Измена. Видимость семьи - Фокс Лайза

Две новости

Следующий месяц я измывалась над собой по полной. Работала каждый день без единого выходного. Задерживалась на разработку конкурсного десерта. А дома снова становилась к плите и до поздней ночи отрабатывала приёмы кулинарного мастерства.

С бывшим мужем, как я уже начала называть гора, у меня не было ни единой встречи. Он должен был ехать в командировку, но о её сроках мне не было известно. Сначала я озиралась, выходя на улицу утром и после работы, а потом осмелела и перестала реагировать на резко затормозивший рядом со мной автомобиль, или толкнувшего в автобусе мужика.

Всё было как я и планировала. Я начала падать от усталости, а не от душевных терзаний, хотя чувствовала себя выпотрошенной рыбиной с торчащими во все стороны рёбрами и трепещущем где-то в глубине влажным страдающим сердцем.

А ещё я видела сны. В них я была с Егором в постели, он ласкал меня, гладил, целовал и заполнял до искр в глазах. Позы были разными, но всегда, ровно перед тем, как я успевала получить удовольствие, приходила Алика. Она брала Егора за руку и смеясь, уводила прочь. Я просыпалась в холодном поту и слезах.

Надежда на то, что физическое перенапряжение поможет не чувствовать боль от предательства, не оправдалась. Я уже готова была пересмотреть график работы и сделать его более щадящим, когда свалилась в обморок прямо на работе. Девчонки вокруг загомонили и, не слушая мои оправдания, притащили в цех Кольцова.

Тот выругался сквозь зубы и сначала вынес меня на руках в свой кабинет. А потом, договорившись со знакомым доктором, отвёз на своей машине в частную клинику. Я пробовала спорить и сопротивляться, но как была в кондитерской форме, так и отправилась на обследование. Терапевт что-то уколола от низкого давления и отправила на анализы.

Кровь надо было сдавать исключительно натощак, поэтому меня хотели пригласить в лабораторию утром. А когда я призналась, что ещё ничего не ела, взяли всё и сразу, обругав за нарушение режима питания. Мне было уже всё равно. Я пообещала вовремя есть и попросила вручить результаты Кольцову. Самой на следующий день ехать в эту часть города мне было не по пути.

Мама, увидев меня дома раньше времени, запричитала, как старушка. Носилась со сладким чаем, бутербродами, варила суп и взбивала миксером творог. Мне не нравилось всё. Еда была пресной. Чай слишком насыщенным. Но чтобы не тревожить маму я всё пила, ела и снова пила. Потом, видимо от переедания, меня стошнило. Но маме я в этом не призналась. Потому что она начала бы продуктовое издевательство по второму кругу.

На следующее утро у меня был щадящий график работы и завтрак на рабочем месте. Кольцов позаботился и об обеде. А на ужин пригласил меня в кафе недалеко от моего дома. Я пробовала отбрыкаться, но с моим начальником спорить не получалось. Поэтому я предупредила маму и поехала после работы на встречу с Кольцовым.

Игорь сидел в дальнем углу. Его было хорошо видно от входа. Он прекрасно выглядел в дорогом костюме. В свои 35 Кольцов был привлекательным мужчиной. В него не раз влюблялись ученицы и сотрудницы. Но то, что было между нами, даже дружбой нельзя было назвать. Это было чистой воды наставничество.

Он видел во мне перспективного кондитера для достижения новых вершин. Относился по-доброму, но немного отстранённо. Так же как и я. Но сегодня, в Лице Игоря было что-то запредельное. Что-то похожее было во взгляде Егора, когда он признавался мне в любви и звал замуж. Поэтому я напряглась, когда Кольцов, едва я устроилась напротив него, придвинул ко мне два сложенных листка и произнёс хриплым голосом, – открой сама.

Первый был упакован в красивый прозрачный конверт. Я достала плотную бумагу. На листе благородными перьевыми росчерками с вензелями было написано, что я получила приглашение на закрытый международный конкурс кондитеров. Это было наше общее достижение! Столик был крохотный и Игорь, сжав мои руки своими, тряс их с радостью тренера, чей ученик вышел в финал.

– Даша, это космос! Это настоящий прорыв. Я тебе говорил, что у тебя золотые ручки, но сегодня я их готов расцеловать!

