Пустые зеркала - Обухова Лена

Юля улыбнулась, поворачиваясь в его объятиях, скользнула руками вокруг талии, прижалась теснее. Она была чуть более пьяна, чем обычно себе позволяла, и это настраивало ее на игривый лад, но привычка не позволяла оставить бардак и остатки еды на столе до утра.

– Ты иди, я сама справлюсь. Тут дел всего-то минут на пять. Сейчас составлю все это в посудомойку и приду к тебе. Может быть, ты успеешь отдохнуть? – она многозначительно посмотрела на него.

– Тут как повезет, – хмыкнул Влад. – Велика вероятность, что я успею уснуть.

– А если я тебя потом аккуратненько разбужу? – тихо уточнила Юля, вдумчиво целуя его в губы.

Влад на поцелуй ответил, но игривость ее тона не поддержал, несколько виновато заявив:

– Я правда устал, Юль. Так что сегодня в душ и спать. Совсем отвык от таких нагрузок за эти месяцы на озере. И, честно говоря, оказалось, что я по ним совершенно не скучал.

Он деликатно высвободился из ее объятий, а она не стала его удерживать, постаравшись сдержать разочарованный вздох, и вернулась к уборке.

– Так чем вы тут таким занимались? – поинтересовался Влад, когда она взяла стопку тарелок.

Юля оглянулась через плечо: муж как раз подошел к тому самому зеркалу.

– О, да это Диане приспичило погадать на суженого, – объяснила она, все же направляясь на кухню.

Там Юля сразу составила тарелки в посудомойку и только потом пошла обратно в столовую, чтобы взять следующую порцию посуды. Однако у порога она словно споткнулась и замерла, несколько удивленно глядя на Влада.

Тот все еще стоял у зеркала, завороженно уставившись на собственное отражение. Выглядело это немного странно, даже немного ненормально. Муж в принципе не имел привычки так долго рассматривать себя в зеркале.

– Ты чего застыл? – позвала Юля, все же переступая порог и снова приближаясь к столу.

Он едва заметно вздрогнул, словно не ожидал услышать ее голос, и обернулся. На мгновение ей показалось, что в его глазах мелькнуло какое-то странное, чужое выражение, но потом Влад моргнул и посмотрел на нее своим обычным теплым взглядом.

– Да что-то задумался. Никак меня сегодняшние встречи не отпускают.

– Но хоть все решилось? Тебе не придется завтра снова куда-нибудь ехать?

– Завтра точно нет. Если только на следующей неделе, но будем надеяться, что обойдется.

– Будем.

Юля продолжила собирать посуду, а Влад все же пошел наверх. Но ей показалось, что, выходя из столовой, он обернулся и бросил еще один взгляд на собственное отражение.

15 октября 1979 г

г. Шелково

Заляпанное, слегка покрытое пылью старое зеркало в деревянной оправе беспристрастно отражало унылую обстановку комнаты: старую, почти развалившуюся мебель, местами отклеившиеся старые обои в разводах от когда-то потекшей крыши, стол с грязной посудой, остатками еды, валявшимися здесь уже не первый день, и початой бутылкой водки. Еще пара бутылок – уже пустых – стояла на другом конце стола и в зеркальное отражение не попадала.

В комнате было довольно темно, тускло светилась только настольная лампа, стоящая на колченогой табуретке у кровати. Та была придвинута к противоположной от зеркала стене, рядом с ней уныло притулился старый деревянный шкаф, дверцы которого давно рассохлись, перекосились, криво повиснув на расшатавшихся петлях, а потому толком не закрывались. Еще одна табуретка стояла у загаженного стола. Больше в комнате ничего и не было.

В отражении то и дело мелькала женская фигура, зябко кутающаяся в грязный, местами порванный длинный кардиган. Плечи женщины сутулились, сама она нервно грызла ногти. Давно не мытые и не чесанные волосы стягивала в хвост самая простая резинка.

– Нет, ты этого не сделаешь… Я тебе не позволю… Не позволю… Так и знай! – бормотала женщина, разговаривая неизвестно с кем: в зеркале больше никто не отражался.

Однако потом по одной из стен скользнула черная тень. Послышался приглушенный звон стекла, когда горлышко бутылки принялось биться о край стакана, бульканье жидкости. Оба звука вскоре стихли, а женщина с сомнением посмотрела на стакан. Колебалась она недолго, вскоре опрокинув его содержимое в себя. Резко выдохнула, схватила кусочек черного, давно засохшего, но пока не заплесневевшего хлеба, чтобы зажевать.

