Молодая элита (ЛП) - Лу Мари

— Через две недели, — хрипло отвечаю я. — Дай мне две недели. — Он молчит, и я опускаю взгляд. — Пожалуйста.

Наконец, Терен кивает.

— Хорошо. — Он встает. — Ты можешь идти.

На этом всё заканчивается.

Терен выводит меня из Башни через задний вход, скрытый за воротами и аллеей. Прежде чем отпустить меня, он берет мою руку в свою и, наклонившись, целует меня в щеку.

— Ты очень хорошо постаралась, — шепчет он и целует меня во вторую щеку. — Продолжай в том же духе.

Затем он оставляет меня одну, и я иду по городским улицам на подгибающихся ногах. Я предатель. Что я наделала?

Я потерянно бреду, пока не осознаю, что вернулась в ту часть города, где собирались празднующие. Здесь тихие улочки сменяются шумными, переполненными гуляющими людьми, и не успеваю я оглянуться, как завернув за угол, оказываюсь в ревущей и радующейся толпе. Через страх и сомнение просачивается любопытство. Ради чего все тут собрались? Чтобы вернуться во дворец Фортуны мне нужно пробраться через всех этих людей.

Повернув за очередной угол, я вместе с толпой выхожу на самую большую рыночную площадь когда-либо виденную мной, с трех сторон окруженную водными каналами. Люди примостились везде, где только можно, но большая часть площади отгорожена толстой и длинной веревкой. Пространство за ней осматривают Инквизиторы. Вдоль натянутой веревки шествуют наряженные в вычурные костюмы люди с изысканными масками на лицах: знаменосцы, герольды, жонглеры, аристократы со своими слугами — все они машут веселящимся зрителям. Пройдясь взглядом по толпе, я замечаю, что она неравно делится на людей, машущих в воздухе красными, синими, золотыми и зелеными платками. Балконы вдоль площади тоже переполнены празднующими, и на каждом из них висят красочные знамена, потерявшие яркость на фоне темного неба.

Скачки. Я была на нескольких в Далии, правда не таких зрелищных. Я оглядываю площадь, ища путь, каким могла бы возвратиться во дворец. Наверное, миссия общества «Кинжала» как-то связана со всем этим.

Вновь подняв взгляд вверх, я вижу королевские места — в здании, расположенном прямо перед огороженной территорией, с балконами, украшенными золотыми и белыми шелками. С них открывается отличный вид, но короля с королевой там нет. Может быть, эти места только для виду?

По городу проносится низкий раскат грома.

— Леди и джентльмены! Уважаемые зрители! — поднимает руки мужчина в праздничном костюме. Герольд, официальный распорядитель скачек. Его зычный голос тут же утихомиривает толпу. Парад из пестрых костюмов замирает, и радостный хаос вокруг сменяется тихим предвкушением. Стоящие вокруг Инквизиторы готовы в любую секунду, если нужно, навести порядок. Над головой грозно, словно предупреждая о чем-то, гремит гром.

— Добро пожаловать на скачки Эстенции! — объявляет герольд. Он поворачивается кругом, чтобы каждый мог его видеть, и встает лицом к пустым королевским балконам. Низко кланяется, витиевато взмахнув рукой. — Да пройдут они в честь наших королевских величеств и процветания, что несут они Кенетре!

Ответ толпы на это удивляет меня — она не взрывается громом рукоплесканий и радостными криками. Слышны лишь несколько приглушенных возгласов: «Да здравствует король и королева!». В Далии люди жалуются на короля, здесь же они выказывают открытую неприязнь. Я представляю на троне Энцо — наследного принца и законного правителя. Он так естественно смотрелся бы на нем. Сколько присутствующих здесь зрителей ему верны? Сколько поддерживают Элиту?

На мгновение я позволяю себе представить на королевском балконе и себя. Я дрожу от одной мысли о возможности обладания такой властью.

Герольд возвращает внимание к толпе:

— Сегодня мы узнаем, кто из самых быстрых наездников Эстенции примет участие в летнем Турнире Штормов. Из каждого квартала города было выбрано по три наездника — всего двенадцать. Согласно традиции, трое лучших продолжат борьбу на Турнире. — Он расплывается в широкой улыбке, сверкая из-под блестящей полумаски белоснежными зубами, и театрально прикладывает к уху ладонь: — Так в каком же квартале лучшие наездники?

