Индульгенция 2. Без права на жизнь (СИ) - Машуков Тимур

— А-ахм… — проснулся я, сладко потягиваясь. Ничего не болит, состояние отличное, чувство голода привычное. Красота же!

— Уже пора вставать или время ложится? — спросил я лежащую рядом Навку.

— Вставать. Утро на дворе, — ворчливо отозвалась она.

— Прикольно, — я чуть присел, собрал под головой подушки. — И пары часов не прошло. Спал так мало, а хорошо выспался.

— Ты дрых сутки. И храпел.

— Ого. В первое поверю, а во второе никогда. Я не храплю.

— Я слышала. Тарахтел на все поместье. Даже слуги пугались звуков из этой комнаты.

— А, ну это я от врагов отбивался, наверное. Пугательный элемент, так сказать. И что тут у нас? Меня кто-то навещал? Переживали о здоровье любимого внука?

— Один раз заглянул слуга, но увидев меня, сбежал. А больше никого не было.

— И что? Даже та грудастенькая служанка не прибегала? Наверное, стесняется прийти и показать свои чувства.

— Она тебя не любит.

— Ерунда, — отмахнулся я. — Меня все любят, даже ты.

— Почему это я — и даже? И вообще, я никого не люблю.

— Врешь ведь. Иначе с чего бы ты лежала тут рядом, вся такая невинная и почти голая?

— Фу на тебя! Вот не умеешь ты комплименты девушкам говорить. А еще несет от тебя, как от старого козла. Вали в душ.

— Ах ты вот как, да⁈ Я к ней… А она!!! Все, я обиделся. Вот прям по-серьезному. И пока не превратишься в ту красотку, в виде которой разговаривала с Кощеем, ко мне не подходи.

— В Яви трудно поддерживать форму силы. Она предназначена исключительно для Нави.

— Так это твой натуральный вид?

— До смерти я была такой.

— Расскажешь?

— Не сейчас. И вообще, какой у нас план? Нет, я поняла, что ты будешь тут порядок наводить. Я про глобальное.

— Да фиг его знает. Пока плывем по течению, становимся сильней. Потом наведаемся в Пустоши, сходим на другой конец — посмотрим, что там. Может, вообще получится их ликвидировать. Ну, и в конце женюсь на двух принцессах. Тебя бы тоже взял замуж, но глупые людишки этого не поймут.

— Что? Правда бы женился? — оживилась она.

— Конечно. Ты ж у меня самая верная и преданная. А еще красотка, даром что зеленая. Но это даже в плюс — если набухаешься, никто и не заметит.

— Ну да. Особенно вчера, — помрачнела она. — Так плохо мне никогда не было.

— Согласен. Синька зло. Напомни мне больше ничего не брать у змея. От его выпивки меня так вставило, что думал, помру.

— А нехер пить всякую гадость. И есть тоже. Ты хоть понимаешь, что творил? Нет в Нави привычной тебе еды — она вся пропитана эманациями мертвого мира, которые смертельны для живых. Думаешь, в сказках Баба Яга прям все хорошо с Иваном делала? Да как бы не так! Накормила — то есть, отравила и сделала его плоть съедобной для себя. Напоила — ослабила, чтоб не сопротивлялся. Ну, и в бане попарила — сварила заживо. А после спать уложила — то есть, съела. А все красивое уже люди сами придумали.

— То есть, она меня убить хотела⁈ Вот ведь карга старая! А я-то ей поверил!!!

— Что убить — вряд ли. На тебе печать Сварога стоит, а с ним связываться никто не рискнет. Ну, разве что Кощей — но у него мозгов слишком мало, чтобы о последствиях думать. Этот только мечом махать может, да долги выбивать. Так что кормила-то она тебя от чистого сердца, зная, что выдержишь все. Но организм твой слабый, к подобному не привычен. А ты его еще зельем Горыныча добил. Вот побочные эффекты и полезли. Мог и помереть — шанс был высок. Но ты выжил, и это очень хорошо.

— И чем это хорошо?

— Пока не знаю. Эффект всегда разный бывает. Но то, что у тебя новые способности появились — факт. Какие, не знаю, с этим сам разберешься. Будет интересно.

— Успокоила ты меня. Ладно, пошел я душ, а то что-то действительно от меня пахнет.

Помылся, привел себя в порядок. Скинул грязные вещи прямо на пол — пусть слуги стирают. Уверен, они их по запаху найдут. Вытащил из кольца чистое — переоделся. Посмотрелся в зеркало — красавчик. Обратил внимание, что мои глаза иногда становятся зелеными — прям огонь!!! Сразу таким загадочным кажусь.

