Новогодние расследования - Устинова Татьяна

– Я под окнами посмотрел, – сказал Литухин. – Крови ни капельки. Даже если дедусе невероятно повезло, какая бы вмятина на снегу осталась, верно? А там ничего, даже с кустов снег не сбит. Он что, вознесся? Или срикошетил?

– Срикошетил он… Всё-таки твой опер идиот, – констатировала Агата вполголоса. – Так, Литухин, быстро осознаем, что Дед Мороз – это языческие предрассудки, и – на поквартирный обход. Помним закон Ньютона: все, что падает вниз, рано или поздно упадет. Фомин – за мной!

– А подозреваемая? – спросил Литухин.

Агата с сомнением поглядела на болтающиеся на его ремне наручники, и, явно подавив желание приковать Мусю к батарее, нехотя произнесла:

– Ладно, побудь пока с ней. Фомин, пошли.

Внизу мы бросились к сугробику под окнами и вынужденно констатировали: ничего тяжелого сюда не падало, Литухин был прав. Дед Мороз, свалившись с балкона, до земли не долетел, что физически было невозможно. Задрав головы, мы оглядели балконы нижних этажей. Все застеклены и закрыты. Деревьев рядом нет, как и пожарной лестницы или водосточной трубы. Мистика какая-то. Вздохнув, Агата сгребла горсть снега и подбросила. Ветерок сдул мятые снежинки вправо. Агата двинулась в том же направлении, рыская взором по земле.

– Думаешь, что его ветром унесло? – усмехнулся я.

Агата не ответила, очень скоро нагнулась и подобрала с обледенелого тротуара небольшой темный прямоугольник. Я заинтересовался и подошел.

– Что это?

– Визитка, – ответила Агата, поморщилась и навела на картонный прямоугольник свет фонарика мобильного. – Смотри, свеженькая, не мятая, буквы не размазаны. И содержание интересное.

На визитке красовался полуобнаженный мужчина, номер телефона и имя, а может, псевдоним: «Синдбад». Ниже, чуть мельче, разъяснялось: «стриптизер». Мы переглянулись.

– Муся сказала: Дед Мороз внезапно начал раздеваться и под шубой оказался совсем голым, – припомнил я. – Она испугалась и столкнула его. Но стриптизер – не Карлсон, он бы не улетел.

Агата вновь подняла голову к балконам, а затем, забрав у меня визитку, решительно набрала указанный на ней номер телефона. Выждав пару гудков, она сощурилась и неожиданно томным голосом произнесла:

– Добрый вечер. Это Синдбад?.. Да, я бы хотела заказать досуг на вечер… Нет, нет, три девушки, нас интересует только культурная программа… Ах, как жаль, но вдруг вы сможете? Вы сейчас где находитесь?.. О, да мы совсем рядом, в соседнем доме… Может, вас забрать? Мы на машине…

Отключившись, Агата повернулась ко мне и усмехнулась.

– Пошли, наш герой сидит на втором этаже.

Мы поднялись, позвонили в квартиру и ждали чуть дольше обычного, слыша, как за стеной что-то странно шаркает и стучит. Затем дверь открыла девочка лет восьми на костылях, одна нога которой была в гипсе.

– Здрасьте, – сказала она без всякого испуга. – А вы к кому?

– А мы за Дедом Морозом, – ответила Агата. – Ему уже пора ехать к другим детишкам.

Девочка вздохнула.

– Я так и знала, что подарка не получу. А ведь все условия выполнила, когда он на мой балкон залез: и стихотворение рассказала, и песню спела… Дедушка, это за вами!

В квартире послышался шум, а затем в подъезд вывалился Дед Мороз в красной блестящей шубе на голое тело, со съехавшей набок бородой. Жуликоватые глаза смотрели из-под наклеенных бровей с подозрением. Обогнув девочку, Дед Мороз попытался спуститься, но я придержал его за руку.

– Дедуль, одну минутку. Вы не забыли вашей спасительнице отдать подарок?

Фальшивый волшебник наклонился к моему уху и прошептал:

– Командир, мои подарки для девочек чуть старше, уж прости. Не могу я их девчонке ни дарить, ни даже показывать.

Ни девочка, ни Агата признания ряженого не слышали, но малышка, видимо, догадалась, что подарка ей не видать, и так горестно вздохнула, что даже каменное сердце бы не выдержало. Как на грех, у меня в кармане не завалялось даже жвачки. А Агата вдруг всплеснула руками.

– Какая же я дурочка! Ведь дедушка оставил свой подарок у меня в машине. Погодите, я сейчас!

