Паладин (СИ) - Романов Илья Николаевич

Трясясь в одном из двух пикапов, Фёдор с бойцами, что ездили с госпожой, направлялись в сторону Зоны. Без обмана можно сказать, что они были сильнейшими из оставшихся людей в поместье Потёмкиных. И то, что господин решился на подобную авантюру без них… По меньшей мере глупо.

— Это ещё кто? — прищурился старик, когда увидел на дороге направляющуюся к ним навстречу машину.

— Разведка, походу, о которой говорил Севастьянов, — пожал плечами Вася Соломахин, дымя уже третью сигарету.

Да, Фёдору доложили, что господин отправил после происшествия группу наблюдателей, а не сразу поехал разбираться с тварями. Мудрый и умный ход. Особенно после того, как бойцы вымотались на тренировке, а других свободных нет.

Остановив транспорт, Фёдор Петрович сразу же накинулся на четырёх уставших парней и вытащил из них всю информацию. В последний раз они видели, как господин заходил с бойцами и Сан-Санычем в Зону и уехали, а значит командир Егерей со своими отстаёт от них ненамного.

— Дави на газ, Вася, — хмуро отдал он приказ. — Надо их нагнать.

— Понял, командир! — оскалился боец и вдавил педаль в пол. Движок взревел, машина понеслась по кочкам и колее засохшей дороги. Кирилл Чуйко, сидевший за рулём пикапа позади, не отставал.

Снаряжаться им не было нужды, всё при них. Оставив машины у границы, они быстро достигли места первой стычки. Тушу Нарга уже успела облюбовать пара четырехкрылых воронов, с недовольным карканьем улетевших из-за незванных гостей. Фёдор Петрович сразу заметил, что сердце твари вырезали и сделали это с хирургической точностью. Скорее всего Сан-Саныч на практике показывал господину, как протекает ежедневная работа Егерей рода.

Старик скомандовал двигаться дальше, они не теряли бдительность и вскоре, вдалеке, послышался мощный рёв! Настолько сильный, что задрожала земля! Егеря переглянулись, Фёдор Петрович выругался и первее всех побежал вперёд! Всё его тело объяли молнии, сжигающие кустарники, что мешались на пути!

Будучи единственным Ветераном в поместье Потёмкиных он был сильнейшим. Старый и опытный воин своего господина, сын которого сейчас мог сложить голову в опаснейшем из мест мира. Как он будет смотреть в глаза юной госпоже, если её брат погибнет? Об этом он думать не хотел!

Но то, что Фёдор Петрович увидел, появляясь росчерком молнии на открытой местности, выбило из его головы все мысли. Все опасения, переживания, злость и негодование. Старый воин Потёмкиных буквально застыл, не в силах поверить в то, что видели его глаза.

Стадо Грагонов, пусть не очень сильных существ, но опасных из-за яда, брони и количества, были перепуганы в усмерть! Они ревели, метались из стороны в сторону и находились в глубоком ужасе! Большая часть поголовья побежала к отряду, засевшему со стороны солнца и уже убившего трёх тварей. Сан-Саныч ударил сбоку и гнал их на копья бойцов, также внося свою лепту в общее дело.

Но не они удивили Фёдора, а молодой господин. Весь перемазанный в фонтане бившей из отрубленной головы самого большого Грагона крови, он стоял на его трупе. Меч в его руке полыхал ярким, обжигающим Светом. Глаза пылали сиянием солнца, а окровавленные волосы вздымались, словно от порыва ветра. Старик заметил возле туши умершей твари разломанный и будто скомканный щит, а также переломанные гарпуны.

Словно почувствовав на себе чужой взгляд, господин резко повернул голову и их глаза столкнулись. И впервые за долгое время, Фёдор Петрович натурально струхнул. Из пылающих глаз господина на него смотрели не юность и незрелость, свойственные прежнему Виктору Константиновичу, а нечто другое. Более древнее, обладающее мудростью и силой столетий, чего прошедший через многое Фёдор никогда прежде не видел.

— Есенеев, чего застыл⁈ — мощный, подобно грому, голос главы резанул сознание, мигом перестраивая его на рабочий лад. — Быстро взял своих бойцов и на правый фланг! Гони тварей на копья!

И сам, подавая пример, господин спрыгнул с трупа вожака, растворившись вспышкой Света. Лишь остаточный след, будто замедленный силуэт, остался на том месте, где он стоял ранее.

