Герои умирают дважды - Аксенов Даниил Павлович

— Да, госпожа.

— Но это невероятно! Женар ведь хитрец! Кто может обмануть такого?

— Больший хитрец, ваше сиятельство, — развела руками Вирета.

— Странно, — пробормотала графиня. — Мне всегда казалось, что простодушные люди обманывают себя, а хитрецы — других. Но два хитреца… не слишком ли много для моего замка? У нас тут ведь военный турнир.

— Может быть, и много, зато выяснилось, что этот Ролт — интересный человек, ваше сиятельство. К нему бы присмотреться поближе…

— Поближе?

— Да, госпожа. Понятно, что ан-Орреант не подойдет в качестве мужа. Но думаю, он очень перспективен. Ваше сиятельство может даже взять его под свою опеку. Ролт ведь молод и наверняка не имеет ни одного хоть сколько-нибудь могущественного покровителя.

Ласана задумалась, слегка наморщив лоб. Опять бросила взгляд в окно, а потом сказала:

— Передвинь его вверх по списку. Поставь выше всех младших сыновей баронов. Я еще не знаю, как к нему относиться. Мужчины, конечно, все одинаковы, но не у всех есть бас.

ГЛАВА 9

Первая ночь в замке графини для Виктора оказалась очень неспокойной. Нет, никто не ломился к нему в дверь, когда он спал, не фехтовал под окном и не прыгал на втором этаже над его комнатой. Антипову приснился сон. Точнее, не сон даже, а нечто другое, что захватило его мысли целиком сразу после пробуждения. Виктор проснулся и вспомнил, что всю ночь ему хотелось стать магом. Хотелось сильно, неистово, так, что сводило челюсти. И хуже всего было то, что желание стать магом требовало реализации любой ценой. Виктору никогда не приходилось сталкиваться ни с чем подобным. Он знал, что бывают сны красочные, и даже очень натуральные, но чтобы во время сна появлялось жгучее желание чего-то достичь — такого с Антиповым еще не происходило.

Озадаченный, он встал с кровати и сделал немалое усилие, чтобы выбросить воспоминания о ночных переживаниях. У него было много дел, и самое первое из них — узнать, что находится за дверью на подземном этаже.

Виктор отправил Риксту в ближайшую деревню, поручив забрать инструменты у Пестера. Пока слуга ехал туда и обратно, Антипов принимал водные процедуры. В замке с этими самыми процедурами все было устроено очень просто. Самые знатные гости мылись в своих апартаментах, а остальные — в купальных бадьях, расположенных на первом этаже. Нужно было лишь заставить челядь натаскать воды.

У Виктора еще оставалось время до возвращения Риксты, и молодой воин решил поговорить с наемным распорядителем турнира, пожилым почтенным мужем, выходцем из судейского сословия. Тот, краснолицый бородатый человек, страдал легкой одышкой, отчего алмазный орден, висящий на шее, чаще обычного двигался и сиял. Распорядитель произвел неизгладимое впечатление своей неподкупностью. Качество в высшей мере похвальное, но досадное, которое, однако, нужно отделять от честности. По мнению Виктора, неподкупность — это невозможность дать взятку лицу, потому что богатство этого лица многократно превышает состояние взяткодателя.

Однако нет худа без добра. Знания Антипова о турнире значительно пополнились. Теперь ему было до мельчайших подробностей известно, как должна проходить жеребьевка.

Каждый из желающих записаться на тот или иной вид состязаний подойдет к писарю и продиктует свое имя. Писарь запишет его на одном из одинаковых клочков пергамента и бросит этот клочок в горшок. Когда количество желающих иссякнет, горшок будет отнесен к графине, которая начнет вытаскивать по два имени за один раз. Это — пары, которые будут сражаться. Сразу же выявятся соперники в следующем круге. Победитель первой пары будет биться с победителем второй пары. Победитель третьей — с победителем четвертой и так далее. В третьем круге встретятся победитель первых двух пар с победителем вторых двух пар — и так до тех пор, пока не останется только два претендента на первое место. Схема предельно ясна, за исключением одного мучительного вопроса: разве можно подтасовать эту жеребьевку? Виктор понимал, что если встретится в первом круге, допустим, с ан-Суа, то шансы пройти во второй близки к нулю. Подтасовка была бы отличным выходом: всех сильных бойцов стравить друг с другом, а самому выступать против слабаков до самого финала. Но жеребьевка была столь проста, что даже заслуженный фокусник поостерегся бы в ней жульничать. К тому же за процедурой будут следить маги.

