— Почему ты плачешь?
— Ерунда.
Я отвернулась, достала платок и хорошенько высморкалась, не стыдясь гостя. Я его, в конце концов, не звала. И вошел он без приглашения. Нет, Тина, хватит дуться на герцога! В лавку может войти любой, а Северин обещал вернуться для разговора.
— Тебя кто-то обидел?
— Вам какое дело?
— Грубишь, ведьма!
Мне на плечи легли две тяжелые руки. Мужчина силой развернул меня, и я снова оказалась лицом к лицу с ним. Голубые глаза Северина блестели то ли гневом, то ли иным чувством, и по моей душе пролетел ледяной ветерок. Но нет, не буду поддаваться страху.
— Не грублю, — миролюбиво сказала я. — Просто… Просто это и правда не ваше дело.
— Ошибаешься! Беды и горести моих подданных — это мое дело.
Я чувствовала жар от рук Северина даже сквозь пальто. Но он не жег меня, а скорее согревал. И еще. Я впервые почувствовала себя в безопасности. Я же говорю — оптическая иллюзия. Все сместилось — и мои чувства, и мое отношение к герцогу. Вот так, вдруг, неожиданно для меня самой, но я действительно перестала его бояться. Нет, вру! Я боялась, но иначе. Я ощущала его мощь мага, мужскую мощь, которой веяло от лица, от всей его фигуры, я трепетала перед ним, но… трепетала иначе. Он перестал быть моим врагом.
— Они долго мучались перед смертью? — без всякой связи с предыдущими словами невольно вырвалось у меня.
Глаза Северина зажглись пониманием, болью и раскаяньем.
— Эмельта болела семь дней. Маврина три. Мадлен пять, — сухо сказал он. — Жерар исчерпал почти весь свой запас магических сил, пытаясь спасти ее. И сейчас восстанавливает его. Но мы так и не смогли понять, что их терзало и что стало причиной смерти всех трех ведьм.
Он считал. Он помнил все. Он не бросил их без помощи. Он не относился к ведьмам, как к расходному материалу. Все эти соображения пронеслись у меня в голове и уничтожили остатки моей неприязни к Северину.
— Я боюсь, — прошептала я, и слезы снова хлынули ручьем по моему лицу.
Когда? Когда я вдруг решилась дать ему свое согласие? И почему? Но я не могла больше противостоять его силе, его воле. Или это совесть заставила меня сделать то, на что я еще недавно ни за что бы не подписалась?
— Ты не будешь одна, Тина, — шепнул Северин, и его лицо смягчилось.
Он взял мое лицо в свои руки.
— Не хочу умирать.
Я зажмурилась, но это не остановило поток слез. Почувствовала, как горячие мужские пальцы стирают слезы с моего лица. Услышала взволнованный шепот.
— Ты не будешь одна. Я не отпущу тебя одну. Я больше не могу смотреть, как гибнут ведьмы. Не могу быть в стороне. Не могу! Если… Я сделаю все, чтобы ты вернулась назад живой. Клянусь!
Я пораженно раскрыла глаза. Северин тяжело дышал, а в его глазах метались молнии.
— Вы пойдете со мной?
— Не веришь мне?
Мужчина отпустил меня. Поднял руку, и ее, как и раньше, объял огонь.
— Клянусь! — глухо проговорил Северин. — Клянусь пойти за грань вместе с ведьмой Тиной. Если тень пустит меня! Если нарушу клятву, то пусть священный огонь Каррила сожжет меня дотла!
Пламя затрещало, и я испуганно отшатнулась. Огонь стал ослепительно белым, затем голубым и тут же пропал.
— Боги приняли мою клятву, — строго произнес Северин.
Теперь, когда он не давил на меня, когда не палил своим жаром, заставляя сердце биться учащенно, я почувствовала себя иначе — уверенней. И смогла наконец рассуждать разумно.
— Стоп-стоп-стоп! — воскликнула я. — Я еще не дала своего согласия! Я ни в чем не клялась! Да и вообще еще не решила окончательно.
Герцог опешил. Затем на его лице появилось уже привычное мне выражение гнева. Красивые брови сошлись на переносице.
— Ведьма! Ты издеваешься надо мной? — загремел он.
Дверной колокольчик возвестил приход клиента, и я с облегчением выдохнула.
— Госпожа Тина! Добрый… день, — уже испуганно закончила приветствие соседка, вошедшая в лавку и неожиданно узревшая разъяренного дракона вместо милой и ласковой хозяйки.
— Брысь! — рявкнул Северин.