А затем Грагоны начали умирать. Молодой господин появлялся то в одном месте, то в другом, где-то раздобыв копьё и выкинув меч. Вспышки Света мешали тварям разбежаться, дезориентировали их и пугали до усрачки!

— Вы всё слышали! — посмотрел он на своих бойцов, подоспевших к этому моменту и заметно офигевших от увиденного. — Вперёд! Поможем главе!

С громким, воинственным рёвом, Воины и Подмастерья рода Потёмкиных ринулись в битву, куда позвал их господин. И их участие внесло на чашу весов весомый вклад. Для этих людей Грагоны были не опасны от слова совсем. Не тогда, когда за плечам опыт битв с более смертоносными тварями, иногда загулявшими ближе к границам.

Фёдор Петрович старался держаться ближе к господину, чтобы в любой момент его подстраховать, но с недоумением заметил одну простую вещь. Он, Ветеран и опытный воин, не успевал! Виктор Константинович был слишком быстрым даже для него! Обладателя дара Молнии!

Вот он проткнул гарпуном грудину одного из Грагонов, а вот он исчез и появился рядом с другим, ударом сияющего кулака буквально пробивая череп бронированной твари! Та взвыла раненным зверем, шипы, пропитанные паралитическим ядом, полетели в господина, но он опять исчез, чтобы в следующий миг отрубить заднюю ногу своему противнику мечом, которого у него не было!

Когда на поляне не осталось ни одного живого Грагона, а воющих подранков добивали бойцы, Фёдор Петрович выдохнул с облегчением. Стар он стал, чтобы так за молодёжью бегать, но господин его знатно удивил. Его дар это нечто! Такая скорость и мощь! И старик мог поклясться, что видел, как Виктора Константиновича один раз зацепило шипом, но… ран не было, да и на ногах тот стоял вполне бодро, а не упал на землю из-за действия яда! Как так-то⁈

— Хорошая работа, Фёдор, — коротко кивнул весь перепачканный в крови и потрохах господин, стоило подойти к нему.

— Благодарю, глава, — склонил голову старый воин. Он словно почувствовал вновь то самое, о чём вспоминал недавно. Ему не хотелось называть Виктора Константиновича по имени или просто «Господин». Только Глава и никак иначе. И это забытое чувство нравилось Фёдору, он будто вновь ощутил себя целостным.

— Тварей под нож, всё ценное достать, — благодарно кивнул он Сан-Санычу, с улыбкой подошедшего к ним и протянувшего главе флягу с водой. Тот набрал воды в рот, прополоскал и сплюнул кровь. — Затем грузимся и отправляемся в поместье. На всякий случай оставишь группу своих парней рядом с границей, Фёдор. Падальщики уберут за нами, но вместе с ними, на запах крови, может прийти кто-нибудь ещё.

— Принято, глава! — бодро ударил себя в грудь Фёдор и с широкой улыбкой пошёл отдавать приказы. Оспаривать он их даже не собирался, да ему и не хотелось. Глава сказал, значит так надо. Да и слова его логичны, как и сам приказ.

— Чего ты стоишь тут и лыбишься, Саша, как девка на выданье? — донёсся до него сухой голос главы. — Нож в руки и за работу! И мне один дай, я видел, что у тебя их два. Мой в бою сломался… Снова… Где вы весь этот хлам, называемый вами «оружие» берете⁈

Федор нервно сглотнул. Нельзя сказать, что их снаряжение было лучшим, но и худшим оно точно не являлось. Откуда в молодом господине столько силы, что добротные клинки не выдерживают?

Глава 12

— Значит, пока я разбиралась с проблемами нашего рода, ты, Виктор, создаёшь новые⁈

Моя названная сестра была недовольна. Восседая за столом простого, но уютного кабинета, чем-то навевающего воспоминания об Ордене и командоре, она прожигала меня раздражённым взглядом. Кулаки её были сжаты, в помещении чувствовалось резкое похолодание. Дар Светлана сдерживала, но должен признать, у этой девушки хороший потенциал.

Я спокойно стоял в центре кабинета, держа руки за спиной, а плечи расправленными. Не знаю, что сестра хотела увидеть в моих глазах или на лице. Возможно, раскаяние? Этого она не дождётся, банально нет причин. Я действовал так, как нужно. И так, как привык. Прежняя компания Виктора — обнаглевшая молодёжь, задницы которых требуют розг. В моей прошлой жизни того же здоровяка я бы банально прибил, а не устроил ему воспитательный процесс по доброте душевной. Да и Миходина младшего тоже, до кучи. Не можешь воспитать своего ребёнка — держи его дома, дабы не позориться.