Ловец Мечей - Клэр Кассандра

– Раз уж мы с вами честны, будем честны до конца, – продолжал Господин Смерть. – Король Маркус. Верно ли, что он не показывается на публике вовсе не из-за большой занятости, а по причине болезни? Король умирает?

– Дело не в болезни, – ответил Кел и подумал о Пожаре на море – горящей лодке, увитой цветами, – и в этот момент все стало на свои места.

Не говоря ни слова, он молниеносно поднял левую руку и сжал клинок Джиан.

Она поступила так, как он предполагал, – дернула нож на себя. Лезвие разрезало кожу, руку обожгла острая боль. Кел принял эту боль, приветствовал ее, крепче стиснул пальцы. Он почувствовал, как по запястью течет горячая кровь, и в голове прояснилось.

– Ssibal! [13]– прошипела Джиан.

Кел немного знал язык Гымчосона и слышал это непристойное ругательство. Он улыбнулся, когда кровь закапала из его кулака на парчовую обивку сиденья.

Джиан обернулась к Королю Старьевщиков.

– Чокнутый ублюдок…

Кел начал насвистывать песенку под названием «Взбалмошная девственница», популярную у простого народа Кастеллана. Слова были очень, очень похабными.

– Он не чокнутый, – возразил Король Старьевщиков. Казалось, он не мог решить, как отнестись к поступку Кела: разозлиться или рассмеяться. – Вот, Ловец Мечей, возьмите.

И он протянул пленнику носовой платок из тонкого черного шелка.

Кел взял платок, перевязал кровоточившую руку. Порез был неглубоким, но длинным, на всю ладонь.

– Как вы догадались? – спросил Король Старьевщиков.

– О том, что вы меня отравили? – переспросил Кел. – Я уже испытывал на себе действие скополии. Джоливет называл ее «дыханием дьявола». Она заставляет людей говорить правду. – Он затянул узел. – Боль устраняет ее действие. И некоторые мысленные упражнения. Джоливет научил меня, что надо делать.

Джиан заинтересовалась.

– Я тоже хочу научиться этому.

– Скорее всего, наркотик был в вине, которым угостил меня Аспер, – продолжал Кел. – Значит, он работает на вас?

– Меррен не виноват, – сказал Король Старьевщиков. – Это я его уговорил. Точнее, подкупил. Он продаст вам то противоядие, о котором вы просили, если вам оно действительно нужно. Он не любит обманывать людей.

«А травить их – это, по его понятиям, вполне нормально», – подумал Кел, но решил, что нет смысла обсуждать вопросы морали с главой преступного мира Кастеллана.

– Итак, наш разговор окончен? Я не собираюсь вам ничего рассказывать о жизни во дворце.

– О, я на это и не рассчитывал. – Глаза Короля Старьевщиков мерцали. – Признаюсь, это было испытание. И вы его прошли. С блеском. Я знал, что Ловец Мечей станет превосходным дополнением к моей команде. И не только потому, что имеет доступ на Гору.

– Я не стану вашим пособником, – резко произнес Кел.

Джиан снова направила на него острие кинжала.

– Он не будет сотрудничать, – обратилась она к Королю Старьевщиков. – Позволь мне убить его сейчас. У него такое лицо – так и хочется его прирезать.

Кел старался не смотреть на дверь. Король Старьевщиков сказал, что она заперта, но если он наляжет на нее всем телом, может быть, замок не выдержит? Возможно, его и ждала смерть от удара о камни, но лучше рискнуть, чем погибнуть в душной карете от кинжала убийцы.

– Мы не будем его резать, – объявил Король Старьевщиков. – Я считаю, что рано или поздно он одумается. Я оптимист. – Взгляд его зеленых глаз, глаз цвета крокодильей чешуи или воды в канале, был прикован к лицу Кела. – Я скажу еще вот что напоследок. В качестве Ловца Мечей вы обязаны повсюду следовать за принцем и делать то, что делает он. Даже если вам хоть на час в день удается остаться в одиночестве, вы не свободны. Вы не можете выбирать, что вам делать, куда идти. Вы не можете строить собственные планы. Уверен, не о такой жизни вы мечтали. Все мы когда-то были детьми, и у каждого ребенка есть мечты.