Кольцов так на самом деле поднял и поцеловал мои ладони, словно они были чем-то волшебным.

– Игорь, не надо меня смущать. Мастерству учишь меня ты, но, так и знай, твои руки я целовать не буду!

– И не надо! Потому что все конкурсы мира мы выиграем твоими руками!

Мы рассмеялись, и Кольцов двинул по столу второй листок в мою сторону. Обычную белую бумагу из принтера, обрезанную посередине. На внутренней стороне была напечатана таблица. В шапке – мои данные Морозова Дарья Александровна, 22 года, адрес. А потом какие-то колонки цифр.

– Я ничего не поняла. Что такое ХГ? Почему МЕ? 200 000 это хорошо? Ты мне что-то можешь объяснить?

Во взгляде Кольцова снова появилось что-то пронзительное. Мне казалось, что он, совершенно несентиментальный человек, готов был расплакаться.

– Да, я могу. – Игорь снова взял мои руки в свои. Это не было интимным. Это было дружески. – Это самый важный анализ в твоей жизни. Сейчас я тебя скажу, что он означает, а ты, когда придёшь в себя, поделишься этой информацией с миром.

– Со всем миром? – Мне было неловко от его тона и оттого, что я не понимала, что происходит. Но и волшебство момента я чувствовала кожей.

– Даша, слова, которые я тебе скажу сейчас, я мечтал услышать всю жизнь. – Он посмотрел мне прямо в душу. – Ты ждёшь ребёнка.

Мне казалось, что во время беременности я буду чувствовать, что во мне зарождается жизнь с самой первой секунды. Но мой последний секс с Егором был почти 2 месяца назад, а я ничего особенного не чувствовала. Просто жила себе, и всё.

– Даша, ты меня понимаешь? Ты беременна. У тебя будет малыш. Ты станешь мамой. Понимаешь?

От нереальности происходящего я, глядя, как заворожённая на Игоря, отрицательно помотала головой. Как же так? Ведь мы с Егором так хотели ребёнка. Так ждали моей беременности, так о ней мечтали. А что делать теперь, когда я осталась одна? Когда Егор меня предал.

– Тебе сейчас надо прийти в себя. Осознать эту радость. – Голос Игоря дрогнул. – Ты знаешь, как я сейчас за тебя рад. Мы с Аллой не можем иметь детей. А ты уже в обморок падаешь от переработок, поэтому мы решили тебе немного помочь материально. Ты приходи в себя тихонько. И не бойся. Если что – поможем встать тебе на ноги. Ребёнок, это главное сейчас.

Он положил на стол поверх листка с анализами несколько крупных купюр, поцеловал меня в лоб и тихонько ушёл. Я видела, как у Кольцова наворачивались на глаза слёзы. Знала, что он бесплоден и мечтал о ребёнке. Поэтому проводила взглядом его поспешное бегство на летнюю террасу с благодарностью.

Как бы ни было тяжело Кольцову, он мне и с обследованием помог, и про беременность рассказал. А когда сам о ней узнал, договорился с Аллой, которая его ко всем ревнует, чтобы выделить мне денег на адаптацию. Это было так ценно, так по-человечески!

Я сидела с глазами, которые щипало от слёз. Сжимала дрожащими руками анализ с какими-то бешеными тысячами каких-то непонятных букв и деньги, которые оставил Кольцов и улыбалась. Как дура. Обалдевшая от новостей дура!

Чтобы не расплакаться я начала часто моргать и подняла взгляд выше. Лучше бы я этого не делала! Прямо передо мной стоял разъярённый Егор. Те, кто его плохо знает, решили бы, что он совершенно спокоен. Но по сжатым в нитку губам, бледным щекам и взгляду, которым можно убить, я безошибочно поняла, что он в ярости.

Я тебя отпускаю

Муж выглядел опасно и впечатляюще. Он всегда приковывал взгляды. Один из самых молодых восходящих звёзд нанотехнологической промышленности. И при этом привлекательный внешне, эрудированный, с невероятной харизмой. И сейчас я видела в нём идеал мужской красоты и надёжности. А ещё, предательства.

Стало невыносимо больно! Словно миллионы крохотных лезвий шинковали моё сердце на тончайшие лоскутки.