Соседка ойкнула и выскочила из лавки, как ошпаренная. Герцог в два шага подскочил к двери и закрыл ее на крючок.
— По какому праву вы брыськаете на моих клиентов?! — заорала я, возмущенная до глубины души.
— Вот тебе компенсация!
И герцог швырнул на прилавок золотую монету. И припечатал покатившуюся монету ударом кулака.
— Щедро, ничего не скажешь! — язвительно сказала я. — А за хамство отдельно платить будете?
— Тина! Не серди меня! — опасно блеснул глазами Северин.
— А то что?
Я подбоченилась. Герцог шагнул ко мне, и я сразу растеряла часть смелости. Но не гнева.
— А то отшлепаю!
Я возмущенно раскрыла рот. Лицо Северина задергалось, и он вдруг рассмеялся, громко и искренне. Я, вытаращив глаза, смотрела на его веселье. Тугой узел, затянувшийся у меня в душе, вдруг развязался. Нет, весело мне не стало, но стало легче.
— Да я сама вас отшлепаю! — возопила я.
— Попробуй!
Дракон продолжал беспардонно ржать и явно не собирался останавливаться. Ну каков нахал!
Я свирепо засопела и обвела глазами лавку в поисках чего-нибудь тяжелого, чем бы я могла запустить в этого… этого несносного аристократишку. Эх, надо будет у тетушки поучиться телекинезу. Вон у нее как ловко все скачет и летает. Я представила, как вылетевшее ведро нахлобучивается герцогу на голову, а совок начинает колотить по нему. И при этом метелка бьет герцога по спине и ниже. Улыбнулась своим мыслям. Возможно, что моя улыбка выглядела довольно зловещей, потому что Северин, с трудом справившись со смехом, выдавил:
— Держу пари, что ты вообразила, как отрываешь мне хвост. Или…
— Ну почти, — призналась я и проворчала: — Взбучка вам бы не помешала.
— Не груби мне, ведьма! — возвращая свой суровый вид, холодно сказал Северин. Ох и подходящее имечко!
— Да как я могу, ваша светлость! — развела я руками. — Так, сделала пару замечаний.
— Собирайся! — безапелляционно сказал герцог. — Едешь со мной в замок. Есть важный разговор.
— Еще чего! — тут же ощетинилась я. — У меня сегодня были планы. Как на рабочее время, так и на досуг. Да я еще не обедала сегодня!
— Приглашаю на обед!
— Нет!
Глаза Северина удивленно расширились, но тут же опасно сузились. Светлость явно не привык к отказам. А также к равноправию и свободному гражданскому волеизъявлению. Ничего, пусть привыкает, ему полезно!
— Тина! — низким голосом прорычал он.
— Я Тина уже двадцать шесть лет, — парировала я.
— Ты поедешь в мой замок!
— Возможно. Но не сейчас. И не сегодня. И еще! Я требую отдать мне мою тетушку!
— Какую еще тетушку?
— Призрака, которого вы незаконно отобрали!
— Законно конфисковал.
— Пусть так. Короче, тетку верните!
Я вытянула вперед руку ладонью вверх и несколько раз согнула и разогнула пальцы, требуя назад сережку. Кажется, никто не разговаривал так с герцогом до меня. Северин явно пребывал если не в шоке, то в замешательстве. Потом совладал со своими чувствами, хмыкнул и полез в карман плаща. Достал огненный шарик. Держа его одной рукой, другой провел над ним, и огонь потух. Уронил в мою ладонь подвеску. Я с облегчением выдохнула и крепко зажала ее, боясь, что серьгу снова отберут.
— Спасибо, — сухо проговорила я.
— Завтра за тобой заедет карета, — так же сухо, в тон мне, сказал Северин. — Приглашаю тебя на обед в замок. А после обеда у нас будет разговор.
— Я пока ничего не решила, — поспешно напомнила я.
— Я помню, — сказал Северин.
Он последний раз блеснул глазами, кивнул-поклонился и вышел из лавки. Я обессиленно рухнула на стул. Ну и денек!
Подвеска в моих руках обожгла мне ладонь, и я с испугом выронила ее. Но сережка на упала на пол, а повисла в воздухе и разразилась целым снопом разноцветных искр.
ГЛАВА 26. Мелкие пакости
Вынырнуло из подвески мое привидение донельзя раздраженное. Пока тетушка Аниль не высказала все, что думает о придворном маге и самом герцоге, она не успокоилась. Все закончилось для нее в карете, когда Северин заключил ее в огненную ловушку. И выбраться из нее призрак не смог. Равно как не мог ни видеть, ни слышать ничего, что делалось «снаружи».
