Песня Волчьей луны (СИ) - Петровичева Лариса

Вот и к ним прилетела.

Забавно, конечно, подумал Ирвин, я лежу рядом со своей истинной и думаю не о ней, а о политике и неслучайных случайностях. Арьяна негромко вздохнула во сне. От нее веяло чуть солоноватым запахом морской воды и цветов – тем запахом, который всегда окутывает пару после страсти. Ирвин улавливал его своей волчьей сутью – он всегда мог точно сказать, кто, когда и с кем нескучно провел время.

“У меня есть истинная, – сказал он себе. – Моя истинная. И теперь я с ней, и я нормален”.

Он вслушался в ту тишину, которая окутывала душу. Ни следа того серебристого волка, который всегда был в нем и готов был вырваться в мир – ему и полнолуния не надо было. Ни следа безумия и горя.

Мать была бы счастлива. В отличие от отца, она всегда верила, что Ирвин встретит истинную и исцелится.

Но он встретил не только Арьяну, и эта встреча заставила его думать о том, что все не так просто. Что-то было не так, и Ирвин должен был понять, что именно.

Мейв часто появлялась при дворе, но все это время старалась не пересекаться с Ирвином. Иногда, запертый в своих покоях, он улавливал тонкую фруктовую ленту ее запаха и знал: Мейв здесь. Сегодня на ней светло-зеленое платье с глубоким вырезом, сегодня она выбрала простенькие духи и нанесла их за ушами, сегодня от темного облака ее кудрей веет дорогим шампунем… У Ирвина бывали дни и даже недели просветления, когда он вел обычную жизнь: читал, гулял в дворцовом парке, даже выбирался в Зеленую слободу – в эти чистые спокойные дни Мейв тоже избегала его.

Однажды она заметила его на лестнице, торопливо развернулась и практически сбежала.

А вот сегодня почему-то подошла. И вела себя не так, как ведут, когда между людьми есть только дружба.

“Мне очень жаль, что я не твоя истинная”.

Ирвин не верил в светскую вежливость и чужие сожаления. Почему, интересно, Мейв заговорила об этом только сейчас? После того, как старательно избегала его несколько лет.

А тут еще и этот Аделард Пиннет. Ирвин, конечно, понимал, что его не воспринимают всерьез – пока еще не воспринимают. Он слишком долго был безумцем в зверином обличье, неудивительно, что Аделард заявился к младшей княгине и предложил свои услуги. Ладно, допустим, он забыл об инстинкте самосохранения, когда сунулся к той, которая принадлежала не просто волку – младшему князю хармиранскому, и думал, что ему за это ничего не будет. Но почему он сделал это настолько стремительно?

Аделард и Мейв. Ирвин чувствовал, что между ними есть какая-то связь.

Та самая, что соединяет марионеток в руках кукольника.

Арьяна негромко вздохнула во сне. Ирвин вытянулся на кровати, закинул руки за голову. У него есть истинная, у него есть своя семья, и в пекло всех интриганов и всех королей – но та безумная легкость, которая окутывала его в волчьем обличье, ушла и не возвращалась.

Он понимал, что Аделард и Мейв появились не просто так. Их подсунули младшим хармиранским князьям… но для чего? Всем известно, что невозможно изменить истинной, так что маневр с Мейв был не оправдан – и для чего совершен вообще?

Ирвин провел руками по лицу. Все вдруг стало ясно.

Он встретил истинную. Исцелился и обрел разум рядом с ней – значит, младшая ветвь хармиранской княжеской фамилии существует по факту, а не просто на бумаге. Значит, Ирвин имеет значение и влияние. Если что-то случится с Киганом, если князь, например, умрет, не оставив законного потомства, как не раз случалось в истории, то тогда Ирвин с полным на то правом займет трон. А потом править будут его дети – он собирался серьезно поработать над этим в ближайшие дни.

Тому кукловоду, который стоял над игровой доской, не нужны были лишние влиятельные фигуры. И он искал способ избавиться от них. Арьяна едва не умерла после тех проклятых сушек – Ирвин едва не отправился за ней. Теперь в игру ввели Мейв – но даже если бы Ирвин раньше любил ее без памяти, он все равно не поддался бы на ее чары и многообещающие взгляды. Теперь у него была истинная.

Впрочем, может быть, кукловод не верил в истинность до конца.

