Индульгенция 1. Без права выбора (СИ) - Машуков Тимур

В очередной раз я убедился, что все зло от баб. Не был хорошим, правильным и добрым, так и нефиг пытаться им стать. Из злобного пса не получится комнатной болонки, как ни пытайся одеть на него розовый бантик, который не скроет ни злобного оскала, ни шрамов на морде и душе.

Так что, еще раз посмотрев на руины некогда красивого дома, я полетел к свету, что манил меня чем-то новым и, главное, интересным. Надеюсь, теперь-то мне скучно не будет…

Глава 2

Глава 2

— Вставай! — резкий и неожиданный удар в лицо кинул меня на пол.

Что за черт⁈ Я ж вроде умер. Однако боль явно свидетельствовала, что пока я еще жив.

— Вставай, вставай, вставай!.. — при каждом слове мне по ребрам прилетал удар. Отчетливый хруст показывал, что били со знанием дела, желая все сломать, но не убить. Уж я-то в таких вещах разбираюсь.

Заплывшие глаза не хотели открываться, но я все же попытался. С трудом чуть их разлепив, я увидел, что лежу на полу, а перед моим носом нетерпеливо переминаются ноги в лакированных туфлях, которыми, собственно говоря, меня и пинают.

— Что? До этого идиота словами так и не дошло? Сколько раз ему говорили, что не нужно появляться в этой половине поместья? — раздался женский… хотя нет, скорей девичий голос.

— Чего разлегся? — острый каблук вдавил мою ладонь в пол, безжалостно ломая пальцы.

И тут я уже не выдержал и заорал, за что мне опять прилетело по лицу.

— Ай, ублюдок! Смотри, куда бьешь!!! Ты мне туфельки его кровью измазал!

— Так и нехер тут стоять, сучка. Пиздуй туда, откуда вылезла, гадина.

— Я тебя когда-нибудь точно убью. Подсыплю яда в вино или шлюху с дурной болезнью подошлю.

— Моя сестра как была тупорылой тварью, так и осталась. Даже месть интересную придумать не может. Куда катится род Раздоровых?

— Ты этого все равно не узнаешь, потому что не доживешь. Как и этот кусок мяса, — она опять попыталась меня ударить, но за это время я чуть привел мысли в порядок и, несмотря на сильную боль, сумел почувствовать движение и здоровой рукой перехватить ногу.

Рывок — и эта тварь падает рядом, прикладываясь лицом об землю. А я на ощупь ползу к ней и начинаю бить ее головой, ломая кости и не обращая внимания сначала на визги, а потом хрипы.

— Как же приятно увидеть вашу взаимную любовь, — раздался все тот же насмешливый голос. — Вы пока полежите тут, я велю, чтобы вам никто не мешал. Глядишь, оба сразу и подохнете.

Раздались быстрые удаляющиеся шаги, а после воцарилась тишина. Я лежал, пытаясь понять, что вообще происходит. Но потом спохватился, на губах уже появилась кровавая пена — явно легкое пробито. Так и помереть можно. Я привычно попытался запустить регенерацию, но каналы вспыхнули огнем, и мое тело пронзила страшная боль, от которой я отрубился…

Хотел бы я сказать, что очнулся лежащим в мягкой постели, но нет — заплывшие глаза, пропустив чуть света, показали мне, что я все так же лежу в луже крови, а рядом валятеся тяжело дышащее тело моей мучительницы. Не сразу, но потихоньку опираясь на здоровую руку, мне удалось сначала сесть, а потом, удерживаясь за стену, еще и встать.

Борясь с тошнотой и стараясь дышать через раз, я осторожно двинулся к двери, не думая о том, что вообще происходит. Сейчас главная задача выжить, а все остальное потом. Магией я, конечно же, не пользовался, помня недавний печальный опыт.

Добрался до выхода я удачно, умудрившись даже ни разу не упасть. Подергал ручку — дверь заперта. Пошарил взглядом по комнате и, чертыхнувшись, пошел обратно, в сторону небольшой, но тяжелой по виду статуэтки, стоявшей на журнальном столике. Обратный маршрут пошел быстрей. А после я принялся колотить ею, иногда с трудом хрипя матерные слова.

Минута, и замок с той стороны щелкнул, дверь стала открываться как раз в тот момент, когда я занес руку для удара. Суровый на вид мужик, оказавшийся снаружи, быстро ее перехватил и вполне профессионально ее выкрутил, еще и приложив меня об стену, от чего я во второй раз вырубился.

