Спокойный Ваня 2 (СИ) - Кожевников Павел Андреевич

— Так, там Ваня был. Что ему какой-то сумасшедший? Он… Ой. — Катина голова опять вжалась в плечи.

— Ну да. Я видела, как он ловко его вырубил и даже ножа не побоялся. Но что скрывается за очередным «Ой» тоже хотела бы послушать. — Таня посмотрела на меня, ожидая, что я расскажу. Счаз.

— А куда его утащили? — Напомнила о себе Катя. — Кто эти люди? Не поверю, что простые официанты носят с собой наручники и антимагические ошейники.

— Обычные оперативники из ГБ.

— Ты уверен? Как ты это определил? — Встревожилась Таня.

— Не переживай, они не за тобой следят, а за мной. В любом случае тебя опознали, но не мешают отдыхать и ладно.

— Ты не понимаешь. Они не столько за моей безопасностью следят, сколько отслеживают контакты с парнями. — Вот теперь в голосе Татьяны появилось реальное беспокойство. — Тебе надо быть осторожнее. И держаться от меня подальше.

Глава 14

— Ваше Императорское Высочество, разрешите войти? — В дверях замер сухонький старичок. Держался он уверенно и немного нагло, хотя и соблюдал этикет.

— Проходите, Марк Германович, присаживайтесь. — Пётр Николаевич тоже соблюдал этикет несмотря на то, что визит служителя Архива его не обрадовал. Мягко говоря.

— Я к вам по делу француза.

Руководителя ГБ покоробила такая наглая демонстрация осведомлённости Архива об одном из самых секретных дел, которым занимается его служба.

— Государь, по-моему, чётко приказал вам оставить в покое парня. Сейчас он, как вам прекрасно известно, находится под нашим плотным наблюдением. И я не вижу никакой опасности, исходящей от него.

— Вы многое не видите. — Всё также вежливо, но с явной насмешкой, произнёс посетитель. — Он уже очаровал Великую Княжну Татьяну Павловну. К тому же наше предположение, что он потомок рода Ивановых, полностью подтвердилось. Сегодня утром дух Иванова завладел телом кузнеца, приехавшего на отдых, и пытался убить Великую Княжну. Одновременно одержимый призывал француза в срочном порядке посетить родовую гору.

— Этого не может быть! — Встревожился Пётр Николаевич. — Он раньше никогда не захватывал чужие тела.

Одержимость, настоящая, а не мнимая церковная, была явлением очень редким и малоизученным. Поэтому средств противодействия не существовало.

То, что он ещё не получил донесение от своих подчинённых, объяснялось легко. Все срочные сообщения шли через службу Архива. Хотя передача сообщений происходила мгновенно, Архив всегда выдерживал паузу до вручения информации адресату. Как с этим ни пытались бороться, Архив стоял на своём и отступать от этого правила не хотел.

— Мы не знаем этого наверняка. Дух Иванова никогда раньше не покидал пределов горы. Опять-таки, этот вывод основан на имеющихся у нас сведениях. Как обстоят дела на самом деле, мы можем только догадываться. Но дух до сих пор горит жаждой мести. Нужно удалить Великую Княжну с Крыма, а с французом решить вопрос окончательно. Как мы и рекомендовали поступить ранее.

— Что с моей племянницей?

— Жива-здорова. — Марк Германович замялся, но продолжил. — Одержимого остановил француз. Но! Он же и является первопричиной нападения.

Чего нельзя было отнять у Архива, так это честности. Честность была основной точкой опоры для него. Какие бы игры ни вели служители Архива, информацию они всегда передавали, ничего в ней не меняя. Также происходило с ответами на запросы, касающиеся собственно Архива.

— Опасность шла не от француза. Значит, я не вижу смысла нарушать приказ моего царственного брата. Что касается сердечных дел Татьяны Павловны, то мы работаем над этим, но грубо прерывать её «побег» я не буду. — Пётр Николаевич упёрся и идти на поводу у Архива не собирался.

Видимо, это же понял и посетитель. Он поднялся с кресла. Едва заметно поклонился.

— Тогда не буду вас больше отвлекать.

— Всего хорошего. — Бросил в ответ Пётр Николаевич и сделал вид, что погрузился в изучение бумаг.

Едва дождавшись, пока служащий Архива уйдёт, он вызвал секретаря.

