Матабар VI (СИ) - Клеванский Кирилл Сергеевич "Дрой"

— Ты не понимаешь какие-то слова?

— Я закончил изучать незвездную науку, как только выпустился из школы, Милар. А в Эвергейле не так, чтобы очень глубоко объясняют эти темы.

— Ну, ты, хотя бы, уже после реформы учился, — буркнул капитан, намекая на то, что учился еще в те времена, когда тогда еще Великий Князь Павел Агров не провел через Парламент реформу образования. — В чем суть, если быстро?

— Если быстро — чем им больнее и страшнее, тем проще проводить… — Арди не сразу смог выговорить следующее слово. — Эксперименты.

Милар выдохнул и покачал головой.

— Знаешь, что, Ард? Иногда мне кажется, что без вас, без магов, что Звездных, что Эан’Хане, мир был бы лучше, — капитан бросил мимолетный взгляд в одну из келий и тут же отвернулся. — А потом я понимаю, что, наверное, ничего, в целом, не поменялось бы.

— Пожалуй, — Ардан не стал спорить и защищать Звездную науку.

« Ты даже не представляешь, парень, на что способна Звездная Магия, когда на неё не накладывают государственные запреты…»

Март Борсков был прав. Правда Арди, оказавшись во всем этом дурно пахнущем вареве, уже как-то и не хотел представлять, но что были способны обладатели Звезд, у которых, к сожалению, отсутствовал моральный компас. Или же, как в случае с Леей Моример, оказывался сломан.

Наконец они оставили кельи, покрытые засохшими кровью и слезами, за спиной и вышли к тому месту, куда свалились Плащи. Скорее всего изначально здесь действительно находилась техническая платформа, которую только впоследствии переоборудовали под ловушку.

Об этом говорили характерные следы на стенах, оставленные рабочими инструментами и, разумеется, магией.

— А вы не особо торопились, — прозвучал знакомый голос.

Петр Огланов, все такой же тучный, с залысиной, со сморщенной кожей, покрытой отметинами злоупотребления алкоголем; с круглым лицом и умными глазами. Сейчас к образу добавилась наспех перевязанная рука, висевшая на связанной рукавами рубашке, волосатое пузо, усеянное гематомами и порезами, а еще улыбка, в которой не хватало нескольких зубов.

Рядом же с Оглановым на холодном полу, прислонившись спиной к железным зубьями, которые приварили к подъемной платформе, лежала его помощница. Ардан помнил её миловидной, молодой девушкой. А теперь…

Теперь, пожалуй, стоило надеяться, что её психика пострадала не так же сильно, как и тело. Хотя вряд ли.

— Я бы сказал, что рад вас видеть, молодой человек, — Огланов не сводил взгляда с Арда и явно старался не смотреть в сторону израненной, тяжело дышащей помощницы. — но, пожалуй, учитывая обстоятельства, предпочел бы не видеть вас вплоть до момента, как в моем доме заиграла бы музыка, которую я бы уже не слышал.

Милар подошел ближе и коротко спросил:

— Встать можешь?

— Ты про ноги, капитан, или про мою мораль? — Огланов, кажется, не очень хорошо видел, так как не сразу поймал взглядом Пнева. — И в том и в другом случае, ответ нет. Но морали поможет бутылка и пару месяцев на Лазурном море.

Бывший глава отдела следователей корпуса стражей Метрополии, а ныне частный сыщик Петр Огланов попытался выдавить из смешок, но лишь закашлялся, а затем несколько раз сплюнул мокроту и кровь.

— Отпуск подождет, старик, сперва доставим тебя в госпиталь, — Милар кивнул Урскому и тот, подойдя к Огланову, не без труда поднял того на руки. Но все же — поднял.

Александр явно обладал далеко не совсем человеческой силой, хоть при этом и не относился ни к мутантам, ни к потомкам Первородных.

— Надеюсь, что не в ваш, капитан… проклятье, уже второй раз за полгода оказываюсь на руках у другого мужчины. Так ведь и привыкнуть можно.

Эрнсон же, в свою очередь, подошел к помощнице Огланова и бережно, как вазу из самого хрупкого стекла, поднял на руки. На мгновение с её лица слетел пиджак, которым девушку укрыл Огланов, и в воздухе повисла тяжелая, гнетущая тишина.