– Ты этого не сделаешь, я не позволю, – уверенно повторила она.

Тень скользнула по другой стене. Шаркнув ножками, по полу проползла табуретка и встала точно под крюком, на котором когда-то висела люстра. Люстры давно не было, а крюк так и торчал на потолке.

Все с тем же равнодушием зеркало отразило свесившуюся с крюка веревку с петлей на конце. Она слегка покачивалась, но постепенно ее движения становились все менее заметными.

– Не позволю, так и знай! – в очередной раз повторила женщина.

От резкого толчка стол пошатнулся, стоявшая на нем бутылка упала и покатилась, разливая остатки своего содержимого, и в конце концов рухнула на пол, громко ударившись, но не разбившись. Еще минуту спустя о деревянный кривой пол ударилась упавшая табуретка, а веревка снова закачалась, теперь поскрипывая под тяжестью повисшего на ней веса, но и этот звук вскоре смолк.

В комнате стало совсем тихо и как-то пусто, хотя в отражении почти ничего не изменилось. Лишь скользившая по стенам тень исчезла.

Глава 1

4 июля, воскресенье

Медвежье озеро

Погода испортилась во второй половине субботы, но это ни для кого не стало неожиданностью. Синоптики еще в начале недели – солнечной и нетипично жаркой для конца июня – стали пророчить, что июль начнется дождями и резким понижением температуры. Та упала не так уж сильно, если задуматься: днем обещали до двадцати пяти градусов тепла, а по ночам не ниже восемнадцати, но после тридцати трех с ярким солнцем и почти полным штилем хмурые двадцать пять с дождем и порывами холодного ветра казались почти внезапно случившейся осенью.

Юля на погоду не роптала, хотя исчезающе маленькое количество бронирований на грядущую пасмурную неделю ее, безусловно, печалило. Но первый сезон – это всегда работа в минус, а первые месяцы сопровождались такими проблемами, что плохая погода – это просто цветочки. Так что оставалось надеяться, что в ближайшее время хотя бы больше не случится новой сверхъестественной катастрофы со смертельным исходом.

То, что такая катастрофа, возможно, на подходе, она заподозрила, когда через панорамное окно в коридоре заметила на пристани мужчину. Шел уже седьмой час, постояльцы, приезжавшие на выходные, разъехались, а те немногие, кто остались до утра понедельника, коротали вечер в ресторане, за бильярдом или в номере, с улицы всех прогнал дождь. И хотя он уже закончился, никто не торопился покидать здание.

Да и мужчина, которого Юля без проблем узнала, не был постояльцем гостиницы, хотя в последнее время бывал здесь очень и очень часто. Но обычно по полицейским делам. И если он снова приехал, значит, опять что-то случилось.

Странно только, что он стоит на пристани и смотрит на воду, а не идет к ней, чтобы задать очередные вопросы или предъявить новые обвинения.

Решив не тянуть время неопределенности, Юля направилась к нему сама.

– Вячеслав Витальевич? – окликнула она с нотками сомнения в голосе, словно полагала, что все-таки могла обознаться. – Какими судьбами снова к нам? Что-то случилось?

Майор Карпатский обернулся. Сегодня он выглядел чуть хуже, чем обычно: чуть более бледное, даже немного серое лицо, заметные тени под глазами. После его ранения прошло не так уж много времени – всего две недели. По всей видимости, он действительно пока не до конца восстановился и слишком рано вышел на работу.

– Добрый день, Юлия Андреевна, – нарочито вежливо поздоровался он. И поспешил успокоить: – Нет, пока ничего нового не случилось, но мне нужно кое-что уточнить в связи с исчезновением Алексея Дайнеко.

Юля не сразу среагировала на имя, привыкнув к другому, но, когда сообразила, о ком идет речь, невольно поежилась. Местный блогер, известный как Алекс Найт, гостивший у них вместе со своей девушкой и по совместительству оператором, бесследно исчез те же две недели назад. И хотя обстоятельства его исчезновения и некоторые другие факты говорили в пользу мистификации, созданной при его активном участии, сердце у Юли все равно было не на месте. И останется, пока парень не найдется.