На этот раз сознание вернулось рывком, сопровождаясь тошнотой. Желудок наконец решил проявить себя, и я от души блеванул… Прямо на спину того, кто меня тащил на себе.

Тот содрогнулся, явно от омерзения, но продолжил идти, таща мою тушку на плече.

Ещё пара минут, и вот я уже лечу в сторону кровати. Тяжело ударившись, я с большим трудом удержал сознание в теле. А тип, что тащил меня, просто подошел к столу, взял с него светящийся янтарным светом шар и кинул его мне. После чего, ни говоря ни слова, вышел, плотно закрыв за собой дверь.

Я смотрел на шар, он смотрел на меня. Подумав, что хуже точно не будет, я дотронулся до него — и волна тепла покатилась по телу. Сломанные ребра вставали на место, раны зарастали, синяки уходили, голова прояснялась. Арефакт лечения работал как часы.

Пара минут, и шар потускнел, а вот я засиял здоровьем. Правда, при этом жутко захотелось есть, но желудок никогда мной не руководил и терпеть голод я мог долго. Привык, знаете ли, сидя на губе — там за день полагался стакан воды и одна корка хлеба. А я, бывало, там и неделю мог просидеть.

Так, а вот теперь можно и подумать, где я оказался и что вообще происходит. Помещения незнакомые. Люди явно знают меня, но я не знаю их. К тому же проскочили слова о семье, а этот ублюдок, что пинал меня ногами, явно не мой брат. Как и та сука, которой я без сожаления разбил лицо.

Так, теперь я сам — я зашарил взглядом, но ничего похожего на зеркало не увидел. Чуть приоткрытая дверь в ванную — ага, то, что надо! Я заглянул — все вполне современное и привычное. Все, кроме морды, что смотрела на меня со стены.

Белобрысая голова на тонкой шее. Лицо смазливое, как у бабы. Тело вроде подкачанное, но до моих кондиций как до Китая раком. Ясно, что я в чужом теле, но не ясно, как это произошло. Последнее, что я помнил — как полетел на свет, а дальше уже только удары по телу.

А еще не понятно, что вообще тут творится с магией — в смысле, что с ней не так? Ее я чувствовал, но любая, даже самая маленькая попытка ею воспользоваться приводила к жутким болям. В каналы будто кислотой в этот момент плескали. Причем источник магии я тоже чувствовал — был он привычного размера, но вот управлять им…

Так, ладно, глубокий вдох-выдох. Уверен, всему этому есть логическое объяснение. Просто я его пока не вижу. Но пока — душ. От меня смердело так, что желудок болезненно сокращался.

Помылся, вытерся полотенцем. Вышел голый, полазил по шкафам и нашел вполне себе приличную одежду. Причем ткань явно была не дешевая — уж я в этом хорошо разбираюсь.

Далее, мне нужен источник информации. Привычных гаджетов в комнате не обнаружилось. Да и вообще, она была практически пустой. Ни тебе фотоальбомов, ни хоть чего-то, что характеризовало бы ее хозяина. Пошарился — ноль. Значит, пора на выход.

За выходом обнаружился давешний мужик, что приволок меня сюда. Высокий, почти два метра, а шириной плеч он мог запросто поспорить в дверным косяком. Суровое лицо испещренное парой шрамов. Одежда свободная, легко скрывающая движение.

— Очнулся? — спросил он безразлично.

— Не уверен. Но спасибо, что спросил.

— Пошли, у нас тренировка, -развернувшись, он направился куда-то вглубь дома.

Ну а я за ним, потому как мне все равно было, куда идти, а у этого можно хоть что-то спросить. Еда подождет — информационный голод важней. Но сделав пару шагов, я вдруг повалился на пол от скрутившей боли. Она ворвалась в мою голову непрерывным потоком, отключая все, кроме желания орать и разбить ее, чтобы больше не мучаться.

Переде глазами пролетали видения моей — и не моей жизни. Они буром ввинчивались внутрь меня, располагаясь в хаотичном порядке, толкаясь и пытаясь занять свое место. Мое и чужое — все смешалось. За мгновенье я проживал две жизни, в одно и то же мгновенье я ощущал себя Костей и тем, в кого я вселился — Видаром Раздоровым, князем, наследником рода, люто ненавидимым всей чужой семьей, потому как своей у меня не было. Моя мать умерла, отец женился на другой, а вместе с ней взял довеском и двух детей, которые едва меня не прибили.