– Мечты, – с горечью повторил Кел. – Мечты – это роскошь. Когда я жил в приюте, я мечтал о таких, например, вещах, как ужин. Лишний кусочек хлеба. Теплое одеяло. Мечтал о том, что, когда вырасту, стану вором-домушником, карманником, «пауком». А если мне повезет, буду работать на крупного вора вроде вас, – издевательским тоном добавил он. – Таких, как я, в семнадцать лет клеймят, а в двадцать уже вешают. Я не знал о том, что для меня возможна какая-то другая жизнь. И вот вы сидите передо мной и предлагаете мне предать людей, которые предложили мне лучшую жизнь, новые мечты. Простите, но это меня не интересует.

– Ах вот как. – Король Старьевщиков постучал кончиками пальцев по набалдашнику трости. Пальцы у него были очень длинные, белые, покрытые какими-то маленькими отметинами наподобие ожогов. – Выходит, вы доверяете им? Королю и его советникам, аристократам?

– Я доверяю Конору. – Кел тщательно подбирал слова. – Я хорошо знаю жизнь дворца. Много лет я изучал ее правила, ее обычаи, учился отличать тамошнюю ложь от правды. Я знаю, как найти выход из его лабиринтов. А вас я совсем не знаю.

Сардоническая усмешка сползла с губ Короля Старьевщиков, и его угловатое лицо стало суровым. Он отодвинул занавеску и постучал по стеклу костяшками пальцев.

– Вы меня еще узнаете. Я в этом уверен.

Карета замедлила движение, и Кел напрягся. Он уже понял, что Король Старьевщиков не принадлежит к людям, которые легко воспринимают отказ. Кел стал представлять себе, как его швыряют в какой-нибудь овраг или сбрасывают со скалы в море. Но когда дверь кареты открылась, он увидел фасад «Каравеллы» и фонари, качающиеся над крыльцом. В канале плескалась вода, ночной ветер приносил запахи дыма и морской воды.

Джиан не опускала оружие.

– Я все-таки думаю, что его надо убить, – сказала она. – Еще не поздно.

– Джиан, дорогая моя, – ответил Король Старьевщиков, – ты специалист по убийствам, именно поэтому я нанял тебя и плачу тебе деньги. Но я специалист по людям и людским характерам. И я знаю: он вернется.

Джиан спрятала кинжал.

– Тогда по крайней мере пусть поклянется молчать.

– Я не против того, чтобы Кел поведал легату Джоливету об оскорбительном предложении, полученном от преступника. Мне это безразлично, а для него может иметь кое-какие неприятные последствия. – Король Старьевщиков небрежно махнул обожженной рукой. – Давайте. Выходите из кареты. Не то я начну думать, что вам нравится мое общество.

Кел поднялся. Ноги едва слушались, рука сильно болела. Он только сейчас окончательно поверил в то, что ему не придется сражаться за свою жизнь.

– И еще одно, – добавил Король Старьевщиков, когда Кел спрыгнул на мостовую. – Когда вы передумаете – а это обязательно произойдет, – приходите сразу в Черный особняк. Назовите пароль – «Мореттус», – и вас пропустят. Запомните пароль и никому не говорите.

И Король Старьевщиков протянул руку, чтобы закрыть дверь.

Кел успел увидеть, как Джиан, глядя на него, приложила палец к губам, словно говоря: «Тсс». Кел не знал, относился ли запрет к паролю или вообще ко встрече с Королем Старьевщиков; в любом случае это не имело значения. Он не собирался никому рассказывать ни о первом, ни о втором.

Вернувшись в «Каравеллу», Кел обнаружил, что салон почти опустел. Большинство гостей, вероятно, выбрали себе партнеров на ночь и удалились наверх. Кто-то перевернул доску для игры в «замки», повсюду стояли бокалы с недопитым вином, на ковре виднелись следы туфелек и сапог – гости наступали в разлитый шоколад, давили ногами вишни. Предсказатель куда-то подевался, Санчия и Мирела тоже исчезли, но Антонетта Аллейн осталась. Она сидела на обитом шелком диване и болтала с какой-то куртизанкой с сиреневыми волосами. Кел удивился. О чем эти женщины могли разговаривать? Что между ними общего?

Монфокон и Роверж тоже присутствовали, но Фальконета и Конора не было видно. Никто не заметил появления Кела: все смотрели на сцену, которая недавно была занавешена гобеленами. Сейчас на ней разворачивалось безмолвное представление.