Чужак. Особый магистрат (СИ) - Нормаер Константин

— Не мешай им! — внезапно ответил незнакомец. — Смерть за жизнь.

Катерина обернулась:

— Что?

— Все в этом мире имеет плату. Твоя свобода в обмен на еду. Тогда лес тебя отпустит.

— Это мой конь!

— Это твой друг. И он сделал свой выбор в твою пользу. Не убежал, а остался на месте. И достойно принял свою смерть. А стрига милостива. Ты накормила её детей. Она даровала тебе еще один день жизни.

— Один лень? — голос девушки дрогнул.

— Один, — шляпа незнакомца покачнулась. Он отложил ветку и начал медленно подниматься. — Это очень хороший дар. Ты проживешь целый день, а дальше у Стриги не будет власти над тобой. И твой жизнь будет зависеть от других.

Высокая тощая фигура в длинном плаще — Катерина никогда не видела таких высоких людей. Даже великаны на ярмарке во Флоренции не достигли бы плеча этого человека. Или все-таки это было нечто иное?

— Кто вы? — оторопев, прошептала Катерина.

Сняв шляпу, незнакомец водрузил её на торчащую ветку и расставил ладони в сторону, продемонстрировав свои добрые намеренья.

Не поверив своим глазам, Катерина уставилось на скрученное из жгутов и покрытое корой лицо. Конечно, это был не человек. Но кто тогда? Создание дьявола или рук человеческих?

— Тебе легче всего будет звать меня Spirito. Впрочем, я не цепляюсь за имя, как это делаете вы — люди.

— Спирито, — медленно повторила девушка.

— Верно. А теперь давай я расскажу тебе о своих целях, а ты о своих.

Катерина кивнула. Она была настолько поражена происходящим, что сейчас могла лишь выражать эмоции.

— Через пять дней я должен быть в Вальтерре. И оказаться содействие местному синоду. Но мне известно, что ты также держишь путь в Ведьмин город.

— Откуда вам это известно? — спросила Катерина.

— Отец Верона…

— Что⁈ — вскрикнула девушка.

— Меня удивляет твоя реакция, — спокойно, без эмоций, сказал Спирито.

Катерина не скрывала своего удивления.

— Ты служишь инквизиции⁈

— Я выполняю поручение.

— Лесной дух на услужении инквизиции, — спокойно повторила собеседница, словно убеждая саму себя. Но поверить в это практически невозможно. Святой престол боролся с любым проявление ереси. А любое отклонение от религиозного учения априори считалось приговором.

— И что же вам поручил отец Верона? — уточнила Катерина.

— Найти тебя и отговорить следовать в Вальтерру…

— А если я откажусь?

— В случае отказа составить тебе компанию.

— Вот так вот просто? — поразилась Катерина. Она считала, что Верона приложит максимум усилий, чтобы держать её на привязи. Впрочем, инквизитор умел ставить в неловкое положение своих противников. Как говорят в таких случаях: держи врагов своих ближе, чем друзей? На лице Катерины появилась едва различимая улыбка.

— Значит, мы можем отправляться в путь? — уточнила она.

— Можем. Но для начала несколько правил, — произнес Спирито. — Захочешь, есть — говоришь. Хочешь справить нужду — говоришь. Почувствуешь опасность — бежишь и прячешься, даже если разум будет требовать иного.

— Это все? — нетерпеливо пробурчала собеседника.

— Нет, теперь о запретах. Никакого огня. Никаких необдуманных поступков.

— Все?

Спирито не ответил. Раскрыв плащ, он извлек шпагу и кинул её на землю.

— Она может тебе пригодиться.

Подобрав оружие, Катерина проверила голенище сапога, где она прятала маленький нож, —

и убедившись, что он на месте, ускорила шаг пытаясь догнать долговязого духа леса.

Дорога вела в гору — узкая извилистая тропка петляла между густых кустов и небольших кряжистых деревьев. Воздух был свеж и пьянил не хуже винных паров. Джузеппе шел за Скворца и постоянно наступал старику на пятки его рыжих стоптанных сапог. Тот недовольно ворчал, но замечания прыткому юнцу не делал. А замыкал группу маэстро Липо Дарди. На его лице застыла безмятежность. Обратив свой взор в небеса, он глубоко дышал, наслаждаясь прекрасными пейзажами. А продолжалось это до тех пор, пока недовольный голос мастера шпаги не нарушил тишину.

