Бессилыш (СИ) - Рымин Андрей Олегович

Мне хочется верить, что Вепрь с друзьями прикончили перерождённого Зоха. С великаном-бездарем, каким я на время успел сделать того ходока, они справятся. В идеале Сепан тоже жив. Надеюсь, они доберутся до города, где мы с ними и встретимся. И мой рюкзак тоже. В нём осталось слишком много ценного: две жемчужины, кубики-пропуски, браслеты-душилки, семена и бобы. Впрочем, последнего у меня теперь будет приличный запас. Один только этот ходок с почти полной звездой на лбу принесёт нам достаточно, что того, что другого.

— Всем добычам добыча! — довольно восклицает Китар, закончив работу. — Целых тридцать три боба и аж девять семян.

Возвращаемся в лагерь. Есть время помыться. Процесс этот долог. Приходится набирать флягу и из неё уже лить на себя воду тоненькой струйкой. Этим делом уже занят я. Параллельно рассказываю Китару о произошедшем на Суши со мной. Мальчишка время от времени перебивает меня. В частности, он поведал мне о верёвочной переправе через Живую реку, налаженную ислинами. К ней для начала мы и отправимся.

Также, Китар порывался позвать свистом Зайку, но я пока запретил это делать. Не стоит ей видеть того, что случится в ближайшее время. К тому же, у меня есть сомнения по поводу результата попытки призыва сейчас. Наделённая таким чутким слухом тушкатка, напуганная приближением ходока, скорее всего убежала чересчур далеко и на зов не откликнется. Займёмся её поиском завтра.

А вот со сроками возвращения в лагерь первых людей-беглецов я ошибся. И пары часов не прошло, как один уже спускается в низину с холма, за которым остался лежать выпотрошенный труп ходока. Наверное, наблюдал за округой с какой-то возвышенности, и пропавший из его поля зрения великан натолкнул человека на мысль о разрешении проблемы неким чудесным образом.

— Как? Как ты смог?

Я отброшен от руля. Китар шепчет:

— Я сам.

Эх… Мальчишка… Китар не меняется.

Глава пятая

Просто работа

Всё-таки они с Рохусом бросились в разные стороны. Иначе бы сейчас пришли вместе. А он быстро вернулся. Бровястый смелее других? Или Дерман просто нетерпелив во всём, и любое ожидание заставляет его страдать, а не только воздержание, как можно было подумать? Ну что же, своё он отмучался — его смерть будет быстрой. Хотя… С чего это такие подарки уроду? Нет, насильник так легко не отделается.

— Умею уговаривать.

— Что? — не понял подходящий ко мне Дерман. — Ты о чём? Ходока как убил, тебя спрашиваю.

Сейчас он меня не боится. Но это только пока.

— Так и я о том, — улыбнулся я гаду. — Мне, в отличие от тебя, дают. Попросил отдать сердце, и ходок из груди его вырвал.

Но у Дермана нет настроения «перешучиваться». Да и не понял он мой намёк.

— Что за чушь ты несёшь… Я серьёзно. Как убил ходока?

Кроме ножа у ублюдка нет никакого оружия. Да, если бы и было…

— Не большая чушь, чем твой трёп про залётных тушкатов, — прорычал я, резко переменившись в лице.

Дерман остановился. Десятка шагов до меня не дошёл. Вот теперь ему стало страшно. И пугаю его не столько сам я, сколько страшит гада труп ходока с развороченной грудью. Ведь как-то же я великана прикончил.

— Знаешь, значит, — пробурчал он, косясь на копьё, лежащее у меня за спиной. — Дрог, паскуда, в отместку сдал. За то, что я его ждать не стал. Понимаю… Никудышний из меня друг. Или это был Хэл?

Значит Крамор не врал… Вот ублюдки!

— Что, все знали? — процедил я сквозь зубы.

— Все, не все, но Бон с Хэлом не такие тупые, как некоторые.

— Значит и Хэла убью.

— Хэла? Ты? — расхохотался ублюдок.

Но что-то смех его отдаёт страхом. Уверенность в моём голосе сделала своё дело.

— Но ты умрёшь первым.

Нож Дермана мгновенно очутился у него в руке. Всё-таки этот бандюга с этим оружием по-настоящему ловок.

— А хватит силёнок?

— О… Более чем.

Колдун в моей голове сейчас мысленно покачал головой, осуждая. С точки зрения Ло я сейчас трачу время. Ему не понять сладость мести.

— Ты сам напросился, пацан.