Впрочем, Виктор недолго ломал голову над заведомо неразрешимой проблемой — явился Рикста с инструментами. Хозяин и слуга заперли дверь комнаты изнутри и спустились в подвал. На подземный этаж у Антипова были самые широкие планы.

Призовой меч находился в недосягаемом месте (Виктор все-таки получил точную информацию, не полагаясь больше на слова Ипики): в оружейном «музейном» помещении за двумя решетками и спинами охранников. Ни через окно, ни через дверь проникнуть туда невозможно. Только графиня имеет право заходить в ту комнату и приводить с собой гостей. Антипов очень жалел, что карта с тайными ходами потерялась. Вдруг какой-нибудь секретный коридор привел бы к мечу?

Оставалось три варианта раздобыть приз: во-первых, выиграть турнир, во-вторых, склонить графиню к сотрудничеству, в-третьих, придумать что-то оригинальное и эффективное. Виктор желал бы выбрать последнее, но идей пока не было. Ему очень хотелось, чтобы дверь подземного этажа оказалась полезной и натолкнула на кое-какие соображения.

В этот раз Антипов не стал повторять прежней ошибки и бродить в подземелье в темноте, а поручил Риксте держать масляную лампу.

Дверь поддалась быстро, даже подозрительно быстро. Не успел Виктор засунуть в щель замка отмычку, как сразу же нащупал язычок замка. Замок открылся настолько легко, что, казалось, был сконструирован для того, чтобы его открывали не ключом, а иными предметами. Словно висел тут, хорошо смазанный, и ждал, пока придет человек с отмычкой.

Даже такого невеликого специалиста по взломам, как Антипов, это насторожило. Он бросил удивленный взгляд на слугу, но ничего не сказал. Рикста не разбирался в технике взлома замков, а верил, что его господин способен проходить через двери как овчарка через стадо овец.

Дверь распахнулась. Она вела в другую комнату, пустую, освещенную приплюснутыми пузатыми лампами, почти такими же, какую Рикста держал в руке. В противоположной стене была еще одна дверь: необычайно красивая, сделанная то ли из бука, то ли еще из какой-то светлой породы дерева, она была украшена резьбой в виде неровных многоугольников, примыкающих друг к другу. Виктору сразу же почудилось, что такая резьба ему уже встречалась. Он попытался вспомнить, где видел подобное, но с наскоку не смог. Утешив себя тем, что вспомнить, возможно, сумеет потом, Антипов пошел к светлой двери.

Этот звук раздался, когда Виктор был уже на середине комнаты. «В-ж-ж-ж», — будто прожужжал рой огромных шмелей, и сразу потом — щелк, щелк, щелк… Рикста взвизгнул и упал на пол, разливая масло из лампы. Он держался поодаль, в трех-четырех шагах от господина, — это спасло слуге жизнь.

Антипов сразу же присел и обернулся. Увы, поздно. Штук шесть стрел лежали на полу перед стеной справа, а еще две торчали в ней, войдя в выщербленную каменную кладку железными наконечниками. В стене слева только сейчас стали заметны небольшие дыры, искусно спрятанные в тени под выступом.

— Вставай, чего разлегся! — хрипло прикрикнул перенервничавший Виктор на слугу. — Иди назад, только медленно! Как пришел, так и иди!

— А что это, господин?! Что это было?!

— Ловушка. Наверное, я наступил на что-то и привел в действие пусковой механизм. Вон там — арбалеты. Стрелы должны были попасть в меня.

Рикста внимательно осмотрел хозяина:

— Но не попали!

— Не попали, — согласился Антипов. Он уже знал почему: из-за кольца. Раньше Виктор думал, оно как-то мешает лучнику попасть в цель, но теперь изменил свое мнение. Действие кольца было иным, если промахнулись механические арбалеты. Но вот каким?