Хозяин облачного трона. Дилогия (СИ) - Опсокополос Алексис

— Не бойся! — сказал Зиран, вешая диск мне на шею.

— Что это? — спросил я.

— Амулет перехода. Он направит сущность Ферона куда надо, не даст ей затеряться среди миров.

— По-вашему, маршрутизатор, — добавил бывший кот. — Этот амулет направляет не только в нужный мир, но и в нужное тело.

— То есть, вы заберёте назад своего Ферона из моего тела и больше никогда не будете мне сниться? А я буду спокойно здесь жить дальше? Меня это устраивает.

— Мы тебе не снимся, — сказал мужик в костюме и посмотрел мне прямо в глаза, да так, что мне вдруг отчётливо стало понятно: это не сон.

И сразу стало как-то очень неуютно и жутковато. По спине прошёл холод, комната словно потемнела, хотя свет из окна не менялся.

— Зиран, открывай портал и активируй амулет, — сказал шерстяной.

Мужик в костюме кивнул, протянул руку к амулету, и камень тут же вспыхнул красным светом, руны засветились, воздух вокруг задрожал, будто от жара. Камень нагрелся, мне стало трудно дышать и очень захотелось сорвать с себя эту штуковину. Но руки почему-то не слушались, и всё тело словно налилось свинцом.

Зиран тем временем начертил рукой какой-то знак в воздухе, и ближайшая к нему стена дрогнула. Пространство разошлось, открывая овальный разлом. За ним колыхалась темнота, в глубине которой вспыхивали золотые искры.

— Вы хотите, чтобы я туда пошёл? — с ужасом спросил я, с трудом выговаривая слова, потому как язык меня почти не слушался.

— Нет, — спокойно ответил шерстяной. — Портал для нас. И для сущности Ферона. Ты останешься здесь, не переживай.

После этого бывший кот внимательно пригляделся к амулету и затем обратился к товарищу:

— Зиран, а этот амулет потянет? Не так-то легко будет вытащить сущность Ферона из этого тела.

— Задача этого амулета — вернуть Ферона домой.

— Но вытаскивать его как?

— А зачем вытаскивать? — спросил Зиран и как-то нехорошо ухмыльнулся.

После этих слов бывший кот резко застыл, а потом мрачно сказал:

— Я не позволю!

— Тебе-то какая разница? — удивился Зиран.

— Я с ним двадцать лет вместе прожил! — отрезал шерстяной. — Даже не ду…

Последние его слова я уже не расслышал. Лишь заметил, как бывший кот бросился на товарища, вытянув вперёд свои когтистые лапищи и попытался меня закрыть. Не успел. Зиран с каким-то нечеловеческим проворством достал из кармана металлический шарик размером с грецкий орех и бросил его в меня.

Этот шарик взорвался на подлёте: с глухим хлопком и выбросом какой-то серебристой, сверкающей пыли. Очень холодной. До такой степени холодной, что как только она до меня добралась, я превратился в ледышку.

Боли не было. Ничего не было. Дыхание перехватило, уши заложило, в глазах помутнело. Пол ушёл из-под ног, мир качнулся и задрожал. Стены выгнулись, потолок пошёл волнами, воздух загудел низким басом, будто сам мир сопротивлялся происходящему.

Моя одежда разорвалась на лоскуты и почему-то сгорела без следа, хоть я чувствовал себя обледеневшим. Затем я увидел, как моё тело крошится — сначала кожа пошла трещинами и рассыпалась, затем плоть разлетелась на сотни сверкающих осколков, которые превратились в горящую пыль. Но что самое странное, глядя, как рассыпается моё тело, я ощущал, что я жив, моё сознание было ясным, а все чувства обострены до предела.

А потом всё затянуло сиянием — не белым и не золотым, а каким-то первородным светом, от которого невозможно было отвести взгляд. Он смёл остатки комнаты, утащил за собой всё, что я знал, и распахнул бездну нового мира. И утащил меня туда.

Как в том сне.

Какой же дикий сон мне приснился. Странный мужик из якобы другого мира и Филимон, превратившийся в жирного Чубакку, уговаривали меня перебраться к ним в этот самый мир и вселиться в тело какого-то архимага. А потом в меня бросили какой-то шарик, который взорвался и изменил пространство, а я таки отправился в их мир. Пожалуй, это было ещё хуже, чем сны про суд. Надо бы взять отпуск и отдохнуть.