Интересно — это все, чем меня бухло змея наградило? Прислушался к себе, но кроме желания есть, ничего не обнаружил. Ну и ладно. Где тут кормят-поят?

— Навка, хватит давить матрас. Пошли на экскурсию в сторону еды. Ты ж не просто так, надеюсь, тут валялась, а провела разведку?

— Первый этаж, налево и до конца. А я не пойду, ты там ругаться сейчас начнешь, а у меня голова еще болит. Но надо будет кого съесть — кричи.

— Лентяйка, — попенял я ей и пошел в мир, размышляя о его несправедливости. Потому как жаловаться всегда легче, чем с радостной улыбкой идиота встречать каждый восход солнца.

Мир встретил меня узким, слабо освещенным коридором и длинной лестницей, уходящей в неизвестность. Ругнувшись на местное гостеприимство, я, набравшись храбрости, стал спускаться вниз, потому как воющий желудок победил дрожащую жопу. Ну да, не люблю я вот такие вот лестницы, потому как точно знаю — на них всегда происходит что-то нехорошее.

Второй этаж встретил меня… никак. Ну, в нормальных-то домах можно как бы спуститься по прямой, а тут нет. Чтобы перейти с третьего этажа на первый, надо было прошлепать весь второй. Кто так строит, я вас спрашиваю⁈ Еще напрягала непривычная тишина — ни девчушки, ни зверушки, было тихо, будто все вымерло.

Впрочем, тишина длилась недолго. Высокий мужик, затянутый в ливрею, лет эдак за сотню, но бодрячком, внезапно вынырнул из-за угла и замер, ожидая, когда я к нему подойду. Прикинув, что он вроде как не агрессивный и убивать меня вот так сразу не будет, я направился к нему, потому как бежать было бы неспортивно.

— Ваше Темнейшество, — обозначил он поклон. Не слишком низкий — и это я запомню.

— Я это он. А ты?

— Слуга рода. Мое имя вам ничего не скажет, поэтому так и зовите — Слуга. Афанасий Иванович послал меня узнать — не присоединитесь ли вы к завтраку?

— Вот прямо так и сказал? Ой, не верю. Небось ляпнул что-то типа — поднимись к этому идиоту, и если он встал, гони его пинками под жопу в трапезную. Угадал, да?

— Его Темнейшество никогда не опустится до подобных оскорблений, — задрала нос эта старческая немочь. — Он ожидает вас. Прошу следовать за мной.

— Веди меня, мой загадочный проводник! — патетично воскликнул я, и мой желудок ответил согласием. Ну, и жопа временно расслабилась, понимая, что прям сейчас по ней бить не будут.

И вот спустя каких-то жалких десять минут мы вошли в ярко освещенное помещение, в котором за длинным столом собралась куча народа.

Во главе его сидел дед, с которым мы уже успели познакомиться, по его правую руку — низенький пухляш с надменной рожей, по левую — дама лет сорока, симпатичная, но такая вся прям из себя холодная. М-да, тащить такую в постель — это ж грелок не напасешься. Правда, в жару, наверное, самое то. Хотя низя — это ж, наверное, тетка Тамара. Вон, даже фамильное сходство есть со мной — она, похоже, так же всех сидящих тут презирает.

Со стороны пухляша находились две девчонки, еще не достигшие возраста согласия на всякие извращения, пацан лет десяти, смотрящий на меня, как на гавно, и мелкая дошкольного возраста.

Со стороны тетки суровый хрен старше меня лет на пять, а может, и на двадцать пять. Его черты лица будто застыли, и мимика полностью отсутствовала. Рядом с ним шушукались то ли близняшки, то ли двойняшки. Ниче такие — живчики. Симпатичные. Ну, и последней сидела та самая скромняга служанка с пятым размером груди — эта смотрела на меня с искренней ненавистью. Вот точно запала. Ничего, пусть пока страдает и думает, как помириться.

И сразу вопрос — чего это она делает за столом господ? Либо она ни фига не служанка, и передо мной разыграли спектакль. Либо тут все прям такие демократичные, что писец. А еще где все остальные? Ну, в том смысле, что этот пухлый, насколько я знал, имел трех жен. Тетка была вдовой, поэтому вопросов по ней не было.

— Здрасти, — отвесил я поклон и плюхнулся рядом с большими сиськами, чтобы иметь их в шаговой доступности. Навка — это хорошо, но тройничок тоже нормально. Правда, надо выяснить, есть ли у нас с ней общая родственная линия, потому как инцест у темных хоть и не запрещен, но все же не поощряется.