Разбуженная страсть - Грант Сесилия

Незнакомец несколько раз моргнул. Потом его лицо озарила улыбка – словно он заметил ее в танцевальном зале и надеялся, что их представят друг другу. Нет, еще хуже!

Марта быстро отвернулась, и к ее щекам прилила кровь. А незнакомец по-прежнему смотрел на нее – она видела это краем глаза.

Марта отложила молитвенник и скрестила руки на груди. И тут ей вдруг показалось, будто воздух ласкает ее обнаженную шею. Она невольно содрогнулась. И пожалела, что не накинула на плечи шаль.

Еще несколько раз по ее спине пробежали мурашки, но она неотрывно смотрела прямо перед собой – даже когда закончилась служба и ряды вокруг нее опустели. Она последней ступила на порог, последней пожала викарию руку и поблагодарила его за назидательную проповедь.

Вблизи мистер Аткинс являл собой настоящее воплощение священнослужителя – даже в большей степени, чем в то время, когда стоял за кафедрой и читал проповедь. Худощавое сложение придавало еще больше величия его строгому черному облачению, и весь он походил на рисунок углем на белой бумаге – угольные глаза, угольные волосы и густые черные и чуть изогнутые брови, придававшие его бледному угловатому лицу печальное выражение.

– Думаю, это была хорошая притча, – ответил он на ее похвалу, и в его улыбке проскользнуло лукавство. – Хотя, возможно, в будущем мне следует выбирать более жизнерадостные отрывки ради мистера Мирквуда. Но если он заснет во время моей проповеди о Давиде и Голиафе, то мне придется винить только самого себя.

– Он наш сосед? – Из-за плеча мистера Аткинса Марта видела незнакомца в доброй четверти миле от них, на тропинке, ведущей к дороге. – Я его прежде не видела и никогда не слышала этого имени.

А незнакомец шагал с непринужденной легкостью, сунув руки в карманы.

– Им принадлежат земли к востоку от Сетон-парка, но мы их редко здесь видим. Кажется, они тут ни разу не появлялись при вас, и даже теперь к нам приходит только молодой мистер Мирквуд. Но я слишком заболтался и не спросил, как у вас дела. – Голос викария изменился. – Не ожидал, что вы придете так скоро…

Марта посмотрела на собеседника и встретила его проницательный взгляд. Казалось, он призывал ее к доверию, почтительному доверию, существовавшему между прихожанами и священником.

– У меня все хорошо. – Она снова взглянула на удаляющуюся фигуру мистера Мирквуда. – Спасибо, что спросили. Помочь вам с уборкой?

– Конечно. – И снова священник проявил проницательность; он понял ее нежелание говорить и принял его с почтительным уважением.

В церкви мистер Аткинс занялся бумагами на кафедре, а Марта принялась собирать молитвенники со скамей. Мистер Расселл считал, что хозяйке Сетон-парка не подобает заниматься такими делами, но теперь она могла делать то, что считала нужным.

Взяв сборник церковных гимнов, которым пользовался мистер Мирквуд, Марта проговорила:

– Должна признаться, у меня были и тайные мотивы… – Она стояла, глядя в сторону кафедры. – Я надеялась обсудить с вами вопрос со школой.

На мгновение руки священника замерли.

– Ах да. Я этого ожидал. – Мистер Аткинс отложил бумаги и поднял голову. – Садитесь. – Он указал на первый ряд и вышел из-за кафедры. Прислонившись к скамьям напротив, скрестил руки на груди и тихо сказал: – Полагаю, мистер Кин вчера был в вашем доме.

– Да. – Марта положила стопку молитвенников на колени. – Поместье скорее всего перейдет к брату мистера Расселла Джеймсу. Думаю, я останусь тут еще на несколько недель.

– А дом не может перейти к вам? – Викарий чуть подался вперед.

– Шансы очень малы. – Ох, все усложнялось. Впрочем, так всегда бывает, когда лжешь. – Вопрос должен решиться в течение месяца.

– Ясно. – Викарий внезапно все понял. Он слегка покраснел и с внезапным интересом принялся разглядывать пол.

– Скорее всего мне придется уехать, – продолжала Марта. – И поэтому я бы хотела дать вам несколько советов относительно школы.

– Да, конечно. – Викарий кивнул, по-прежнему глядя в пол.