Вот теперь толпа взрывается, выкрикивая названия своих кварталов и неистово махая в воздухе яркими шелковыми платками.

— Я слышу Красный квартал! — поддразнивает герольд, вызывая этим новую волну радости от одних, в то время как другие протестующе кричат, чуть ли не срывая голос. — Подождите-ка… теперь я слышу Синий квартал. Однако Зеленый и Золотой кварталы осчастливили нас выводками прекрасных жеребцов-трехлеток. Так кто же это будет? — Он высокопарно взмахивает рукой. — Может, посмотрим на наших наездников?

Толпа ревет. Я цепенею. Турнир Штормов. О нем говорил Рафаэль. Это из-за него Элита здесь — это их миссия. Они хотят попасть на Турнир через эти скачки, скорее всего, чтобы убить короля прямо на глазах у всех. От шока у меня кружится голова. «А я предупредила Терена!».

Выезжают первые три жеребца. Жители Красного квартала оглаживают их по лоснящимся бокам и машут в воздухе платками. Наездники направляются сквозь толпу к месту скачек. Я отвлекаюсь от своих мыслей — мне стоит кинуть лишь один взгляд на жеребцов, чтобы понять, что в них течет та же превосходная кровь, что и в жеребцах, выводимых отцом. Это чистокровки из Солнечных земель, с красиво изогнутой шеей, трепещущими ноздрями и глазами, в которых всё еще горит дикий огонь — тот огонь, что мои лошади утратили. Они взмахивают украшенной красными лентами гривой, в то время как их наездники, с такими же лентами, приветствуют тех, кто их поддерживает.

Затем настает черед наездников Зеленого квартала и их жеребцов, идущих легкой рысцой. У меня перехватывает дыхание.

Один из наездников — Звездная воровка. Багровая метка на ее лице ничем не прикрыта и бросается в глаза.

— Леди Джемма из Дома Сальваторе верхом на великолепной жеребце Мастера Аквино — Кипсейке!

Герольд перечисляет их прошлые победы, но я его больше не слушаю. Посреди шумящей толпы я вдруг осознаю, что семья Джеммы, наверное, очень богата и могущественна, раз ей — мальфетто — позволено участвовать в состязаниях.

Нужно вернуться во дворец Фортуны до того, как кто-либо хватится меня. Но как отказаться от такого зрелища? Ноги словно прилипают к земле, а взгляд — к девушке, известной мне под именем Звездная воровка.

Появление Джеммы вызывает у толпы целую бурю чувств. Я слышу гневные возгласы: «Мальфетто!» и громкий гул неодобрения. Приглядевшись, замечаю людей, глумливо нарисовавших на своих лицах фальшивые багровые метки. Один из них даже бросает в Джемму гнилой фрукт.

— Мерзкое отродье! — кричит он, с перекошенным от гнева лицом.

Джемма не обращает на него внимания и едет на жеребце с высоко поднятой головой.

За первым оскорблением тут же следуют другие.

И так оскорбляют благородную леди? Меня охватывает резкий приступ злобы, и я прикусываю щеку изнутри, а потом пораженно вижу, что есть и те, кто громогласно защищает Джемму.

На самом деле полно людей машет знаменами в ее поддержку, большинство — из ее Зеленого квартала, но и из других кварталов тоже. У меня замирает сердце, и злость сменяется замешательством, а потом — возбуждением. Я с восторгом смотрю, как Джемма кивает поддерживающим ее людям. Никогда в жизни я такого не видела. В воздухе потрескивает напряжение между теми, кто за Джемму и кто против нее — первая искра возможной гражданской войны, — и я делаю глубокий вдох, словно пытаясь вобрать в себя его силу. «Не все ненавидят мальфетто», — как-то сказал мне Энцо. Я перевожу взгляд на Инквизиторов, готовых в любую секунду утихомирить толпу.

Джемма купается во всеобщем внимании. Перебросив темные волосы через плечо, она улыбается тем зрителям, которые что-то одобрительно кричат. Затем она одним плавным движением вскакивает на спину жеребца. Гибкая и изящная она некоторое время стоит так, довольно сложив руки на груди, затем машет рукой и возвращается в сидячее положение. Всё это время ее жеребец ведет себя идеально спокойно. Из всех наездников Джемма пока единственная мальфетто.