Жена на полгода (СИ) - Иконникова Ольга

Он подошел сначала к одному окну, потом — к другому. Но, кажется, на улице всё было спокойно. По движению его руки в комнате вспыхнули еще несколько магических фонарей, и стало светло.

— Должно быть, это снег упал с крыши, — Ренуар попытался улыбнуться, но я видела — он был встревожен.

И эта шпага, что была под рукой. Чего он боялся в собственном доме, в окружении родных и преданных ему слуг?

И я только сейчас подумала о том, что всё-таки существует пусть и малое, но вероятие того, что маркиз невиновен. И если это так, то его страх вполне объясним.

Но если он не был замешан в гибели своих жен, то почему он вел себя так безучастно? Почему не сделал ничего, чтобы их защитить?

— Простите, я вас разбудил, — он положил шпагу на пол и сделал несколько глотков воды прямо из кувшина, что стоял на столе.

— Ничего страшного, — ответила я. И, может быть, не стоило спрашивать его об этом, но я не смогла промолчать. — А вы никогда не думали, ваша светлость, что смерти ваших жен были отнюдь не случайны?

31.

— Конечно, думал, — после некоторой паузы ответил маркиз. — Было бы странно не подумать об этом после исчезновения одной жены и гибели трех других.

— Вот как? — сна уже не было, и я села в кровати, поплотнее запахнув ворот халата.

— И к какому же выводу вы пришли? Если вы не верите в проклятие Лефевров, то...

Я не решилась продолжить, но он подхватил мою мысль.

— То значит, я должен был подумать, что это — дело рук человеческих. Да, именно так я и подумал, но не нашел никакого подтверждения этому предположению.

Зачем бы кому-то было их убивать?

Он либо намеренно провоцировал меня обвинить его напрямую, либо подобная версия казалась ему столь невероятной, что он и подумать не мог, что кто-то может подозревать его самого.

— Ваши жены были богаты? — я собиралась выяснить это окольным путем, но раз уж мы затеяли этот разговор, то почему бы не спросить его самого?

Он усмехнулся. Он стоял у окна, и мне было не видно его лицо, но я не сомневалась, что в его взгляде в этот момент должны были появиться гнев и обида.

Но он слишком хорошо владел собой, чтобы показать мне это.

— Если вас интересует, какое приданое они мне принесли, то да, оно было весомым. Но поверьте — оно не настолько велико, чтобы ради него один из Лефевров мог решиться на такие страшные преступления. И вы сами однажды изволили упомянуть, что обо мне говорят по всей стране. Поверьте, мне совсем не нужна была подобная слава. Так что если вы всё-таки подозревали меня, то совершенно напрасно. Впрочем, и другого человека на роль преступника я вам предложить не могу.

Возражать ему сейчас было бы не просто глупо, но и опасно — мы были одни, и я отнюдь не чувствовала себя в безопасности. Но я впервые задумалась о том, что смерть маркиз Ренуар могла быть выгодна не только их супругу.

— К кому перейдет ваш титул, если с вами что-то случится прежде, чем у вас появится сын?

А вот сейчас маркиз подошел чуть ближе.

— К Мартину Дюпону. Он — сын младшего брата моего отца. Признаться, мне нравится ход ваших мыслей, и если бы преступником оказался мой кузен, я без всяких сомнений отправил бы его за решетку. Но вынужден вас разочаровать —Мартин слишком труслив, чтобы решиться на такое.

Но я продолжала настаивать!

— Но он имел подобную возможность?

Маркиз пожал плечами:

— Не уверен. Но, кажется, он был в замке, когда погибли Эдит и Габриэлла. Но зачем бы ему убивать их — куда проще было бы убить меня самого. Так он получил бы титул сразу.

Но у меня был ответ на этот вопрос.

— Во-первых, его сразу заподозрили бы в этом. А во-вторых, он должен прекрасно знать, что вы владеете заклинанием отката, и любой вред, причиненный вам, мог обратиться против него самого.

