Эволюционер из трущоб. Том 13 (СИ) - Панарин Антон

Из-под металла с ужасом в глазах выпал простой крестьянин, напуганный до полусмерти. Лицо человека было покрыто сажей, глаза расширились не столько от страха, сколько от боли, ведь сталь, проросшая в его тело, исчезла, а раны открылись, позволив крови беспрепятственно хлынуть на сырую землю.

— Помогите… — прохрипел крестьянин, протянув руку в сторону Вяземского.

Но рука крестьянина тут же обмякла, а взгляд стал бессмысленным, как у дохлой рыбы. Лошадь, на которой сидел рыцарь, тоже сбросила с себя доспехи и, встав на дыбы, с диким ржанием понеслась прочь. Правда, пробежала она метров двадцать, после чего последовала примеру своего хозяина и отправилась в рай, только в лошадиный рай, если, конечно, такой существует.

Вяземский медленно поднялся на ноги, ошеломлённо оглядываясь по сторонам:

— Какого чёрта здесь происходит…? — прошептал он, зажимая рану на плече.

Вокруг царил хаос. Тяжёлая броня врагов таяла, капая на землю. Обычные люди вываливались из доспехов и умирали. Крестьяне, ремесленники, простые горожане, аристократы, гвардейцы, одним словом, все, кому не посчастливилось попасть в руки Пиковой Дамы.

Генерал неверяще смотрел на это безумие. Всего минуту назад Вяземский попрощался с жизнью, а теперь… Теперь всё перевернулось с ног на голову. Поле боя превратилось в странное, почти сюрреалистичное зрелище. Расплавленная сталь медленно текла по земле, смешиваясь с кровью и грязью. Гвардейцы Императора же методично добивали всех, кто пару мгновений назад носил чёрные доспехи.

— Выходит, у них получилось… — хрипло прошептал Вяземский, сильнее прижав ладонь к кровоточащему плечу.

Он взглянул в сторону горизонта, где клубы дыма сгущались ещё сильнее, и тяжело выдохнул, понимая, что война только что сделала новый, совершенно неожиданный поворот.

Франция.

Париж.

На вершине Эйфелевой башни, облачённый в длинный алый плащ, развевающийся под ледяным ветром, словно кровавое знамя, стоял Патриарх церкви Единения. Под его ногами раскинулся Париж. Древний великолепный гордый город, охваченный адским пламенем и отчаянием.

На улицах кипела яростная битва, неистовая и жестокая. Солдаты французской армии пытались удержать оборону, их ряды прореживались пулемётным огнём, взрывами гранат и смертоносными заклинаниями, а ещё со всех сторон пёрли разломные твари, почему-то сражающиеся бок о бок с казалось бы, обычными людьми.

Огненные шары падали с неба, разрывая людей и превращая здания в раскалённые руины. Солдаты кричали от боли и отчаяния, некоторые пытались отступить, но заражённые паразитами воины Короля Червей не знали страха и жалости.

Они продолжали наступать, невзирая на раны. Когда тела, зараженные паразитами, умирали, черви просто выползали наружу, ища новое средство передвижения. Зараженные ползли в атаку, даже когда взрывами им отрывало руки и ноги, когда огонь сжигал их кожу и плоть до костей, они продолжали ползти. В мёрвых мутных глазах отражалось лишь одно желание — заставить весь мир покориться воле патриарха.

Французский гвардеец отчаянно кричал, поливая наступающих огнём из автомата. Он видел, как пули прошивают тела пораженных насквозь, видел, как в ранах копошатся черви, но не знал, что им противопоставить. Ужас застыл на его лице, когда патроны закончились.

В следующее мгновение десятки рук, покрытых паразитами, схватили его. Черви поползли из ран зараженных, забираясь под кожу бедолаги. Он кричал всего секунду, а после получил в награду взгляд мёртвой рыбины. Вырвал автомат из рук трупа лежащего рядом, развернулся в сторону своих друзей, говоря лишь одно:

— Мы все — один. Разум и цели едины. — Гвардеец перешел на бег и рванул на баррикады вместе с такими же, как он.

Пулемётная очередь прошила его от бедра до самой шеи. Но боли не было. Он больше ничего не чувствовал, кроме единения с бесконечным вечным.