Ирвин выбрался из-под одеяла и подошел к окну. Тонкий серп стареющей луны висел над деревьями – раньше один его вид вызывал тоску. Раньше Ирвин не мог спокойно смотреть на луну – а теперь вот стоит и смотрит, и в душе нет ничего, кроме спокойствия, почти равнодушия.

Волк погрузился в глубину, во тьму. Он никогда не вернется.

Если Киган умрет, не оставив потомства, то трон Хармирана перейдет их дяде по отцу, генералу Гаверну – тот не любил столичную жизнь, жил в Кешевеле, одном из горных городков, и был таким простодушным воякой, которого можно было размещать в книге анекдотов. Ирвин никогда не поверил бы в то, что генералу нужна корона: за все эти годы он ни разу не показал своего стремления к власти. Когда Киган занял престол, то дядя первым присягнул племяннику и сказал: “Помогу во всем, и как генерал, и как родня”.

Что, если все это время он просто притворялся простаком и солдафоном? Нет, вряд ли. Ирвин слишком хорошо знал своего дядю, который в детстве катал его на лошади и втихаря от матери угощал сладостями – генерал Гаверн любил своих племянников, и это была настоящая любовь, а не светская вежливость.

Значит, пока оставалось только думать. Думать и ждать.

***

– Что это? – удивленно спросила Арьяна.

Мобиль с Бейлин за рулем – телохранительница сказала, что теперь сделает все, чтобы не допустить нового покушения – привез их на окраину города, к голубой капле маленького озера. Ирвин отошел от большого мангала, на котором шашлычник раскладывал свежие порции мяса, и ответил:

– Принцессу ничем не удивить. Но принцесса точно не ела булки с колбасками с уличного лотка.

– Точно, – улыбнулась Арьяна. Еда была упакована в бело-зеленый полосатый пакет – они прошли к скамейке у самой воды, и Арьяна подумала, что давно ей не было так спокойно. Минувшая ночь не только изменила ее тело – она вылепила из ее души что-то совсем другое, непохожее, таинственное.

Лоточник расстарался с начинкой – в булке были две толстые колбаски с гриля, груда овощей и розоватые потеки соуса. Простая уличная еда: Арьяна знала о такой, но никогда не пробовала. Бейлин взяла большую порцию шашлыка и заняла скамью в стороне – достаточно далеко, чтобы не нарушать тихую нежность свидания, и близко для того, чтобы оказаться рядом, если что-то пойдет не так.

Она больше не была официальной телохранительницей принцессы, но все равно вела себя так, словно продолжала работать.

– Ты ешь, ешь, – произнес Ирвин. – А я пока расскажу тебе, о чем думал этой ночью.

Арьяна невольно почувствовала, как к щекам приливает румянец. При мысли о минувшей ночи ее словно погружало в сладкую карамель – теплую, тягучую. В низу живота невольно начинал пульсировать маленький огненный шарик.

Чтобы отвлечься, она откусила от булки – грубоватая с виду, уличная еда оказалось неожиданно вкусной. Ирвин улыбнулся, словно ему нравилось смотреть, как Арьяна ест.

– Пару месяцев назад я перекинулся и смог удрать из дворца, – сказал он. – Носился по окраинам всю ночь, каким-то чудом никого не встретил и никакой живности не загрыз. Потом выполз к этому озеру и обратился. Представляешь, какие у них были лица?

Арьяна обернулась в сторону мангалов. Лоточник переворачивал шампуры со смуглыми ломтями мяса, его помощник наполнял булку начинкой – покупатель с портфелем в руке выглядел нервным, куда-то спешил.

– А потом?

– Потом я приковылял к ним и съел все, что они успели пожарить. Так проголодался, что забыл о том, что терпеть не могу мяса, – ответил Ирвин. – Дикая история, правда?

– Если только чуть-чуть. Сильно они испугались?

– Сильно, – кивнул Ирвин. – Я отдал им несколько своих цепочек, чтобы расплатиться за еду.

Теперь на его костюме не было такого количества серебра, как в день их первой встречи. Сейчас Ирвин был похож не на того, кто одним взглядом заставляет трястись от ужаса, а на обычного человека. Да, в нем были сила и властность, но монстр ушел навсегда. Того волка, которого Арьяна увидела перед генеральным госпиталем, больше не было.