Ренуар кивнул:

— Ну, что же, с вашим первым доводом я готов согласиться. Но что касается второго, тут вы не правы. Я не владею заклинанием отката. Да, им прекрасно владела моя мать, но, к сожалению, мало знать слова заклинания, нужен еще и дар, чтобы его применять — а именно он мне не передался. Если у вас нет других подозреваемых, помимо Дюпона, то предлагаю закончить этот разговор и постараться еще немного поспать.

У меня был еще один подозреваемый — мадемуазель Ганьер, но я понимала, что если я произнесу это имя, то его светлость поднимет меня на смех. А потом, чего, доброго, еще и передаст Селесте мои слова. Так что лучше было промолчать, что я и сделала, снова забравшись под одеяло.

— Я понимаю, Айрис, ваше беспокойство, — продолжил маркиз, расположившись на другой стороне кровати, — теперь всё это касается и вас. Но если даже этот таинственный убийца существует на самом деле, то ему нет никакого резона причинять вред вам, ведь все знаю, что наш с вами брак — временный.

— Надеюсь, ваша светлость, что вы правы, — буркнула я и закрыла глаза.

Проснулась снова я уже поздним утром — шторы были распахнуты, и комнату заливал солнечный свет. Маркиз что-то читал, сидя в кресле, но стоило мне приподнять голову, как он тут же вскочил.

— С добрым утром, дорогая Айрис! Если не возражаете, я вызову лакея. Я ужасно голоден, но не решился потребовать завтрак, прежде чем вы встанете.

Разумеется — он не хотел, чтобы кто-то знал, что я спала в халате. Я поднялась, привела себя в порядок и через несколько минут уже наслаждалась чаем со сдобными булочками.

К полудню в замок на итоговую примерку бального платья прибыла мадам Софи.

Ее помощницы помогли мне одеться, и когда я посмотрелась в зеркало, то едва сдержала восхищенный вздох.

Платье было восхитительным, и в девушке, укутанной волнами голубого шелка, я едва узнала себя. Никогда прежде у меня не было такого дорогого наряда.

— Когда вы наденете еще и драгоценности, — без тени сомнения заявила модистка,

— от вас невозможно будет отвести взгляд. Все мужчины будут смотреть только на вас, поверьте, ваша светлость. И не вздумайте смущаться от того, что вы не ровня этим господам. Сейчас вы — жена маркиза Ренуара, так наслаждайтесь этим в полной мере!

Она расправила кружево на подоле платья и удовлетворенно кивнула.

— Высший класс! Вы созданы для подобных нарядов! И вот еще что - я только сейчас это поняла — вы чем-то похожи на предыдущую жену его светлости. А это значит, что вы выглядите как дама из высшего общества!

Она сказала это и принялась болтать о другом, не догадываясь, какую рану обнажила в моем сердце.

32.

Мне совсем не хотелось, чтобы кто-то еще заметил наше сходство с Габриэллой, поэтому я велела Камиле уложить мои волосы так, чтобы длинные светлые пряди не были выпущены. Но в ответ на это всё то время, что горничная трудилась над прической, я вынуждена была выслушивать ее охи и вздохи по поводу того, что, негоже прятать такую красоту.

После обеда Барруа принес бархатную подушечку на которой лежал восхитительный гарнитур с голубыми драгоценными камнями. Я не знала, как называются эти камни, да это было и неважно — они были старинными, явно дорогими и идеально подходили к моему платью. Впечатление от роскошного жеста маркиза испортило только одно — выражения лица дворецкого.

Когда Барруа передавал серьги и колье Камиле, он посмотрел на меня как на дворовую собаку, случайно оказавшуюся в хозяйских покоях. Но я предпочла сделать вид, что этого не заметила — совсем ни к чему было перед балом портить себе настроение.

— Ох, как они вам идут, ваша светлость! — восторженно ахнула горничная, когда я надела и серьги, и колье, и платье. — Право же, вы куда больше похожи на настоящую маркизу, чем некоторые дамы, которые бывают тут на балах.

И хотя я понимала, что моя горничная видела не так уж много знатных дам, ее одобрение мне всё равно было приятно.