Эволюционер из трущоб. Том 14 (СИ) - Панарин Антон

— И страдаешь склерозом. Глава рода теперь я. А ты ложись на койку и помолчи немного. Скоро начнётся лечение!

— Зачем мне лечение? Я себя замечательно чувствую! Во мне силы больше, чем когда-либо! — возмутился Архаров, нехотя присаживаясь на край койки.

С лёгкой хитрой улыбкой я толкнул его в плечо, заставляя лечь, и сказал:

— Замечательно для того, кто совсем недавно мог сдохнуть в любую секунду. Но для того, кто хочет противостоять Императору, ты слишком слаб, и мы это прямо сейчас исправим.

Отец удивлённо приподнял бровь, но спорить не стал. Как только он лёг на койку, я потянулся к мане. Из пола, раскрошив белоснежную плитку, вырвались каменные столбы и сковали отца по рукам и ногам. После настала череда магии Холода. Иней пополз по коже отца, и тот начал материться.

— Если я отморожу яйца, то… — договорить он не успел.

— Юра, твоя задача держать отца как можно крепче. Если потребуется, можешь врезать ему в бороду и потушить сознание.

— Щенки! Да я сам сейчас вас потушу! — зарычал Архаров, начав трансформироваться в зверя.

Бурая шерсть стала пробиваться через кожу, а кости с хрустом удлинялись. Помня, какой дурью обладает отец на пике своих сил, я поспешил завершить приготовления. Уверенным движением ножа вскрыл себе вену, вставил иглу и начал аккуратно переливать кровь Архарову.

Константин Игоревич тут же почувствовал все прелести восстановления магических каналов. Его глаза округлились от ужасной боли, из глотки вырвался вой, а всё тело затряслось в припадке. Кислотная кровь проникла в тело, начав разъедать его изнутри. Архаров дёргался, пытаясь вырваться. Его мышцы напряглись до предела.

Но сколько бы отец ни метался, кислоте было всё равно. Она продолжала свою работу, разъедала плоть, оголяя мышцы, сухожилия и даже кости. Жуткое зрелище. Юрий, стоявший рядом, внимательно наблюдал за процессом, крепко вдавливая отца в больничную койку, хотя это было крайне непросто:

— Гра-а-аргх!!! — зарычал Архаров и дёрнулся с такой силой, что ножки больничной койки со звоном обломились и он повис, удерживаемый лишь каменными столбами.

Пришлось сделать новую койку из камня, а заодно усилить холод. По моей задумке лёд должен был ослабить болевые ощущения, но судя по всему, отцу было всё так же больно, несмотря на чудовищную регенерацию, дарованную анимагией.

— Отлично, папаша! Отлично! Ещё немного, и мы тебя подлатаем! — выкрикнул я, смахивая пот со лба.

В этот момент плоть на груди Архарова истлела, продемонстрировав нам огромное бешено бьющееся сердце.

— Миша, ты уверен, что он не помрёт⁈ — встревоженно спросил Юрий.

Я лишь пожал плечами:

— Сейчас и узнаем.

Я выдернул иглу из вены отца и призвал разломный кристалл. Пропуская через себя океан энергии, я стал вливать её в тело Константина Игоревича. О, это дивное мгновение. Отец выгнулся дугой, да так, что каменные столбы вместе с кроватью стали крошиться, словно были сделаны из глины. Глаза Архарова вспыхнули ярко синим цветом, а по телу побежали голубоватые трещины, из которых лились лучи света. Но была одна весомая проблема.

У отца всегда было огромное непропорциональное ядро маны, но паршиво развитые энергетические каналы. Из-за чего он не мог высвободить истинную мощь, сокрытую в нём. Сейчас же я влил в него всю ману, имеющуюся в разломном кристалле, и этого хватило лишь для того, чтобы восстановить каналы на правой руке…

— Юрка! Зови деда, живо! — рявкнул я, призывая новый кристалл.

Если быстро не завершить формирование каналов, то отец навсегда останется однобоким калекой, не способным колдовать. А чтобы завершить формирование, мне нужна прорва маны. Долбаные тонны маны!

Юра кивнул и рванул на выход. Я же призвал ещё два кристалла и стал переливать из них энергию в отца. Архаров ревел, дёргался из стороны в сторону, орал что-то нечленораздельное. Его когтистые лапы сжимались и разжимались, царапая каменные столбы, зубастая пасть клацала, заставляя острые клыки крошиться.