— Срочно ко мне графа Ивойлова со всеми последними донесениями по делу француза. Потом найди Константина Павловича и попроси его прийти ко мне. Тоже срочно. Скажи: дело касается его сестры.

— Спасибо за предупреждение. — Хмыкнул я.

В моей чашке ещё оставался кофе, поэтому я с удовольствием сделал небольшой глоток. Катя следила за мной с выпученными глазами.

— Ты что, её правда бросишь? — Наконец, выдала она.

— Я Таню вроде не подбирал, чтоб выбрасывать. С другой стороны, я законов не нарушаю. Какие у ГБ могут быть ко мне претензии?

— ГБ всегда найдёт причину, чтобы докопаться. — Мрачно заметила Таня. — Хуже будет, если они эту причину подстроят.

— Дальше Аберрации не сошлют, а под смертную казнь меня трудно подвести. Я законы Империи немного почитал. — Я начал её пристально разглядывать.

— Чего? — Таня уловила мой взгляд. — Я где-то испачкалась?

— Высматриваю причину, по которой за тобой следят. Формулировка: «мои контакты с парнями» оставляет большой простор для воображения. На распутную девицу ты не сильно похожа. — Добавил я, чтобы она правильно поняла ход моих мыслей.

Таня залилась краской, а потом разозлилась. Губы сжались, брови сошлись на переносице.

— Не сильно, но всё-таки похожа? — Неожиданно Таня стала равнодушной. — Я поняла. Ты решил меня оскорбить, чтобы я сама тебя прогнала. Вроде не ты испугался и ушёл, а я во всём виновата. — Она замолчала, ожидая от меня ответ.

— Может, ты пояснишь, что означает твоя фраза, а потом будем ругаться как полагается?

— А как полагается ругаться? — Влезла Катя.

— По-взрослому. — С серьёзным видом ответил я. — Таня начнёт бить посуду, а я буду делать виноватый вид, чтоб ей скучно не было.

— Дед такое про бабушку рассказывал. — Заулыбалась Катя. — Один в один. Он ей специально дешёвую посуду для скандалов покупал.

— Вы издеваетесь? — Не выдержала Таня. — Какая к чёрту посуда? ГБ — это очень серьёзная организация. С ней шутить нельзя!

— Я до сих пор не понимаю, что у тебя за проблема. — Напомнил я. — Не имея информации, нам остаётся только шутить.

С минуту Таня молчала под нашими взглядами, но потом решилась:

— Я дочь императора. Мой брак продиктован политикой и решён был давным-давно. Поэтому за мной следят, чтобы до брака у меня никого не было. И чтобы не вышла замуж, втихаря от всех.

— И за кого тебя хотят отдать?

— Третий сын турецкого султана. — Потупив голову, ответила Таня. — Старый сорокалетний чёрт, у которого уже есть гарем из, то ли пятнадцати, то ли двадцати жён.

— С каких это пор у нас православные цари своих дочерей за мусульман отдают? — Удивился я.

— Я не крещёная. — С вызовом посмотрела на меня Таня.

— Ну и что?

— Долго объяснять. И не хочется. Я в университет поступила, чтобы оттянуть момент замужества. Но мне остался всего год учёбы. А потом хоть вешайся.

— А что произойдёт, если ты не выйдешь замуж за этого турка?

— Война. Или проливы закроют. Это же удар по репутации султана.

— Глупости. Вроде в университете учишься, а в сказки веришь. — Возразил я Татьяне. — У вас там политэкономику преподают?

— Политическая экономика? — Расшифровала Таня незнакомое для неё слово. — Нет. Что это?

— Долго объяснять. — Я спародировал её интонации. — Мы здесь отдыхаем, а не учёбой занимаемся. Если коротко, то войны не начинаются из-за чьих-то обид. Если речь идёт о крупных державах, конечно, а не о мелких племенах в Африке. Для войны должны быть экономические предпосылки. Всё остальное, всего лишь попытка придать причинам развязывания войны удобное объяснение. Удобное для своего народа или для союзников. Отсюда вывод: если война намечается, то повод найдётся любой. Твой брак даже отсрочить ничего не сможет. Скорее ты послужишь инструментом для давления на отца.

— Допустим, ты прав и скоро будет война, но неужели мой отец этого не понимает? — Недоверчиво спросила Таня.