Дракон смежил веки, словно прислушиваясь к чему-то. А затем медленно открыл глаза.
— Латризмагиус сказал мне, что научил тебя кое-чему. — прозвучал голос дракона уже в моей голове. — Я хочу знать, как ты сражался с моими творениями. Знать, с кем из моих сотен ты столкнулся. Покажи мне.
Это была мягкая просьба: не приказ.
Но я не стал отказывать: воспоминания были ещё свежи. Сосредоточившись, я вызвал в памяти образы… Тучи сгущаются, образуя воронки и вот в следующий миг свет и молнии стирают передовые полки в пыль. Крылатые фигуры спасают воинов противника: и я чувствую ошеломление и поднимающуюся ярость.
Как смеют они?!?
Чёрные молнии сбивают с небес первых воительниц: столь прекрасных давно, но бесславно павших так быстро. С хрустом сворачивается шея выжившей: и я бросаю вызов небесам.
Молниеносный удар, что пробивает мою защиту. Лицо предводительницы… Глаза дракона расширились: он узнал её. Шторм смерти, что обрушивается на мир…
Алай! И с именем дракона на устах повелительницы неба разрывают мой шторм смерти своими жизнями.
Земля, стонущая от символов древней магии. Чёрные молнии, что всё чаще бьют в пустоту… Полки моих солдат, что исчезают один за другим. Яростная атака пламенного луча из ближайшего леса и молниеносный ответ…
Наконец, я стою один, в поле, где остался лишь прах и пепел, и непоколебимые враги застыли в воздухе, отдавая мне дань уважения. И я ухожу: побеждённый.
Я выдохнул, отпуская калейдоскоп видений. Это было странное чувство: впервые я направлял свою мысль так, сознательно толкая её в чужой разум. Воспоминания словно поблёкли… Но не ушли.
— Ты увидел. — устало прикрыл глаза я.
— Киринес… — со странным выражением произнёс дракон.
Я приподнял бровь.
— Киринес. Это имя той, что была лидером сотни, с которой ты сразился. Одна из первых моих творений, лучшая из лучших. Та, что победила тебя…
— Я запомню. — мрачно пообещал я. — Ты принял решение?
Рыцари смерти ощетинились оружием, расходясь вокруг дракона полукольцом. Алай вскинул голову, широко раскрывая крылья, и выпрямился, возвышаясь над нами.
— Да. — пророкотал дракон. — Мы, драконы, хранители и защитники этого мира. И наши слуги должны следовать этому пути. Так не должно быть, но так было. Я признаю свою вину перед тобой. Ты заслужил право на месть… И имеешь право на виру. Мои слуги сделали это, а значит, платить её тоже мне. Скажи мне, что ты хочешь?
Это был неожиданный поворот. На месте дракона я бы просто убил самого себя, дабы устранить неудобно свидетеля. Я всерьёз задумался. Попросить драконьих сокровищ? Как-то слишком мелочно. Знаний? Сомневаюсь, что даст что-то серьёзное, да и потом, я и то, чему меня учил Латризмагиус не до конца освоил, уделяя больше времени искусство смерти, чем ментальной магии… Можно было бы затребовать себе парочку рабов из числа провинившихся для экспериментов, пожалуй. Но как-то это слишком мелочно. И совсем не соответствует образу, что я создал в глаза дракона.
Я посмотрел во внимательные вертикальные зрачки, что с интересом ожидали моих требований, и решил, что в этот раз не стоит быть жадным.
— Я хочу двух вещей. — медленно произнёс я, смотря на красного дракона. — Первое - чтобы никто больше не вмешивался в нашу войну. Это внутреннее дело всех людей… Независимо от исхода.
— Я не могу говорить за другие расы. — задумчиво ответил дракон. — Но в моей власти проследить за этим. Поэтому, думаю, мне удастся обеспечить это. Однако только до тех пор, пока ваша война не вышла за пределы этой части континента.
— Приемлемо. — кивнул я. — И второе…
В глазах дракона вспыхнуло нешуточное любопытство.
— Я хочу, чтобы они страдали. — выдохнул я сквозь зубы. — Страдали так, как никто и никогда прежде. Хочу, чтобы они заплатили за то, что сделали… Ты их хозяин. В твоей власти наказать своих слуг.
Это требование всерьёз удивило дракона. Он даже опустил крылья, придвигаясь ко мне поближе.
— И всё? Ни секретных знаний о магии или тайнах мироздания, ни несметных сокровищ, ни требований дать тебе непобедимую армию? — в голосе дракона легко было услышать изумление.
— Я похож на ребёнка, который не способен достать себе игрушки? — с презрением вздёрнул бровь я. — Знания, сокровища, армия… Я достану это себе сам. От тебя же я прошу лишь то, что не могу сделать самостоятельно. Заставь. Их. Страдать. — с нажимом произнёс я.
Некоторое время Алай смотрел на меня со странным выражением. Мимика рептилий была сложно читаемой: но он всё же была, и, пожалуй, такого мне не доводилось видеть ни у Латризмагиуса, ни во время этого разговора.
— Так будет. — наконец, пророкотал дракон. И его голос был подобен грому: словно сам мир дрогнул от этих слов, определяя чью-то судьбу.
С этими словами огромная туша развернулась, взмахнув хвостом, что со свистом разрезал воздух над нашими головами. Одним быстрым прыжком дракон отошёл в сторону, а затем, взмахнув могучими крыльями, поднялся в воздух, быстро набирая высоту. Нас лишь окатило воздушной волной.
