальше от хором. Роща вечного цветения, за ней есть тихая опушка у ручья. Там часто никто не бывает."

Они почти бежали по тропинкам, мимо действительно цветущего драконьего жара, чей нежный аромат смешивался с запахом хвои и свежести. Драконий жар напоминал вишневые деревья. Опушка оказалась идеальной – скрытая от глаз, с мягкой травой и журчащим неподалеку ручьем.

"Готовы?" – Луиза огляделась, ее лицо стало серьезным, профессиональным. Катя кивнула, снимая с шеи кулон "Серенада Тумана" и протягивая его Луизе. "Держи."

Только Луиза сжала артефакт в ладони, как пространство вокруг Кати исказилось. Не громом, а нарастающим гулом, как перед бурей. Воздух заискрился, засверкали крошечные молнии, из-под рук Кати рванули вверх струйки воды, тут же замерзая в причудливые ледяные кристаллы, и тая от прикосновения огненного кольца, который кружил вокруг Кати. Поток стихий был не просто сильным – он был яростным, неудержимым, как прорванная плотина. Океан вырывался на свободу.

"Катя! Долго так нельзя!" – закричала Луиза, едва перекрывая гул. Ее волосы развевались в невидимом вихре. "Надо направлять! Контролировать! Выплескивать осознанно! Ищи внутри! Ищи точку сбора!"

Катя закрыла глаза, погружаясь в хаос внутри себя. Она искала тот самый "шар" сферы, о котором говорила Луиза раньше. Но его не было. Вместо него – бушующий, безбрежный океан энергии. Без дна, без берегов. Только бесконечная, необузданная мощь.

"Нет шара, Лу!" – крикнула Катя, открывая глаза, в которых отражались всполохи молний. "Только океан! Огромный, бесконечный!"

Луиза побледнела, но сжала кулон крепче. "Значит... ищи в самом океане! Источник – это он сам! Ищи нити! Нити, что тянутся к стихиям! Их надо взять в руки! Обуздать!"

Нить? Катя снова закрыла глаза, глубже ныряя в кипящий внутри океан. И тут она их увидела. Не тонкие ниточки, а толстые, бурлящие канаты! Их было несколько, и каждый рвался в свою сторону с невероятной силой, словно дикие звери на привязи. Один – сине-зеленый, холодный и непостоянный, бился как рыба(вода). Другой – фиолетовый с чёрными вкраплениями, резкий и пронзительный(молния). Третий – багрово-золотой, жгучий и неукротимый(огонь). Четвертый – белый, с россыпью блестящих искринок(лёд). И еще... что-то невидимое, но ощутимо давящее, тяжёлое и опасное.

"Вижу!" – выдохнула Катя. "Канаты! Они... дергаются!"

"Бери!" – донесся голос Луизы, едва различимый в грохоте стихий. "Бери самый... послушный! Или самый сильный! Главное – возьми!"

Катя инстинктивно потянулась сознанием к тому самому сине-зеленому канату, который только что бешено бился. Как только ее "воля" коснулась его, словно невидимая рука сжала буйный конец, канат дрогнул. Рывки ослабели. Он словно прислушался. Катя сконцентрировалась, представляя, как обвивает этот канат своим намерением, укрощая его ярость, направляя бурлящую силу в русло спокойного потока. Канат начал успокаиваться, его движения стали плавными, волнообразными. Он перестал дергаться и начал... обвивать ее сознание, как ручной удав, излучая прохладную, умиротворяющую силу.

"Получилось!" – воскликнула Луиза, и Катя открыла глаза.

Гул стихий заметно стих. Молнии погасли, ледяные кристаллы растаяли, огонь потух. Но вокруг Кати, на уровне ее рук, плавно вращался шар чистейшей, переливающейся воды. Он был прозрачным, послушным, отражая солнце и цветущие вишни на опушке. Катя осторожно пошевелила пальцами – шар воды послушно следовал за движением, меняя форму.

"Молодец, миледи!" – Луиза подошла ближе, ее глаза сияли гордостью и облегчением. "Водная стихия... она подчинилась! Вы взяли под контроль один канат! Это огромный шаг!"

