Снежная Сказка (СИ) - Марика Ани

— Всё кончено, — успокаивающе шепчет мужчина, поглаживая по волосам.

— Приди в с-сс-себя, жшенщ-щ-щина, — шипит Рома где-то неподалёку, и я поворачиваюсь к подруге. Таша всё-таки не выдержала этого зрелища и в обморок упала.

Смотрю на помост и сглатываю. Тело Массимо и его голову уносят с эшафота и скорее всего сожгут, чтоб наверняка. Всё и вправду закончилось. Он мёртв. Я свободна.

На душе так легко становится. Несмотря на то, что я почти три года жила вдовой, похоронив двух мужей. Эту пьянящую свободу не ощущала никогда. Над моей головой всегда висел острый меч из содеянного. И держал меня в постоянном напряжении.

Но сейчас… Сейчас всё по-другому. Мне больше не нужно скрывать собственные грехи и прошлое. Прижимаю сжатые кулаки к груди и согнувшись, дышу с надрывом. Вдыхаю прохладный морозный воздух. Насыщаюсь, напитываюсь этим чувством свободы.

Глава 22

— Мира открой, — требовательно стучит Таша и дёргает ручку двери.

— Я подумала и передумала. — глухо отвечаю, сдерживая тошноту и накатившую истерику. — Извинись перед всеми за меня.

— Сдурела? — возмущается блондинка.

— Похоже на то, — себе под нос бормочу и сползаю на мраморный пол.

Поправляю свадебное платье и тяжко дышу, стараясь унять мандраж. Замечаю, как между полом и дверью клубится тёмный туман. Он разрастается, закрывает полностью дверное полотно. И стоит мне моргнуть, как подруга дней моих суровых выходит из этой тьмы.

— Тебя в храме ждут двое потрясающих мужчин. Сильных, добрых, решительных. — отчитывает Таша, подбираясь ко мне. Садится рядом и переплетает со мной пальцы.

— Меня уже ждали двое мужчин несколько лет назад, Таш. И тогда я тоже верила, что они сильные, смелые и добрые.

— Тех не ты выбирала. А этих — ты. — менторским тоном подмечает блондинка. — И я не поверю, что ты сомневаешься в Аароне и Дастиане. Ректора я конечно плохо знаю, но Аарон совершенно точно не способен поднять руку на женщину, особенно на тебя. Да на моих глазах ты его постоянно калечила, а он терпел.

— Ничего я не калечила, — фыркаю, давя в себе смех.

— Они любят тебя, Мир. И ты их любишь.

— Люблю, — шепчу, кивая, — Но…

— Никаких но! Просто доверься своим чувствам. И потом, вы же подписали брачный договор. Ты больше не одинокая наивная провинциальная девочка. Ты независимая женщина со своим капиталом.

— Ты права, — вздыхаю я, понимая, что глупо распсиховалась на ровном месте.

Таша обнимает меня и кладёт голову на плечо. Мы сидим в тишине пару минут. Дыхание восстанавливаем и успокаиваемся.

— Ты книгу то дописала? — спрашиваю, поднимаясь с пола и тягая беременную подругу.

— Почти, остался эпилог. — лукаво улыбается женщина.

Мы поправляем мой макияж, разглаживаем платье. Не свадебное и не белое, но тоже довольно торжественное. С волнообразной юбкой, длинным шлейфом. Лиф украшен кружевом и рукава три четверти с драпировкой.

— Готова? — спрашивает нас Рома, ждущий в коридоре.

По традициям до храма невесту сопровождает шафер. И логично, что Аарон своим шафером выбрал Рому. Киваю мужчине, подхватывая под локоть. С другой стороны, мои пальцы сжимает Таша и они провожают к карете.

До храма мы доезжаем очень быстро. Всю дорогу эти двое развлекают или скорее отвлекают меня. Подруга делится идеями для новых книг, рассказывает последние сплетни.

— Представляешь, извинился! — взбудоражено повторяет, вызывая улыбку.

— Да, Лео очень изменился, — хмыкаю я, вспоминая братишку жениха. — Ты его простила?

— Да, простила и даже сходила в храм, чтобы отменить то наказание. И знаешь, что? — Таша склоняется ближе, посматривая на затылок мужа.

— Что? — тоже шепчу.

— Она отказалась снимать его проклятье. Только любовь его спасет.

— Мужская? — кривлюсь и заочно жалею бедолагу.

— Нет конечно! — хихикает Таша, хлопая по предплечью. На нас тут же оборачивается её муж и сканирует цепко-хмурым взглядом.

