Разлука Орхидеи и Повелителя демонов - Фэйсян Цзюлу

Дунфан Цинцан рассмеялся в ответ.

Задыхаясь от возмущения, Ланьхуа огляделась и увидела во дворе колодец, который тоже находился под защитой магического барьера. Она закусила губу и закатала рукава.

– Я тебе не верю. Ты сейчас слишком слаб, чтобы мне угрожать.

Орхидея вытащила из колодца ведро и обвязала веревкой талию. Уже собравшись прыгнуть в колодец, она вспомнила про злосчастного убийцу Се Ваньцин. С трудом доковыляв до глухонемого, Ланьхуа и его обвязала веревкой.

– Я не хочу тебя спасать, но, по словам наставника, лучше спасти одного человека, чем выстроить семиэтажную пагоду. Сделаю доброе дело, и небесная молния меня наверняка пощадит, – трещала без умолку Орхидея, обращаясь то ли к глухонемому, то ли к себе самой.

Она столкнула мужчину в колодец, скорчила Дунфан Цинцану обидную рожицу и без колебаний прыгнула вниз. Повелитель демонов угрюмо наблюдал за ее действиями, а затем злобно процедил:

– Потом будешь умолять Темнейшего…

Орхидея вынырнула из воды в колодце и увидела перед собой глухонемого. Тот по-прежнему пребывал в оцепенении, и Ланьхуа помахала рукой у него перед носом.

– Ты живой?

Заметив движение, А-Жань перевел взгляд на девушку, протянул руку и схватил ее за запястье. Из-за болезни он был очень бледен и в тусклом свете на дне колодца напоминал бесприютного призрака. Ланьхуа сглотнула и забарахталась, пытаясь вырваться.

– Не лапай меня! Большой Демон там наверху мне не по зубам, но с тобой я легко справлюсь.

Однако мужчина оказался на удивление силен. Когда он закашлялся, из уголков его рта потекла кровь, но он не разжал мертвой хватки на запястье Ланьхуа. Убийца Се Ваньцин глядел на девушку в упор и что-то чертил на ее ладони. Орхидея яростно сопротивлялась, поэтому мужчине ни слова не удалось дописать. Отчаявшись, глухонемой отпустил Ланьхуа и разразился жестоким кашлем. Орхидея посмотрела на него с опаской:

– Твой недуг не убьет тебя прямо здесь?

Мужчина не услышал вопроса. Когда кашель отпустил, он жестом попросил Ланьхуа дать ему руку, и та, поколебавшись, исполнила просьбу. «Ты не Ваньцин, – быстро написал глухонемой на ладони. – Кто ты?»

– Конечно же я не Ваньцин. – Орхидея заметила, что мужчина пристально следит за ее губами, и заговорила помедленнее: – Дело запутанное, и я не знаю, как тебе все объяснить, но Се Ваньцин и правда мертва. Ты ее убил. А я забрала ее тело себе.

Мужчина на мгновение замер, а затем помрачнел еще больше.

– Почему ты убил ее? – спросила Орхидея. – Она так любила тебя.

Палец глухонемого надолго застыл над ладонью Ланьхуа и в конце концов написал всего два слова: «Я шпион».

– Шпион повстанцев? – оторопела Орхидея и растерянно пробормотала: – Вот оно что…

На дне колодца воцарилось молчание. Тем временем наверху по-прежнему бушевала гроза. Ланьхуа терпеливо ждала, пока гром прекратится, но, насчитав триста шестьдесят два раската, склонила голову набок и заснула.

Когда она проснулась, уже стемнело, однако гроза не унималась.

– Гадкий демон! – Орхидея не удержалась и выругалась. – Сколько же зла ты натворил!

Она таращилась в темноту, но без всевидящих очей Большого Демона ничего не могла разглядеть. Даже глухонемого. Вспомнив, что сраженный недугом смертный провел целый день в холодной воде, Ланьхуа забеспокоилась и пошарила вокруг себя рукой.

– С тобой все в порядке?

Орхидея долго искала, но нащупала только веревку. Она в недоумении перебрала веревку руками, пока та не кончилась. Глухонемой исчез… У Ланьхуа от страха по коже забегали мурашки, и она опустила глаза. В кромешном мраке колодца не было видно ни зги, но Орхидее показалось, что из-под воды на нее пялится бледное, раздувшееся лицо…

– А-а-а!

Вне себя от ужаса, Ланьхуа быстро полезла наверх.

В Дунфан Цинцана по-прежнему била молния, но он так и не сдвинулся с места. Магический барьер стал еще меньше, однако, к счастью, пока защищал колодец. Растрепанная Орхидея кое-как выкарабкалась из колодца и стремглав кинулась к Дунфан Цинцану.

