Дракон на поводке, или Истинная против! (СИ) - "Книжный Странник"

— Отпускай, — орёт соглядатай церберам, — он нам сейчас всю посадочную разломает.

— Тише, тише, малыш, — пригнувшись к шее, пытаюсь урезонить дракона, но он как будто бы и не слышит вовсе.

Сдерживающие дракона цепи со звоном падают, и мы тут же срываемся камнем с отвесного балкона вниз. Мир смазывается в одно буро-серое пятно, небо и земля меняются местами, а к горлу подкатывает горькая желчь. Паника, стылый леденящий ужас сковывает тело: мы сейчас разобьёмся, он забыл, разучился, как надо летать! И вот, прямо сейчас, мы оба разобьёмся о скалы, в лепёшку!

Хочется позорно кричать, но, стиснув зубы, я молча жду и верю. Сама не знаю чего. Я обещала не бояться. Прежде всего себе обещала. Грезила ведь о полёте, пожалуй, с того самого момента, как узнала о драконьих всадниках. Я…

Стремительное падение завершается рывком, нас как будто кто-то невидимый и всесильный тянет из глубоких вод на поверхность. Тяжёлый взмах крыла, рассекая воздух, несёт стрелой вперёд. За первым мощным взмахом, набирая обороты, следует ещё один, и ещё.

Мы летим! Несёмся! Мчим!

Под нами — широкие поля Галдура, Академия со взлётным балконом — далеко позади. С высоты драконьего полёта всё настолько нереально красивое, что на несколько минут я позволяю Сапфиру лететь туда, куда хочет он. Чувство свободы пьянит, и мне хочется, хотя бы пусть и на чуточку, чтобы и он был свободен, не зависел от моих команд и действий. Заворожённо смотрю на проплывающие внизу леса, горы, воды океана… Стоп. Что? Вскидываю голову, с ужасом отмечая стремительно приближающуюся магическую завесу. Мы же сейчас сгорим!

— Стоп! Kituo! Остановись! — ору ошалело. — Пожалуйста!

Но дракон лишь быстрее машет крыльями, словно я прошу ускориться, в самом деле! В голове набатом звучит единственная мысль: что дальше? Отстегнуться и броситься вниз? Расшибиться или сгореть в магическом огне? Невелик выбор.

— Я сейчас прыгну! — прибегаю к последнему доводу.

Тело дракона напрягается и, совершенно неожиданно, кренится вбок, побуждая ещё сильнее ухватиться за поводья. В следующий миг мы начинаем падать. Бушующая водная стихия несётся на нас! Я кричу, уже совершенно не таясь, когда мы почти что ныряем, и меня окатывает с ног до головы водой от взмаха его крыльев, а он тут же, меняя траекторию и совершенно не реагируя на мои попытки управлять, стрелой летит ввысь. Шляпа со страусиным пером, отколовшись от волос, тонет вместо меня в океане, тогда как я, мокрая, с отяжелевшей юбкой, кулём вишу на предателе.

Злой рык срывается с его пасти, и он вновь летит к воде. Это что, наказание такое? За мысли о самоубийстве?

— Ты что, наказываешь мен… — не могу дальше сказать и слова, потому что мы совершенно неожиданно оказываемся у границы, и злой ветер, вместе с ужасом от близости завесы, заталкивает слова мне обратно в глотку. — Ты нас убьёшь, дур…

Врезаемся в радужный купол.

Удар. Нас подбрасывает. Всё вокруг тонет в чёрно-синем мареве, звенит камертоном, кружит калейдоскопом, путает воспоминания, реальность и грёзы. Перед глазами Сигиррил, тяжело дышит, словно бежал меня спасать от взбесившегося вдруг дракона. А вдруг и правда спешил ко мне? И спас? Я пытаюсь ему улыбнуться, но в ответ он хмурится, всматриваясь в меня драконьими сапфировыми глазами, что знакомо пульсируют уже на человеческом лице. Что⁈ Опускаю взгляд ниже — его подбородок, предплечья, торс ещё местами покрыты черно— золотой чешуёй, что, на глазах светлея, пропадает.

— Какого щета здесь происходит⁈ — заплетающимся языком выдавливаю из себя простонародное ругательство. Голова кружится, словно я выпила отцовского вина. Есть у меня и такой опыт. Пьяно кручусь на месте, путаюсь в мокрой юбке и уже готовлюсь поймать лицом землю, когда горячие, совершенно не эфемерные руки хватают меня за плечи. Сигиррил щурится, всматриваясь в моё лицо полыхающими синим пламенем гнева глазами.

Глава 3

Миранда

Иллария! Неужели получилось?

