Что остается от небес - Харрис К. С.

– Премерзкое зрелище, что и говорить, – согласился Дуглас Пайл, поднимая свой фонарь, чтобы получше осветить открывавшуюся взгляду картину.

Воздух в сосудохранительнице был прохладным и спертым, устоявшийся тяжелый дух ладана смешивался с резким запахом подсохшей крови и смерти. Это была маленькая каморка, устроенная сбоку от главного алтаря, с буфетами и комодами, в широких ящиках которых хранилась церковная утварь. В торце комнаты стоял с распахнутыми дверцами высокий шкаф, выставляя напоказ свое ужасающее содержимое.

В шкафу пяти с половиной футов в высоту и примерно четырех в ширину был вверху набит ряд крючков. Воротник священника зацепили за один из них, и тело висело с прижатой к плечу головой. Вид трупа напомнил Себастьяну подвешенный в лавке мясника коровий бок.

– Я подумал, что лучше оставить все, как было, до вашего приезда, – пояснил сквайр, отирая ладонью рот. – Чтоб вы самолично увидели.

– Да… ну что ж… мы увидели, – Лавджой отступил еще на шаг, осторожно придерживая канделябр. – Теперь, Бога ради, снимите его.

Пайл кивнул констеблю, дюжему здоровяку в кожаном жилете, который отцепил труп Малькольма Эрншоу с крючка. Окоченевшее тело неловко бухнулось на стоявшую рядом скамейку и свалилось на пол.

– Извиняюсь, – промямлил констебль.

Прижав ко рту сложенный платочек, сэр Генри сглотнул.

– Есть признаки, свидетельствующие о способе умерщвления? – поинтересовался Девлин.

Помещик указал подбородком на залитую кровью одежду пастора.

– В жилете и рубашке прямо напротив сердца разрез. Вроде как закололи, только я ведь не врач.

Лавджой отнял от губ платок:

– Тело направим доктору Гибсону, на Тауэр-Хилл, для тщательного вскрытия.

– Хорошо, – Пайл кивнул констеблю. – Прямо сейчас парней и пошлю.

– Раны, подобные этой, сильно кровоточат, – оглядел каморку виконт. – Где-либо еще в церкви найдены следы крови?

– Уборщица обнаружила немного у алтаря. Похоже, убийца постарался все замыть, потому-то мы раньше и не заметили. Можно различить след, тянущийся оттуда до каморки, хотя его тоже хорошенько протерли.

– Покажите, – распорядился сэр Генри.

Магистрат изучил размытые пятна возле алтаря, потом, наклонив голову и сцепив руки за спиной, двинулся по следу обратно к сосудохранительнице. Затем вышел на старинную паперть и глубоко вдохнул свежий ночной воздух.

– Зачем вешать труп священника в шкафу? – поинтересовался Лавджой у присоединившегося к нему Себастьяна.

Девлин уставился на сумрачный церковный погост, разбросанные надгробия которого неясно белели под темными кронами дубов, колыхавшимися под нараставшим ветром.

– Надо полагать, чтобы отсрочить его обнаружение.

– Думаю, так и есть, – сэр Генри, укутавшись в пальто, помолчал, погруженный в собственные мысли. Ветер дунул еще сильнее, где-то в ночи хлопнула ставня. Лавджой вздрогнул и повернулся туда, где Том прогуливал гнедых. – А еще утверждают, что это в Лондоне опасно.

* * * * *

К тому времени, когда они высадили магистрата у его дома на Рассел-сквер, сделавшийся просто ураганным ветер взвихривал тяжелые тучи и доносил запах близившегося дождя.

– Давай, выкладывай, – обратился виконт к своему юному груму, когда уставшие гнедые повернули в сторону Брук-стрит.

– Что, хозяин? – невинно округлил глаза мальчишка.

– Ты сидишь с самодовольным видом с той поры, как мы выехали из Танфилд-Хилл. Что разузнал?

Том ухмыльнулся:

– Пока вы с сэром Генри ходили по церкви, я потолковал с одним из конюхов в «Собаке и утке».

– Где-где?

– В «Собаке и утке». Постоялый двор возле мельничного ручья.

– Ага. Давай дальше.

– Этот самый конюх – его, между прочим, Джебом кличут, Джебом Купером. Так вот, он вроде как служил грумом в имении Прескоттов годков тридцать назад.

