Каратель (СИ) - Бадевский Ян

Напитавшись силой, я остановился в половине полёта стрелы от крайних сельских домиков.

Деревня как деревня.

Заросшие бурьяном улочки, мох на провалившихся крышах. Растрескавшиеся чёрные брёвна, соединённые между собой, как я подозреваю, без единого гвоздя. Возникло ощущение, что попал в музей под открытым небом или запустил машину времени. Попадались мне такие штуки на экранах кинотеатров…

В домах никто не жил уже много лет.

Огороды заросли травой, плодовые деревья одичали, окна и двери покосились.

Я усилил чутьё… и захотелось отшатнуться от концентрированной злобы, исходящей из центра этих декораций. Тварь затаилась и терпеливо ждала. Хотела, чтобы мы с полиморфом направились в рукотворный лабиринт, стали играть по её правилам.

Приказываю Вжуху набрать высоту.

А сам, зачерпнув побольше энергии, атакую огненным шквалом.

Когда родовая способность, передающаяся на генетическом уровне, усилена навыками архимага и расширенными астральными оболочками, эффект получается суровый. Сплошная волна огня с гулом и жаром прокатывается впереди мага, сметая всё на своём пути. Домишки вспыхивали словно спички, разбрасывали полыхающие обломки и превращались в пепел практически мгновенно. Трава, деревья — всё чернело и осыпалось, а огонь перебрасывался на соседние постройки.

Вслед за первой волной я отправил вторую и третью.

Не прошло и пяти минут, как вся деревня пылала, распространяя волны жара. От покосившихся халуп не осталось даже воспоминаний. Вслед за этим меня накрыло чужой агонией — засевшая в двухэтажном особняке тварь умирала.

Живительная энергия захлестнула, окутала мои оболочки, пропитала верхний слой и подарила блаженство. Каждое усиление доставляет таким как я почти физическое удовольствие.

Запустил чутьё.

И понял, что Разлом полностью зачищен.

Между прочим, уже второй за сутки.

Как хорошо, что я не люблю полумеры. Если уж взялся за работу, то делай её основательно, систематично. Так и с наращиванием оболочек. Сегодня ты работаешь на них, завтра они работают на тебя.

Выбравшись из Разлома, я оказался в Пустоши.

Метрах в пятидесяти от меня, среди буйного разнотравья, чернел броневик. Я направился туда, отдав Вжуху приказ вернуть себе миролюбивый облик. Питомец спикировал на орудийную башню, втянул в себя крылья и начал быстро перекидываться в кота. Я добежал до машины на усилении.

Забравшись в кабину, скинул доспех.

— Как жизнь, орлы?

На охоту я отправился со своим любимым экипажем — водителем Семёном Сковородой и механиком Колей Герасименко. Бьёрг проявила настойчивость и снарядила в поход ещё одного человека — мечницу Василису Турчинскую, обладавшую Даром телепортации. Как по мне, глупое решение, ослабляющее оборону. Но северянка беспокоилась за меня и думала, что прыгун, случись неладное, исправит ситуацию на поле боя. Кстати, мечница прихватила с собой ещё и короткоствольный автомат.

— Всё путём! — откликнулся Сковорода. — Из Разлома ни один жук не показался. Навёл ты шороху.

— Работа такая, — я подмигнул ребятам. — Давайте-ка взглянем на карту.

Коля протянул мне сложенную в несколько раз карту местности — грубую и очень приблизительную, явно рисованную наёмниками-энтузиастами.

Василиса смотрела на меня с любопытством.

Мечница была новенькой, явившейся по зову Бьёрг в прошлом месяце на смену одному мужику, который отпросился в отпуск к жене и детям. По её лицу было видно, что происходящее вызывает кучу вопросов. Обо мне ходили разные слухи, но девушка ещё ни разу не видела Гримауна в бою. Выглядела валькирия очень достойно. Подтянутая, стройная, длинноногая. В простой одежде без кольчужных и броневых накладок. С короткой мальчишеской стрижкой, падающей на лоб чёлкой и гладко выбритым левым виском.

— Так, — я изучил неровные линии и точки, взятые в кружки. — Вот здесь мы вчера повоевали. Тут никого не осталось. Получается, ближайший Разлом на северо-востоке.

— Я его знаю, — Сковорода нахмурился. — Однажды мы там охотились… на сайгаков местных. Знаешь… ну, прыгучие такие.

— Очень вкусные, — подхватил Герасименко. — Как-нибудь завалим, я на мангале приготовлю, пальчики оближешь.