Дерман начинает на меня наступать. Но не прямо идёт, плавно движется наискось, обходя меня сбоку. Его замысел ясен — хочет, чтобы я в какой-то момент оказался на одинаковом удалении от копья, от лежащей с другой стороны от меня секиры Никиты и от своего противника в его лице. Собирается броситься, либо с ножом на меня, либо к более серьёзному оружию, едва я сорвусь с места в попытке схватить первое или второе.

Вот только всё оружие, что мне требуется, уже и так при мне. Позволяю ему в резком прыжке с кувырком подхватить секиру с земли.

— Вот, значит, чем ходока прикончил, — косится на окровавленное лезвие секиры урод. — На этом твоя везуха закончилась, мелкая падаль.

И спешащий воспользоваться своим преимуществом вооружившийся Дерман бросается ко мне. Занесённая для удара Секира взлетает над головой гада… И падает вниз вместе с отрубленной рукой, в которой её держали.

— Не угадал, не секирой, — зло ухмыляюсь я, отступая на шаг.

Обезумивший от боли и ужаса Дерман не находит ничего лучшего, чем попробовать швырнуть в меня другой рукой нож. Короткий замах — и вторая конечность падает вслед за первой на землю.

— По-хорошему бы тебе надо яйца отрезать, но и так сойдёт. Мне с тобой лениво возиться.

Само собой что-либо ответить мне Дерман не в состоянии. В выпученных от нестерпимой боли глазах уже разума нет, перекошенный рот исторгает из себя жуткую смесь визга с рёвом. Слишком громко. Заканчиваю. А то зайка, услышав такое, удерет ещё дальше — замучаемся её потом искать.

— Ты обидел мою подругу, — произношу я спокойным и твёрдым голосом. — Я сегодня тебе и судья, и палач. Приговариваю тебя к смерти, насильник.

Третьим взмахом руки отсекаю упавшему на колени уроду голову. Как же приятно снова чувствовать себя всемогущим. Прикончил ублюдка одним небрежным движением. И любого прикончу, кто будет того заслуживать или встанет у меня на пути. С дарами я опять Китар-Смерть.

Оттащив по совету Ло части Дермана за холм, к ходоку, я засунул куски его трупа под пузо продолжающего сидеть на скрещенных ногах великана. Дохлое чудище завалилось вперёд, но объёмный живот не давал гиганту упасть, упираясь в колени. Со стороны, особенно если смотреть со спины, могло показаться, что ходок ещё жив. Здесь у нас будет свалка.

Колдун ожидаемо меня пожурил насчёт чересчур долгой и громкой казни. По его разумению убивать Дермана нужно было коротким уколом в лоб, или вовсе без дара — стрелой. Луков и колчанов у колодца валяется более, чем достаточно. Мол, призвал бы его, и он дальше бы всё сделал сам. Много Ло понимает. Разве же это месть? Ублюдок должен был осознать свою смерть и понять, почему его убивают. Моими стараниями насильник ощутил настоящие: ужас и боль. Я всё сделал правильно.

Вернувшись в лагерь, тщательно вымыл руки. Сегодня весь день отмываюсь от крови. Ранее очистил от неё семена и бобы. Теперь у меня по карманам распихано целое богатство по меркам Суши. Интересно, кто объявится следующим — хромоногий Дрог, Рохус, Хэл?

Вот и не угадал. Не прошло и получаса со смерти Дермана, как меня окликнул с холма тот, кого я никак не ожидал здесь увидеть.

— Ходок мёртв? — подозрительно хмурясь, спросил показавшийся среди камней Бон. — Скажи, что он мёртв! Всё смотрю на него, смотрю и не верю.

— Мертвее некуда, — весело подтвердил я, жестами призывая предза спускаться.

Ходока убил Ло, а вот в смерти Крамора, превратившегося в это чудовище, повинен осознанно отправивший его на эту смерть человек, который за это ответит. Не вернись сейчас колдун, подлый предз остался бы жив, а раз в город мне уже есть с кем идти… Ло считает, что от свидетелей возвращения ко мне даров обязательно нужно избавиться. Обсуждали мы судьбу Хэла, но разницы нет. Предводитель предзов ничем не лучше своего белобрысого друга.

— С одного холма смотрю: не шевелится вроде, — радостно затарахтел Бон, шагая вниз по склону. — Ближе подошёл, опять наверх залез — сидит. Подобрался ещё поближе — всё равно сидит. Потом, как заорёт кто-то. Я, наверное, минут двадцать в камнях прятался, не высовываясь. Всё ждал, что ходок подскочит. Эта хитрая тварь очень быстро умеет скакать. Кто орал-то? Не ты же?