Она вернулась в рекордное время с пластиковой корзинкой в руке, источавшей сладкий аромат тропических фруктов. Отдавая припасенный для меня подарок из Таиланда задохнувшейся от восторга девочке, Агата чуть заметно повела плечами. Я улыбнулся. Агата порой преувеличивает свою безжалостность. Вот так отдать незнакомому ребенку корзину ананасов и манго, которые везла для друзей, – это поступок.

Когда за девочкой захлопнулась дверь, я сказал:

– Давайте-ка, гражданин Синдбад, поднимемся на пятый этаж, туда, где ваше приключение началось.

– К этой психичке? – испугался стриптизер. – Да ну, на фиг! Я ехал на нормальное мероприятие, а она меня с балкона… Учтите, деньги я не верну.

– Как же вы умудрились не расшибиться? – спросила Агата.

Синдбад приосанился и поглядел на нее снисходительно.

– Слушайте, я же не всегда стриптизер. Это так, подработка. Я вообще-то в цирке работаю, акробатом, мне движущиеся трапеции хватать не привыкать, а тут неподвижные балконные перильца. Хорошо, что у Наташи, так девочку зовут, одна створка была открыта. Я уцепился и внутрь влез, постучал в балконную дверь, а она открыла. Ну не мог же я правду ей рассказать, сделал вид, что настоящий Дед Мороз. А она мне как начала стихотворение за стихотворением… Я хотел сразу уйти, но надо было дух перевести, я, кажется, плечо вывихнул. Сидел, отдыхал, а тут вы… Спасибо, что девочке подарок дали.

– Надо бы ей ремня дать за то, что незнакомца в квартиру впустила, – возразил я. Синдбад поморщился.

– Ну не пыли ты, начальник. Если все вокруг злыми будут даже в Новый год, зачем тогда жить? Новый год же. Время праздников!

– Заявление на гражданку с пятого этажа писать будете? – спросила Агата. Синдбад потряс головой.

– Да ну, зачем оно мне? Можно я уже пойду?

– И все-таки давайте поднимемся, – сварливым голосом возразила она. – Вызов полиции был зафиксирован, напишете, что претензий к хозяйке не имеете.

Синдбад вздохнул и нехотя поплелся наверх. Я посмотрел на Агату.

– Я так понял, ананасов мне не видать?

– У меня дома еще есть, – утешила Агата. – Заставь своего Литухина писать протокол, и поедем ко мне. Кстати, что ты делаешь на Рождество? Я планирую испечь гуся.

– Это приглашение?

– Фомин, не тупи, – рассердилась Агата. – Конечно, приглашение. Стану я тратить целого гуся просто так…

Елена Логунова

Лучший подарок

Та девчонка возникла в поле зрения Раисы где-то на середине дистанции от дома до метро. Не целиком возникла – всю ее Раиса толком не видела, вынужденно наблюдала только со спины, потому как шагали они одна за другой по тропинке, протоптанной во вчерашнем снегу. Снег был уже крепкий, зефирной плотности, а тропинка узкая и глубокая, как водосток. Идти по ней получалось только модельной походкой от бедра, ставя одну ногу перед другой и красиво покачиваясь.

Модельная походка сорокалетней женщине с небольшим лишним весом давалась с трудом. Раиса побаивалась, что в какой-то момент один бок перевесит, и она рухнет под ноги идущему следом за ней.

Не то чтобы у нее были несимметричные бока, просто на плече висела сумка из тех, с которыми не ходят по подиуму. В сумке, как в песне: тушь, расческа, туфли. Раиса шла смотреть спектакль и не считала возможным расхаживать по театру в сапогах. Их предстояло снять, сменить на туфли и упрятать с глаз долой в ту же сумку, каковая благая цель и определила ее немалые габариты.

А та девчонка в поле зрения Раисы была представлена преимущественно щиколотками. Голыми! Беззащитно сверкающими бледной кожей в широких просветах между нижними оконечностями узких штанишек и высокими кроссовками. Имелись ли в них хоть какие-то носки, оставалось тайной.

Раиса не могла отвести взгляд от тонких девичьих щиколоток, которые приобретали все более насыщенный голубой цвет и вроде бы даже покрывались инеем. Она специально замедлила шаг, чтобы немного отстать от девчонки: ей было страшно случайно зацепить ее тощую ножку мощным носом своего добротного зимнего сапога. Казалось, от неловкого прикосновения быстро становящиеся синими, как знаменитый делфтский фарфор, щиколотки со звоном расколются.