— Мы на них перешли, когда старый граф помер, — добавил Сковорода. — Отец твой, мир его праху. Так вот, поставки прекратились, и Бьёрг ежедневно отправляла рейды за мясом. А ещё клубни белокаши выкапывали.

— Белокаши? — переспросил я, прикидывая расстояние. Двигатель урчал на холостых оборотах. — Это ещё что?

— Похоже на картошку. — Ответил Сковорода. — Но по вкусу… ближе к перловке. С дичью зашибись.

— Она рассыпчатая, — пояснил Коля. — И белая, как рис.

— Да вы тут нехило адаптировались, — признал я. — Сколько километров до точки?

Сковорода взял у меня карту. Естественно, ни о каком масштабировании и достоверности речи идти не могло. Всё рисовалось на глазок и наверняка имело кучу погрешностей.

— Вот тут одна чёрточка, — выдал водитель. — Значит, доберёмся за день.

— Интересная математика, — хмыкнул я.

— Какая есть, — пожал плечами Семён. — Это Пустошь.

— Постойте, — вмешалась в разговор Василиса. — Вы хотите сказать, что собираетесь ехать день, чтобы зайти в Разлом и перебить всех монстров? И это с одним броневиком? Нас всего четверо!

— Ты не поняла, — Семён по-отечески взглянул на девушку. — Его Светлость и вот этот милый котик зайдут в Разлом, а мы останемся снаружи.

— Они перебьют всех… вдвоём? — не поверила Василиса.

— А здесь мы что делали? — усмехаюсь в ответ.

— Но тут пометка, — не сдавалась девушка. — Особая опасность…

— Да пофиг, — отмахнулся я. — Погнали уже.

Переступив границу между мирами, я очутился в локации, которая мне сразу не понравилась. Во-первых, это была заболоченная местность, а я такое не люблю. Во-вторых, джунгли и лютая жара. В-третьих, всё заволокло туманом, а это сильно затрудняет обзор.

Я сразу укрепил доспех и напитал мышцы силой.

Вжух перестроился в какую-то змеюку и скользнул в коричневую жижу, булькнув что-то невразумительное на прощание.

Чутьё услужливо подсказало, что нас ещё не заметили.

Осмотревшись, я не смог оценить даже приблизительные размеры пространственного кармана. Вокруг громоздились деревья с широкими листьями, стволы которых оплетали лианы. Корни этих исполинов, перекручиваясь, ныряли в воду — нечто подобное я наблюдал в мангровых зарослях.

Выхватив меч, я вырубил себе палку двухметровой длины, очистил её от мелких веточек и листьев, погрузил в бурую жижу и прикинул глубину. Затем провернул фокус, которым уже пользовался ранее — создал льдину. Просто заморозил кусок воды диаметром в несколько шагов, запрыгнул на него и оттолкнулся шестом от ближайшего мангрового корневища. Льдина поплыла вперёд, я же согнул ноги в коленях, чтобы не потерять равновесие. Поддерживать льдину в твёрдом состоянии — непростая задача. А ещё важно не поскользнуться на хлипкой опоре и не упасть в воду.

Джунгли полнились звуками.

Треск, уханье, жужжание, пение птиц, чьё-то фырканье, пронзительные вопли… и совсем уж непостижимый утробный рёв с последующим всплеском.

Чутьё предупредило об опасности.

А вслед за этим я отметил волнистую рябь, побежавшую по поверхности болота. Туман был настолько густым, что я не мог понять, откуда плывёт тварь, собравшаяся меня сожрать.

Помог котоморф.

Образы, сброшенные Вжухом, намекали, что до столкновения с неведомым противником оставались считанные минуты.

Что ж, есть у электричества одна чудесная особенность.

Высокая проводимость в воде.

Отдаю Вжуху приказ выбираться из болота. Питомец тут же меняет форму, выползает на берег, создаёт себе крылья и скрывается в буро-зелёной массе над головой. Слышится испуганный крик мелкой пичуги.

Я пускаю электрический разряд по воде.

Молния вспарывает ядовито-зелёную муть, уносится в туман, и откуда-то из густых зарослей слышится утробной рёв. В дюжине локтей от меня вспучивается гигантский пузырь. Некая тварь выныривает на поверхность, обрушивая ярость на всё, до чего может дотянуться. Я вижу громадную серую тушу, с которой стекают водные и грязевые ручейки. Туша взмахивает конечностями, напоминающими крабовые клешни, и валит несколько деревьев.