— Они пытались у нас узнать, что мы знаем о каком-то ключе, — хриплым, уставшим и полным душевной боли голосом, зачем-то уточнил Огланов. — Сперва пытали меня. Потом решили поменять тактику. Я ведь ничего не знаю. Так им, ублюдкам, и говорил — не знаю ничего. А они все продолжали. И в какой-то момент переключились на неё. Думали, что я расскажу, если они заставят смотреть. А мне ведь нечего им сказать было… я же вообще искал подельников Иригова, а не вот это все… И ведь…

Он не договорил. Парела легонько ударила посохом о землю и над лицами Огланова и его помощницы ненадолго возник силуэт простого, женского платка. Тот прикрыл им глаза и оба уснули глубоким, спокойным сном. Хотя помощница и так спала. Или же находилась в состоянии шока.

Никто и слова не сказал подчиненной Мшистого. То, что говорил Огланов могло относиться к расследованию отдела капитана Пнева, а значит попадало под секретность.

— Сейчас немного потрясет, но у меня не осталось накопителей, чтобы обеспечить мягкий переход, — подал голос вышедший вперед Мшистый.

И прежде, чем кто-либо успел спросить у майора, что тот имел ввиду, Мшистый уже ударил посохом о землю. Под ногами каждого из присутствующих закружился белый вихрь, а следующим мгновением их оторвало от пола. По ушам как кувалдой врезали, а желудок сделал сальто. Арду даже на мгновение показалось, что он потеряет из-за рывка сознание. И, кажется, именно такая участь постигла Клементия, мешком рухнувшего в объятья несущего их по трубе вихря.

Металлическая крышка, накрывавшая вход, лопнула перетянутой пленкой и они, наконец, оказались на свободе.

* * *

Урский с Эрнсоном бережно положили израненных сыщика и его помощницу на пассажирские сидения, укрыли пледами и закрыли двери.

Милар, разумеется, курил. Парела читала нотации Клементию, который лишь немного трясся и качался из стороны в сторону. Сложно было понятно, что напугало его больше — поместье со всеми подземными ужасами, или же обещание Мшистого о полигоне.

Кстати, сам майор, помня свое обещание, подошел к Милару. В изорванной одежде, но с выражением лица человека, который не просто считает, а знает, что он находится на каком-то другой ступени невидимой лестницы, нежели все окружающие.

Порой так же выглядел и Аверский, но только когда разговаривал с кем-то, кто был ему неприятен.

К примеру — с капитаном Пневым.

— Ты хотел поговорить со мной кап…

Кулак Милара врезался в невидимую преграду, возникшую в нескольких сантиметрах от лица Мшистого.

— Уважаю твою отвагу, капитан, — майор посохом опустил онемевшую руку капитана вниз. Ни Урский, ни Эрнсон, при этом, оружия не обнажали. — Но даже если бы ты успел, то я бы просто написал рапорт. Или ты давно на комиссии не бывал?

— Рапорт? — прищурился Милар, потиравший плечо. — Ты о том рапорте, который я утром подам Полковнику, где подробно укажу, как ты рисковал нашими жизнями ради своего дурацкого соперничества с Аверским, да примут его Вечные Ангелы?

Мшистый только пожал плечами.

— А доказательства у тебя есть, дознаватель? — ровным, в чем-то даже дружелюбным тоном, спросил майор.

Действительно странный, двуликий человек.

Ардан лишний раз убеждался в том, что «обычных» Плащей он, скорее всего, не встретит.

— Ты знал куда нам идти, а значит обладал способом выяснить направление, и чтобы Мшистый, известный военный маг, — последние слова Милар произнес с неприкрытым сарказмом. — не заметил ловушку? И, тем более, когда мы упали вниз, то никто не пострадал именно благодаря твоей магии. А значит ты мог и остановить падение.

Мшистый, сохраняя маску безразличия, несколько раз резко сдвинул мыски туфель, издавая ими ритмичные щелчки. Видимо этот жест заменял ему, по очевидной причине, аплодисменты.

— Осталось только это все доказать, верно?

— Доказать? — Милар понизил голос, а его тон зазвучал железом и порохом. Совсем как в борделе Красной Госпожи. — Ты понимаешь, что рискнул нашими жизнями и нашей операцией? Мне не нужны доказательства, чтобы указать в рапорте своим сомнения по поводу твоей профессиональной пригодности.