— Почему ты решил нарушить Свод? — обратился он к Липо.

Маэстро не стал отмалчиваться и спокойно ответил:

— Разве я что-то нарушил? День посвящения назначает наставник. Он может быть раньше или позже намеченного срока. Решение в любом случае остается за фехтовальщиком.

— Раньше срока? — едва не возмутился Скворца. — Да твоему птенцу еще два года как учить стойки и защиту!

— Я бы с радостью уделил ему это время, если бы оно у нас было.

— Это всего лишь твои слова!

— Все верно, но сегодня я планирую перейти от пустой болтовни к делу. Нам жизненно необходимо пробудить в Джузеппе дух бойца.

— Чтобы в случае необходимости пустить его на убой? — недовольно заметил старик.

— В бою каждое действие направленно на победу. И если для этого нам будет необходимо сложить голову, значит, так тому и быть.

— Пустое, — прохрипел в ответ Скворца. — Все в нашей жизни решает лишь выгода.

Разговор оборвался также внезапно, как и начался.

На широком плато, словно торчащий во рту зуб показалась сторожевая башня. Вершина её была стесана наискось, а часть оставшихся зубцов почернели от бесконечных атак. А еще земля была распахана и имела множество глубоких каналов — и такой же странной вязью тянулись узоры из камней. Белые, округлые — они создавали огромные круги, один больше другого и более скромные по размеру треугольники.

Сбросив тяжелую сумку, Джузеппе остановился и раскрыл от удивления рот.

— Что это?

— Остатки древнего города, — пробурчал Скворца, и устало повалился на землю. И коротко резюмировал: — Все дошли!

Тем временем маэстро, поставил ногу на торчащую из земли часть стены, от которой осталось несколько камней, и закурил трубку.

— Cuore dell ordine[1], — произнес маэстро.

Неподалеку, вблизи от дозорной башни, возвышался старый деревянный столб. Приблизившись к нему, Липо прислонил ладонь к гладкой поверхности и, обратившись к ученику, сказал:

— Отсюда начался мой путь. Возможно, именно здесь он и закончится. Не сегодня, но очень-очень скоро.

— Но почему учитель? — спросил Джузеппе.

— Потому что он полный идиот! — недовольно пробурчал Скворца.

Липо не обиделся, а лишь улыбнулся.

— Жизнь — это первый, и главный из человеческих циклов. Колыбель, в которой пробуждается наше сознание. Именно поэтому он материален. Ты можешь ощущать, осязать и чувствовать то, что находится вокруг тебя.

— Что это за учение такое? Святой Вит или Франциск Ассизский? — поинтересовался мастер оружейник.

— Это сказал Примо!

Услышав это имя, мастер скривился и недовольно сплюнул.

— Упоминать имя еретика всуе: весьма кощунственно с твоей стороны.

— Примо не был еретиком, — ответил маэстро.

— А кем же он был?

— Он был священником, которого обвинили в ереси и сослали на галеры.

— Человек — который пошел против святого престола!

— А что ему оставалось делать? Ни один кардинал или совет десяти не выступил в его поддержку, когда он рассказал о пределах разлома, через которые слуги сатаны попадают в наш мир.

— Открытые врата, — недовольно протянул Скворца.

Липо показалось, что он почти убедил мастера. Но через секунду тот продолжил свое упрямство.

— Я тут подумал, старый друг, что не смогу нарушить старые заветы.

— Почему? — искренне удивился маэстро.

— Потому что нарушение порядка ведет к хаосу. Утром я написал письмо в орден. Городской гонец уже направляется в Бланко Дру — и совет десяти узнает о твоих проделках, раньше, чем солнце коснется горизонта.

И вновь ни одной эмоции. Казалось, что Липо знал обо всем заранее и лишь ждал, когда мастер над шпагами проявит себя, признавшись в предательстве.

— Решил прыгнуть через голову? — поинтересовался Липо.

На лице Скворца возникла глупая ухмылка:

— Я человек маленький, и остерегаюсь серьезных решений. Пускай решает совет.