Марта же вновь заговорила:

– Мы раньше и не надеялись, что юных леди станут записывать в класс, но сейчас у меня появилась идея… Если вы сможете найти в Писании места, говорящие в пользу обучения для женщин, то родители девочек к вам прислушаются и смогут увидеть все достоинства этой идеи. – Викарий медленно поднял на нее глаза, и Марта заговорила быстрее: – Взять хотя бы сегодняшнюю проповедь. Иисус повелел сестрам оставить их женские хлопоты и следовать за ним подобно другим ученикам. Если во время вашего следующего визита в дом Фаррисов или Читамов вы напомните им о…

– Простите, миссис Расселл! – Священник поднял руку и едва заметно нахмурился. – Вы же понимаете, что школа не сможет пойти на уступки. Вы и сами мне это сказали.

– Пойти на уступки?! – Ее сердце подпрыгнуло. – Но как же…

– Если вы нас покинете, – снова перебил викарий, – вопрос о школе будет решаться мистером Джеймсом Расселлом, а он может не захотеть тратить на нее свои деньги.

Как Аткинс мог так легко отказаться от того, на что потратил столько сил?

– Но если занятия в школе уже начнутся, то мистер Расселл, возможно, поймет, что этот вопрос решен.

– А может, и нет. – Голос викария был мягким, но непреклонным. – Подумайте о разочаровании, если мне придется открыть школу, а потом, спустя несколько месяцев, я буду вынужден прекратить занятия. Я не могу поступить так с людьми.

Он был прав. Но в ее душе снова нарастало сопротивление. Она ведь вложила частичку души в его школу, а такое не проходит даром.

– А что, если… – Марта опустила взгляд. – Что, если я напишу мистеру Джеймсу Расселлу, расскажу ему о школе и, возможно, заранее заручусь его поддержкой?

Взглянув на собеседника, она тут же заметила перемену в его лице. Аткинс насторожился, но Марта видела, что он готов ухватиться за эту надежду.

– Вы его хорошо знаете? – Викарий был осторожен и краток. – Думаете, он согласится?

– Муж иногда говорил о нем, и из его слов я поняла, что он довольно дружелюбный человек. – Последнее могло быть и правдой. Почему бы ему не быть дружелюбным?

– Ну, если вы решитесь написать… И если это ваше желание будет настолько сильно… – В голосе викария было столько надежды, что она невольно опустила глаза на стопку молитвенников, лежащих у нее на коленях. – Что ж, миссис Расселл, я испытываю глубочайшее уважение к вашему дару убеждать. Вы ведь знаете, что я много месяцев пытался указать мистеру Расселлу на все преимущества образования местных жителей, но уверен, что он не согласился бы без вашего вмешательства.

Две книги соскользнули с ее коленей и упали в проход. Марта нагнулась, чтобы их поднять, и почти столкнулась с мистером Аткинсом, который внезапно опустился на колени.

– Ох, простите… – произнесла она.

Он поднял голову, и Марта уловила слабый аромат миндаля. Должно быть, викарий пользовался миндальным мылом. На его губах появилась улыбка, скромная и доброжелательная.

– Это мне следовало бы извиняться. – Он поднял книги. – Ваши усилия пропали даром, так как обычно я их не убираю.

Марта взяла молитвенники и села, выпрямившись.

– А следовало бы убирать. – Она провела пальцем по отваливающемуся корешку. – Особенно зимой. Сырость плохо влияет на бумагу.

– Вы правы. – Он поднялся на ноги, отряхивая сутану.

– Эти в любом случае следует заменить. Возможно, я попрошу об этом мистера Джеймса Расселла. – Марта заставила себя улыбнуться, и викарий улыбнулся ей в ответ, причем в его глазах появилось выражение доверчивой благодарности, которой она уже давно перестала быть достойной.

– Сегодня в церкви был новый прихожанин, – сообщила в тот вечер служанка, распуская ей волосы. – Он сидел в противоположном ряду. Вы его видели?

– Мистер Мирквуд? Его семья владеет поместьем Пенкарраг на востоке от нас. – Марта чуть наклонила голову, пока служанка вынимала шпильки. Возможно, Шеридан удастся вытащить вместе с ними и ее глупые мысли. Ох, о чем она думала, когда предлагала написать письмо мистеру Джеймсу Расселлу?