– Большой Демон! Большой Демон! Там призрак!

Она обняла Дунфан Цинцана за талию, едва не сбив с ног. Повелитель демонов пошатнулся, молния с треском пробила защитный барьер и ударила прямо в колодец.

– Призрак! Призрак! – истошно голосила Орхидея, изо всех сил прижимаясь к груди Дунфан Цинцана.

– Да ты сама почти призрак! – в ярости вскричал Повелитель демонов. – Немедленно отпусти Темнейшего!

– Уходим! Быстро уходим отсюда! Я отведу тебя на гору!

Ланьхуа потащила Дунфан Цинцана прочь со двора, но, как ни старалась, не продвинулась ни на шаг. Орхидея оглянулась.

– Ты же хотел взобраться на гору! Так пойдем!

Дунфан Цинцан стиснул зубы и некоторое время пристально смотрел на Ланьхуа.

– Если бы Темнейший мог ходить, зачем бы он стал тебя утруждать? – мрачно осведомился Повелитель. – Подойди ближе. Понесешь меня на спине.

Орхидея встала как вкопанная.

– Большой Демон, неужели ты… настолько ослаб?

Девушка не смотрела на внушавшее ужас лицо Дунфан Цинцана. Встав перед Повелителем демонов, она рукой прикинула разницу в росте.

– Ты на голову выше меня. Как я смогу взвалить тебя на спину?

– А ты головой подумать не хочешь? – Голос Повелителя демонов звучал крайне неприязненно.

– Так это же не моя голова! – взъярилась Орхидея.

Дунфан Цинцан сделал глубокий вдох, но не нашелся с ответом. Ланьхуа поглядела на гору вдали, затем – на обильный пот, выступивший на лбу Повелителя демонов, и стиснула зубы.

– Неважно. Рискну.

Она обхватила Дунфан Цинцана за талию и, надрываясь, поволокла прочь со двора. Но сколько она ни тужилась, ей удалось дотащить свою ношу лишь до калитки.

– Эдак мы будем идти целый год!

Повелитель демонов закрыл глаза и сосредоточился на отражении молний, явно никак не желая комментировать действия Ланьхуа. Орхидея в отчаянии обернулась и вдруг краем глаза заметила за калиткой, в пределах действия защитного барьера, одноколесную тачку. Без лишних слов Ланьхуа повалила Дунфан Цинцана на тачку.

– Занимайся барьером, – велела Орхидея и, скрипя зубами, принялась толкать.

У тачки имелось лишь одно колесо, к которому крепилась доска без бортов. Ланьхуа не сразу смогла поймать равновесие, виляя из стороны в сторону, и несколько раз уронила Дунфан Цинцана на землю. Изрядно вываляв Повелителя демонов в пыли, Орхидея с грехом пополам справилась с тачкой и повезла свою ношу к горе, как заправский грузчик. «Наверняка в прошлой жизни я крупно задолжала Дунфан Цинцану, – думала Ланьхуа. – Иначе зачем я пашу на него как вол?»

Когда они добрались до городских ворот, стражники давно разбежались в страхе перед жуткой грозой. Уткнувшись в запертые ворота, Орхидея повесила нос.

– Как же нам выйти?

– Шагай вперед, – приказал Дунфан Цинцан.

У Ланьхуа не было встречных предложений, поэтому она послушно направилась прямиком к закрытым воротам. Когда до них оставалось около четырех или пяти шагов, ударила молния. Едва прозвучал громовой раскат, надвратная башня рухнула. Следующий разряд проломил крепостную стену, обломки которой смяли ворота, проделав в них брешь. Пройдя сквозь клубы взметнувшейся пыли, Орхидея покинула Лучэн под защитой магического барьера Дунфан Цинцана. Отбежав подальше, она обернулась и обнаружила, что ворота Лучэна обратились в труху. Глядя на всполохи молний, Ланьхуа разрыдалась:

– Я столько бед натворила с тех пор, как спустилась с Небес…

Целый день Орхидея толкала тачку к подножию горы Оленьего крика и взмокла как лошадь. Однако на узкой горной тропе одноколесная тачка превратилась в помеху. Поразмыслив, Ланьхуа решила ее бросить.

– Как следует запомни слова Темнейшего, цветочная демоница, – вдруг заговорил Дунфан Цинцан, но его голос звучал слабо, как никогда прежде. – Мой дух только что обыскал гору. Следуй по тропе. В трех ли к западу увидишь глубокий омут. Добравшись до берега, пронзи мою грудь и погрузи меня в воду. Потом разложи кусочки моих ногтей по четырем сторонам света.