Себастьян свернул на Бонд-стрит. Тротуары и мостовые были жутковато темны и пустынны, поскольку секущий ветер загнал большинство горожан под крыши домов.

– Ты хочешь сказать, еще при жизни сэра Нигеля?

– Ну да, – с головы Тома рвануло шляпу, и мальчик прихлопнул тулью свободной рукой. – Джеб хорошо помнит тот день, когда папаша сэра Питера пропал. Просто отлично помнит. И утверждает, что в Прескотт-Грейндж тем вечером творилось что-то непонятное. Здорово чудное.

– И что же?

– Вроде сэр Нигель тогда не просто поехал верхом в город, а вылетел из поместья злой, как черт. Оттого-то никто и не почесался, когда хозяин не вернулся, пока на следующий день на пустоши не нашли его лошадь.

– Почему это, – длинно выдохнул Девлин, останавливаясь перед входом в собственный особняк, – каждый раз, когда начинаешь думать, что разобрался в событиях, сопутствующих этому убийству, неожиданно оказывается, что на самом деле не имеешь о них ни малейшего понятия?

Ветром задуло больше половины высоких масляных фонарей, тянувшихся рядком вдоль квартала, и Брук-стрит была непривычно мрачной. Но, благодаря бдительности дворецкого Морея, обе лампы по бокам входной двери в дом виконта ярко горели, отбрасывая пятно света на невысокие ступеньки крыльца и кусочек мостовой перед ними.

– Хорошенько оботри лошадей, – распорядился Себастьян, передавая груму вожжи. – Завтра я возьму серых.

Том перелез на сиденье коляски.

– А вы опять поедете в Танфилд-Хилл?

– Похоже, мне надо побеседовать с этим ко… – Девлин замер на полуслове, повернув голову на грянувший в ночи ружейный выстрел.

ГЛАВА 26

Испуганно вскрикнув, Том вполоборота свалился с сиденья.

– Проклятье! – подхватив грума, Себастьян стащил его с высоких козел в негустую тень, отбрасываемую изящной коляской.

Снова громыхнуло ружье. Мотавшие головами гнедые испуганно заржали, пошли боком, цокая копытами по булыжной мостовой.

Виконт с ужасом почувствовал, как обмякла на плече голова мальчика, ощутил на руках липкую влагу бегущей крови.

– Том! – шепотом окликнул он. – Том!

Подросток слабо застонал как раз в тот момент, когда грянул очередной выстрел. Себастьян затаил дыхание. Третий?

Он всмотрелся в темную пустынную улицу и сузил глаза, заметив тень, присевшую у ступенек через каких-то три дома дальше по улице.

– Морей! – крикнул виконт.

Входная дверь особняка распахнулась, заливая ступеньки потоком яркого света. На крыльцо с мушкетоном в руке выскочил дворецкий.

– Где они? – рявкнул бывший артиллерийский сержант. – Сейчас я с ними разберусь, капитан.

Девлин дернул Морея в тень и выхватил у него оружие.

– Вот, займись мальчиком.

Но уже послышался дробный топот быстро удаляющихся ног.

– Дьявольщина! – подхватившись, Себастьян бросился в сумрак улицы с мушкетоном в руке. На добрых три четверти квартала впереди закутанная в плащ фигура с низко надвинутой шляпой мчалась к повороту.

– Стража! – во весь голос завопил виконт. – Стража!

Приостановившись, он поднял мушкетон Морея и пальнул в добежавшего до поворота беглеца.

Однако короткоствольное ружье с расширяющимся дулом было предназначено причинять большой ущерб на малых расстояниях. Мощный выстрел только отбил кусок камня с углового дома. Убегавший злоумышленник скрылся из вида.

– Черт! – ругнулся Девлин, устремляясь вперед.

Послышался скрип кожаного седла, стук копыт по мостовой. Выскочив за угол на Дейвис-стрит, Себастьян увидел только взмах исчезающего во тьме лошадиного хвоста.

– Сукин сын, – разочарованно выдохнул виконт.

Сжимая приклад разряженного мушкетона, он поспешил обратно на Брук-стрит. Проходя мимо одного из домов посредине квартала, Девлин уловил металлический блеск возле двери черного входа у подножия ступенек. Бесшумно приблизившись, он поднял длинную винтовку, брошенную несостоявшимся убийцей.

* * * * *

Себастьян стоял на пороге лучшей гостевой спальни в своем доме, глядя на темноволосого щуплого мальчишку, спящего под простынями.