Кожу покалывает от перехода формы. Так отвык, как будто впервые в жизни меняю лик. Внутри опьянением штормит от восторга. Я ждал этого так долго, почти отчаялся. Столько раз убеждал себя, что слишком рискованно, что барьер просто сожжёт нас с Мири. Даже сегодня, когда впервые ощутил её на себе, когда острые коленки ткнулись в шею, я почти сдался судьбе, готовый смириться и оставить всё как есть: предать себя, свой народ. Ради неё, чтобы не рисковать единственным важным для меня в жизни — истинной. Может, летать под ней обезумевшим зверем не так уж и плохо? Может, это лучше, чем убить нас двоих в безумной гонке за свободой? Я до сих пор не уверен, верный ли путь выбрал.

Боги! Меня шатает так, как будто неделю пировал в трактире старины Бираля. Ноги не держат, как если бы разучился ходить. Вокруг дикие заросли каких-то кустов и невысоких деревьев. Небольшой островок, первый попавшийся на пути после прорыва полога. Останавливаться рискованно, но мне, ошарашенному свободой, и испуганной до крика Мири нужно прийти в себя. И поговорить. Самое важное и волнительное. Как она отреагирует? В любимых глазах отголоски недавнего ужаса и подступающая паника. Я бы и рад что-то объяснить, ответить на бессодержательный её вопрос, куда больше похожий на ругань кабацкой подавальщицы, но гортань пересохшая и не слушается. Три года я не произносил ни слова, как это делается вообще⁈

Иллария, какая же она красивая, эта смелая девочка. Представляю, как испугалась, когда обычно послушный и смирный «малыш» вдруг взбесился и перестал ей подчиняться. Подхватываю дрожащие под мокрой тряпкой плечи, с тревогой всматриваюсь в лицо.

Подумать только! МАЛЫШ! Ненормальная. Только это странное, удивительное создание могло называть дракона малышом.

Ты ведь узнаёшь меня, девочка?

Внутри гулко бьётся сердце. Это там, в снах, я был мужчиной, который ей нравился. Верным другом, терпеливым слушателем и интересным собеседником. А теперь? Лжец, скрывавший от неё правду. Как верить тому, кто предал твоё доверие? Не удивлюсь, если пошлёт меня к Харгу.

— Здравствуй, Миранда, — собственный хриплый голос кажется чужим. Может, я просто забыл, как он звучит не в голове, а исторгаемый непослушными губами? Во сне было проще. — Я ведь обещал, что никакие цепи не удержат меня сегодня.

Она даже не догадывалась, что значили эти слова.

— Это… этого… не может быть! — Всё ещё сжимаю пальцами мокрую ткань её форменной амазонки. На всякий случай. Совершенно не понимая, чего ожидать. Шока? Истерики? Криков? Это для меня за границей радужного марева свобода и дом, а для неё — крах мечты.

Миранда рассказывала о планах на будущее. Стать первой наездницей Академии, выиграть ежегодный турнир четыре раза подряд, доказать отцу, что она способна на большее, чем украшать собой гостиную высокопоставленного мужа. А теперь для всех она утонула, не справившись со своим зверем. Позорно сгинула в первый же полёт. Вспоминаю, что на полном серьёзе грозилась спрыгнуть. Внутри вновь поднимается волна страха за неё и злости, чувствую, как гнев ползёт по шее, дыбя кожу чешуйками.

Ты разучился себя контролировать, Сир?

— Если ещё раз вздумаешь покончить жизнь самоубийством, я привяжу тебя к себе цепями, поняла⁈ — Миранда смаргивает. Угроза моментально избавляет от последствий испуга. Глаза вспыхивают огнём. Как я люблю этот свет внутри! Невероятной силы. Пьянящий и манящий. Ветер треплет её волосы, бросая светлые пряди в лицо. Жадно втягиваю аромат древесного мыла и лёгкий, горьковатый вкус масла.

— Ты… он… вы… — Миранда поднимает руку, и мне кажется, что вот сейчас прохладная, мокрая ладонь аккуратно коснётся моей щеки, наконец по-настоящему обожжёт кожу нежностью пальцев. Я даже прикрываю в предвкушении глаза, чтобы тут же ощутить, как маленький кулак врезается в грудь. Потом ещё раз и ещё.

— Ты врал мне! — Грозные обвинения дрожат напряжённым тембром. — Кто говорил, что драконы просто животные? Звери, значит⁈ — Взбешённая, она лупит по плечам и груди руками, а мне одновременно смешно и страшно, что гнев перерастёт в истерику. Нам некогда устраивать разборки. Никто не отменяет вероятности, что маги не купились на уловку. Вдруг в наше утопление не поверят? Отправят кого-то за барьер на поиски? Мы ведь так к нему близко… Ещё страшнее, что Мири может не захотеть остаться со мной здесь. Вдруг она потребует вернуться? Там её семья, друзья и мечты. К тому же я слышал, что до скрепления связи маги и люди ощущают зов истинности иначе. Вернее, почти никак не ощущают.