Катя улыбнулась, глядя на послушную воду в своих "руках". Радость победы смешивалась с осознанием необъятности океана внутри и силы остальных, еще не укрощенных канатов. Это было только начало. Но начало, давшее надежду. Она отпустила воду, позволив ей мягко пролиться дождем на траву под ногами. Ветерок с вишневого сада донес до них лепесток, кружащийся в воздухе. Катя взглянула на него, а потом на Луизу.

«Что дальше, учитель?»

Луиза улыбнулась в ответ, но в ее глазах мелькнула тень тревоги. «Дальше... подчинить оставшиеся три стихии и учиться держать контроль».

Луиза улыбнулась. «Лёд, миледи. Он – структура, контроль, концентрация. Родственен воде, но требует иной воли. Не течения, а формы. Готовы?»

Катя кивнула, глядя на белый, мерцающий канат силы. Он казался менее яростным, чем огонь или молния, но излучал пронизывающий холод и ощущение… абсолютной неподвижности. Она снова погрузилась внутрь, направив сознание к ледяному канату.

Первое прикосновение было шоком. Не взрывом ярости, а проникающим онемением. Холод, такой интенсивный, что он обжигал сознание, пополз по невидимым связям ее воли. Канат не дергался – он кристаллизовался вокруг ее попытки контроля, сковывая ее ментальное усилие ледяными тисками. Катя почувствовала, как ее концентрация замедляется, мысли становятся вязкими.

«Не дай ему заморозить твою волю!» – крикнула Луиза, и ее голос, как сквозь толщу льда, донесся до Кати. «Он искушает покоем, бездействием! Но его сила – в форме! Представь то, что хочешь создать!»

Катя сжала зубы, борясь с накатывающей апатией. Она представила… не просто шар. Она представила изящную снежинку, сложную, как кружево, холодную и совершенную. Она вложила этот образ в свою волю, обернувшуюся вокруг ледяного каната, и попыталась вытянуть его наружу.

Воздух вокруг нее снова загудел, но теперь это был низкий, звенящий гул. Морозный пар вырвался из ее ладоней, моментально покрывая траву у ее ног инеем. Крошечные кристаллики льда затанцевали в воздухе, но… не складывались в снежинку. Они вихрились хаотично, цепляясь друг за друга, образуя бесформенные комья и острые сосульки, растущие из ничего. Холод стал невыносимым, дыхание Кати превращалось в облако пара. Она дрожала, губы посинели.

«Концентрируйся, Катя! Форма!» – Луиза сделала шаг вперед, ее лицо исказилось от беспокойства. Кулон в ее руке светился холодным белым светом, пытаясь сдержать мороз, рвущийся из Кати.

Катя чувствовала, как теряет связь с телом. Ледяной канат в ее внутреннем океане не подчинялся, он замораживал ее попытки контроля. Отчаяние начало сковывать ее сильнее холода. И тогда… она вспомнила. Вспомнила тепло чешуи Далина под ладонью. Контраст – жгучий холод внутри и то, живое, настоящее тепло снаружи тогда, во дворике. Она ухватилась за это воспоминание, как за спасительную соломинку. Не подавить холод, а направить его? Не заморозить волю, а использовать холод для… четкости? Для ясности?

Она отпустила попытку силового сжатия каната. Вместо этого она обняла его ледяную суть своим сознанием, приняв холод, но не позволив ему парализовать. Она снова представила снежинку, но теперь не как жесткую форму, а как проявление самого холода, его естественное, прекрасное состояние. Она предложила холоду проявиться так.

И лед… ответил.

Беспорядочные сосульки и комья рассыпались в искрящуюся пыль. Морозный пар сгустился перед Катей. В воздухе, медленно вращаясь, начала расти изумительная снежинка. Она была размером с ладонь, ее лучи были идеально симметричны, покрыты микроскопическими гранями, переливающимися всеми цветами радуги в утреннем солнце. Холод отступил от Кати, сконцентрировавшись в этом хрупком, невероятно красивом творении. Она дышала ровно, чувствуя не подавление, а… сотрудничество. Она дала льду форму, а лёд дал ей контроль.

«Да…» – прошептала Луиза, завороженная. «Да, Катя! Вот так!»