— А как его спасёт любовь, если он на женщин не того, — бормочу, показывая между ног.

— Вот не знаю. Может найдётся какая-нибудь, кто разглядит в нём того самого единственного, — пожимает плечами блондинка.

— Ага, и ей придётся в мужчину переодеваться, чтобы он в ней что-то разглядел. — хихикаю я.

— Женщины! — шипит Рома, не выдержав наши сплетни.

Мы на время замолкаем, но не выдержав, хохочем. На самом деле это очень грустно для Леонеля. И мне искренне жаль парня. Каким бы гадким в прошлом не был, он собой пожертвовал, чтобы меня спасти.

До храма мы добираемся в отличном настроении. Я забываю о своей внезапной истерике и с нетерпением, жду, когда увижу моих женихов. Со вчерашнего вечера их не видела. Мы даже ночевали в разных домах.

— Опаздываете, — укоряет нас Бартольд, распахивая дверцу кареты и помогая нам выбраться.

— Нам можно, мы беременные, — улыбается мужу блондинка, выбираясь первой.

У порога в помпезное, прохладное и светлое помещение я останавливаюсь Рому, что ведет меня вместо отца. Смотрю на собравшихся гостей. Нашего правителя, высокопоставленных чиновников, друзей, семью двух герцогов и многочисленную знать. Аж в груди щемит, от того, что в эту минуту нет моей семьи.

Перевожу взгляд на конец коридора. Возле алтаря и статуи Богини в пол-оборота стоят двое мужчин в праздничных костюмах. Они оба глаз с меня не сводят, строгие, красивые, властные, сильные… И нервные. Заставила их ждать. И понимаю, что вот она — моя семья. Впереди будущие мужья, опора и поддержка. За спиной лучшая подруга — сестра. Сильная, смелая, волевая.

— Идём? — спрашивает Рома, подбадривающе улыбаясь.

— Идём, — соглашаюсь и мы медленно проходим этот коридор.

Меня передают в руки женихов и отходят к скамье. Дрожу немного, будто в первый раз замуж выхожу. Аж щёки горят от этих взглядов и витающего в воздухе напряжения.

К нам выходит Таня. Как главная жрица Богини Наит. Она в белой длинной тоге с золотой каймой и широким поясом. Выглядит совершенно другой, воздушной, недосягаемой, практически божественной. К нам она приезжает лечить Лео в мужских рубашках и брюках. Вот это несоответствие так ярко сейчас бросается в глаза.

Таня тихо и нараспев начала читать молитву, взявая к Богине Наит. В храме воцарилась просто идеальная тишина, а её голос эхом разносился по всему огромному и помпезному помещению, создавая ощущения присутствия самой небожительницы. Подняв голову, смотрю на статую, сжимаю пальцы женихов, чувствуя этот трепет и волнение всеми фибрами души.

— Вы принесли дары? — спрашивает Таня.

Мы вытягиваем вперед руки, показывая браслеты на запястьях. Наша жрица накрывает сверху и снизу ладонями наши сцепленные пальцы и продолжает взывать к Богине. Через время, браслеты на запястьях вспыхивают ярким жёлтым светом, немного ослепляя.

— Дары приняты Богиней, — громко и радостно объявляет Таня, выпуская наши руки. — Объявляю вас мужьями и женой. В знак начала вашего брака, можете поцеловать жену.

Жрица отступает. Я смотрю на брачную татуировку, оставленную на месте двух браслетов. И слышу тихий мелодичный голос, словно звон колокольчиков вдали:

— Благословляю…

Эпилог

— Себастьян! — рявкаю я на сына, что взобрался на дерево и дразнит Марию. — Немедленно слезай. Иначе…

Замолкаю на полуслове, потому что Мари — дочь Натали и Ромы, покрывается тёмно-серой дымкой и перемещается на ту же ветку, на которой сидит мой сын.

— Так не честно! — вопит семилетний мальчик.

— Привыкай, Бастиан, — фыркает девочка и схватив друга, опять покрывается дымкой, на этот раз спуская его на землю. — Тебе от меня нигде не спрятаться!

— Мама, она жульничает! — бежит ко мне сын, заметив наконец меня.

— Вот ябеда! — фырчит ангельской красоты девочка и надувшись, уходит к искусственному озеру.

— Она девочка и слабее тебя, — хмыкаю я, обнимая самого прекрасного мальчишку. — Ты должен это учитывать и иногда уступать.