Я машинально потянулся и тут же понял: что-то не так. Простыня была не моей. Жёсткая, грубая ткань царапала кожу. И лежал я не на родном матраце в своей уютной холостяцкой кровати, а на каком-то твёрдом, холодном столе. Я попытался встать и открыть глаза, но тело словно налилось свинцом. Однако мне всё же удалось поднять веки, и меня сразу же ослепил яркий свет. Белый, режущий, будто от прожектора прямо в лицо.

Всё плыло, перед глазами только мутные силуэты. В ушах гул, а сквозь него — голоса. Но звуки пока не складывались в слова. Я напрягся, пытаясь уловить хоть что-то, но ощутил лишь гулкое биение моего сердца и моё тяжёлое дыхание.

Но постепенно сознание возвращалось. И ещё приходило понимание, что я — это… не я. Дикое чувство, но тем не менее это было так. Я уже хорошо чувствовал тело: огромное, тяжёлое, мускулистое… не моё. Мышцы выпирали так, что казалось, кожа натянулась на плечах и груди. И дыхание… каждый вдох и выдох отзывались рёвом в груди, как у зверя.

Ещё один дикий сон? А не многовато ли? Когда мне опять приснится, что я выиграл миллион в лотерею и взял отпуск? Почему снится всякий треш?

Тем временем туман перед глазами окончательно развеялся, и я смог разглядеть знакомые фигуры: изменившийся Филимон всё в том же банном халате и Зиран в безупречном чёрном костюме. Они стояли рядом, всматриваясь в меня. И не только они. Рядом было ещё трое мужчин: глубокий старик, худой и сутулый, с длинной белой бородой и морщинистым лицом, в халате, похожем на медицинский; парнишка лет двадцати с бледным напряжённым лицом в таком же халате; и какой-то мужик лет сорока в очень странной форме, видимо, военный.

И этот третий мне сразу не понравился, он сильно выделялся на фоне остальных, в первую очередь одеждой. На нём была строгая форма глубокого тёмно-синего цвета с высоким воротом и длинными полами. На плечах — широкие эполетные нашивки, грудь пересекала перевязь с металлическими застёжками, а на воротнике сиял знак отличия — серебряный глаз со зрачком в виде расположенного остриём вниз меча.

Суровое, властное лицо с морщинами у рта и глаз не выдавало вообще никаких эмоций. Через правую щёку военного тянулся тонкий белый шрам, придававший его облику ещё больше хищности. На пальце правой руки сверкал массивный перстень с чёрным камнем, в оправе которого был вырезан тот же символ — крылатый меч.

— Он пришёл в себя? — спросил военный у старика, бесцеремонно показывая на меня пальцем.

— Да, ваша светлость, — ответил старик. — Просто ему нужно ещё немного времени, чтобы адаптироваться к новому телу.

— Сколько?

— Ещё хотя бы минуту.

Я тем временем попытался подняться — но тело не слушалось, будто каждая мышца была налита свинцом. Сначала я решил, что всё дело в непривычной тяжести нового тела, но, приглядевшись, понял: меня привязали. Толстые кожаные ремни охватывали запястья, предплечья и лодыжки, ещё один туго стягивал грудь, врезаясь в кожу. На шее я заметил широкий обруч с металлическими застёжками. Попробовал пошевелиться — ремни натянулись, скрипнули, но держали крепко.

Однако немного приподнять голову я смог. И разглядел своё тело. Точнее, чужое. На столе лежал не я, а огромный мускулистый здоровяк, ростом под два метра, а может, и выше. Руки толщиной с мои ноги, грудь широкая, словно скала. Кожа странного, серовато-оливкового оттенка — явно не человеческая, или человеческая, но изменённая до неузнаваемости. И вообще никакой одежды.

Похоже, эти упыри действительно провернули свой трюк: смогли перенести моё сознание или, как они его называли, «сущность» в другой мир и засунули его в чужое тело.

Но это же бред! Так не бывает! Всё это сон. Только почему-то слишком уж реалистичный.

— Он пытается сбежать, — глубокомысленно изрёк военный, глядя на то, как я пробую пошевелиться.

— Нет, ваша светлость, Ферон просто инстинктивно пытался встать, — заметил старик. — Ему пока ещё очень неуютно в новом теле.