— Да, папаня. Работы тут намного больше, чем с Юркой. Уж лучше бы ты жуков жрал, чем переходил дорогу Императору, — дрожащим голосом проговорил я, трясясь от натуги.

В этот момент сердце отца продырявилось, начав с пугающей скоростью выплёвывать мою кровь. Алые капли падали на пол, стекали по бокам Архарова, разъедая плоть. Одним словом, дела были весьма плачевные…

В палату влетел Максим Харитонович и разинул рот от удивления. Всё же он ещё никогда не видел Архарова в подобном состоянии.

— Внучок, что от меня требуется? — спросил дед, за мгновение до того, как в палату вбежал и Юрий.

— Деда, собирай всю ману, до какой только сможешь дотянуться, и передавай мне.

Максим Харитонович кивнул. Вокруг негомоментально сформировался полупрозрачный синеватый вихрь, от которого во все стороны хлынули потоки силы. От их пульсации задрожал пол, а волосы всех присутствующих стали развеваться, будто дул сильный ветер. Дед подошел ко мне и положил руку на мою спину.

— А-а-а!!! — невольно заорал я, чувствуя, как бескрайние океаны энергии стали прокачиваться через мои каналы, разрывая их в клочья.

Я переправлял энергию в тело отца, но поток маны был слишком силён.

— Мишка! — крикнул дед, оборвав передачу энергии.

— Продолжай! Я справлюсь! — проскрежетал я, трясясь, как будто нырнул в ледяную прорубь.

Через минуту формирование каналов завершилось, и я перешел к следующему пункту нашей увлекательной программы. В солнечном сплетении Архарова ярко вспыхнул огненный шар, подобный настоящему солнцу. Это сияние прожигало его плоть, вызывало невыносимую боль, заставляло тело выгибаться дугой и кричать от мучений.

Кислота больше не причиняла ему вреда, так как сердце Архарова выплюнуло её из тела. Теперь главной угрозой стали тонны чистейшей энергии, вливаемой в него. Ядро формировалось чертовски долго. Пару раз я думал, что потеряю сознание, но находил в себе силы продолжать.

Однако, контроль над каменными столбами я утратил. Отец сумел освободить руку и полоснул меня по груди, оставив глубокий порез. Юра тут же набросился на папашу, пытаясь того скрутить, но сил ему не хватало. Архаров мотылял брата туда-сюда, словно тряпичную куклу.

— Долго ещё⁈ — прокричал Юрий, а я лишь улыбнулся и пожал плечами.

Полчаса продолжалась эта пытка. Константин Игоревич высвободил и вторую лапу, которой располосовал Юре спину, а мне едва не выпустил кишки. И наконец, Архаров перестал извиваться, его крики стихли. Отец обмяк, потеряв сознание. Юрий, тяжело дыша, рухнул на залитый кровью пол и вытер пот со лба. Я же собирался рухнуть навзничь, но дед меня подхватил под руку.

— Ну как всё прошло? Он жив? — тяжело дыша, спросил Юрий.

— Живее всех живых, — ухмыльнулся я.

— А ты-то как, внучок? — спросил Максим Харитонович с заботой в голосе.

— Похоже, ремонтируя отца, я смог и свои каналы маны значительно расширить, — прокряхтел я, чувствуя, что в теле стало как минимум на половину больше энергии. — Через недельку, как оклемаюсь, попрошу тебя снова пропустить через меня океан маны. Если не сдохну, то стану сильнейшим абсолютом на планете.

Я улыбнулся, но тут же закашлялся, а изо рта вылетели капли крови.

— Пожалуй, я отклоню твою просьбу, — безапелляционно заявил дед, перехватив меня под руку поудобнее.

— А жаль, — улыбнулся я. И потянулись долгие часы ожидания, мы даже вздремнуть успели прежде, чем отец проснулся.

Архаров очнулся спустя шесть часов. Резко вдохнул воздух полной грудью и тут же поморщился от острой боли, пронзившей его тело. Он приподнялся на локтях и с раздражением уставился на меня. Я же спокойно сидел на полу, прижавшись спиной к холодной стене, и смотрел на Архарова.

— Мелкий ублюдок, — прохрипел отец, держась за грудную клетку, — с момента твоего рождения всё пошло наперекосяк. Это когда-нибудь закончится вообще?

Я громко засмеялся, поднимаясь с пола.

— Конечно закончится, Константин Игоревич, — спокойно произнёс я. — Но только тогда, когда ты сдохнешь. А пока не торопись на тот свет, ты нужен своему роду. Ты нужен нам с Юркой, — по-доброму сказал я, положив отцу руку на плечо.