Взрывы звучали повсюду, здания обрушивались, словно карточные домики. Магические молнии с треском пронзали людей, превращая тела в обугленные куски плоти. Город утопал в крови и пламени, а воинство Короля Червей двигалось вперёд, сметая любое сопротивление.

Король Червей улыбался, взирая с высоты Эйфелевой башни на эту апокалиптическую картину. Но внезапно его улыбка застыла. Он почувствовал резкий пронзительный укол в сердце. Боль была настолько сильной и неожиданной, что он невольно пошатнулся и рухнул на колени, прижимая руку к груди.

Король Червей почувствовал, как внутри рвётся связь с одним из его родичей. Зубы его стиснулись до скрежета. Перед внутренним взором вспыхнуло чёткое осознание потери:

— Дама Пик… — прорычал он сквозь стиснутые зубы, глядя за горизонт. Туда, где располагался Китай. Он смотрел так, словно мог видеть сквозь тысячи километров. — Как такое могло случиться?

В гневе он резко сжал кулаки и поднялся на ноги. Затем на его губах вновь появилась мрачная улыбка. Мысль, родившаяся в его голове, принесла ему странное удовольствие и даже радость:

— Не думал я, что мы так быстро найдём достойный сосуд. Что ж, покойся с миром, сестра, твоё место однажды займёт другая заблудшая душа…

Король Червей взглянул вниз, туда, где его армия паразитов продолжала безжалостно уничтожать сопротивление. Париж горел и кровоточил, вопли умирающих смешивались со звуками взрывов. Всё это было музыкой для ушей Короля Червей, музыкой, предвещающей возрождение нового бога.

Водопьянов разинул рот от удвиления, видя, что отрицатели разваливаются на глазах. А после он заметил, что Михаил стоит, сжимая в своих руках тело Пиковой Дамы. Точнее то, что от него осталось. Парень покачнулся и стал заваливаться набок.

Водопьянов бросился к Михаилу, наплевав на осторожность. За мгновение до того, как Михаил приложился бы виском о каменную мостовую, князь успел схватить его за плечо. Он попытался перевернуть парня, чтобы понять, жив ли он. Но стоило его руке коснуться крови Михаила, как Водопьянов с воплем отшатнулся назад.

— Твою мать! — вскрикнул князь, мгновенно отдёрнув руку.

Кожа на его ладони покраснела и облезла, словно обожжённая кислотой. Водопьянов ошалело смотрел на свои раны, пытаясь сообразить, что же сейчас произошло?

— Чёртовщина какая-то… — хрипло пробормотал он, отступая на шаг и напряжённо глядя на неподвижное тело Михаила.

Осознав, что столкнулся с чем-то невероятным, Водопьянов потянулся к мане. Его руки пришли в движение, пальцы изящно скользнули в воздухе, формируя прозрачную сферу из чистейшей воды. Потоки воды мягко вращались и соединялись в прочную колбу вечного льда. Водопьянов осторожно направил её к крови Михаила, позволяя небольшому количеству вязкой жидкости медленно втянуться внутрь колбы.

В это время к нему подошёл Шереметев, придерживая под руку раненного Пожарского. Оба были покрытый кровью с головы до ног. Они с недоумением наблюдали за действиями Водопьянова.

— Что ты делаешь? — хмуро спросил Шереметев, пытаясь унять дрожь в голосе. — Парень на земле едва жив, а ты тут анализы собираешь?

— Ага. Ещё анализ кала возьми, — усмехнулся Пожарский и скорчился от боли.

Водопьянов даже не посмотрел на Пожарского, лишь напряжённо продолжал удерживать водяную сферу с кровью Михаила.

— Нужно понять, кто этот сопляк такой, — негромко ответил Водопьянов, внимательно разглядывая, как едкая кровь Михаила плавно вращается внутри магической колбы. — Этот парень взялся неизвестно откуда, в одиночку сумел прикончить Пиковую Даму, а его кровь буквально разъедает не только плоть, но и металл. Как мне кажется, это ненормально. Поправьте меня, если я не прав, — издевательским тоном закончил князь.

Пожарский нахмурился, склонившись над неподвижным Михаилом. Он долго смотрел на его спокойное, будто спящее лицо, слегка морщась от нестерпимой боли, пронзавшей его собственные многочисленные раны.

— И правда, малец весьма удивительный… — прошептал он, едва слышно.