Сила Боли (СИ) - Зверев Павел Александрович

Усмехнувшись, мужик встал с кровати одним плавным движением и слегка потянулся. После, брошенный на меня взгляд изменился на долю секунды, но мне это хватило, чтобы ощериться. Нет, угрозой не повеяло, но чем-то таким неприятным дунуло. И это «что-то» больно уж походило на псаревую вонь.

С места я сорвался секунду за. Мгновение и Жгут прижат к стене моей когтистой рукой и приподнят над землей.

— Тише, парень тише, — с хрипом хохотнул он. — Знакомым пахнуло? Экий ты, оказывается, забавный зверек. И не оборотень ведь, — совсем тихо, практически одними губами, произнес он. — А разум, хм, интересный, — последнее он просипел еле-еле, ибо его горло сдавил до посиневших губ.

— Назови хоть одну причину, не разорвать тебя здесь и сейчас, — процедил, практически прорычал, я.

— У меня, — засипел он, — нет целей навредить тебе. Могу помочь, — его рука, что до этого безвольно висела вдоль тела, внезапно оказалась на уровне моей головы, и его палец постучал мне по виску, — с этим. Твой разум, он практически беззащитен. Мысли на виду. Читаешься, — еле слышный уже хрип, — глубоко.

Думай, Рэм, думай!

Хотя, скорее, не думай.

Холодное безразличие и вспышка памяти. Разум, осознанная его участь уходит на задний план, в ту самую норку, где прятался от боли. И вот мир воспринимается, словно сквозь призму киноленты. Вроде бы я, а вроде бы и нет. Странное чувство, когда отдавать команды телу можешь, но то именно что команды — медленные и немного неуклюжие. Ни о каком бое в таком состоянии и речи быть не может. Зато, как взлетели брови Жгута, любо дорого посмотреть.

— Думаешь, — процедил я слегка заторможено, — мне нужна помощь псаря⁈

— Я… — сглотнул он, когда получил толику слабины, — полностью в твоей власти. Смерть — приму, за жизнь буду служить до смерти.

Судорога, что прошла по телу Жгута, дошла до меня с небольшой задержкой. Его набухшие вмиг вены, словно пришли в движение, эдакими червями. Словно что-то скользнуло по ним через шею к голове, а там вылилось чернотой в глазных капиллярах.

Понять, что произошло что-то не совсем рядовое, труда не составило. Разум вынырнул из раковины, возвращая мне полный контроль над телом, с тем лишь нюансом, что ощущалось оно замурашечное вусмерть.

Расслабить удерживающую руку удалось не без труда. Деревянный шаг назад и Жгут закашлявшись, падает передо мной на колени.

— Да будет так, — произнес я спокойно. — Да будет так.

Глава 10

Да где ж я так согрешил⁉

«Странная штука жизнь» — думалось мне, стоя у окна. Вот и под моей рукой есть псарь. А это, насколько мне известно, прерогатива лишь императора. Да, как правило, все псари это выходцы высоких домов, и даже в какой-то мере блюдут их интересы, но вот на службе они целиком и полностью лишь под императором. Император, так сказать, позволяет им мелкие шалости на пользу своего дома, но и только. Интересы государства превыше всего.

И вот, каким-то образом один из этих менталов оказался за решеткой у стражи Нижнего. Как интересно. Еще более интересен тот ритуал, который прошел мимо меня, но позволил Жгуту встать даже выше Седого и Зака. Там клятвы божественные, а эти ребятки, как известно, себе на уме. Кто их знает, что они могут нашептать своим, хм, меченным? Да, пусть их метки направлены в мою пользу, но ведь хозяева то меток боги…

А вот со Жгутом дела обстоят совершенно иначе.

Он не был выходцем Великого дома. Более того, он вообще не состоял ни в одном из домов. Родители торгаши, достаточно влиятельные, чтобы засунуть сыночка в один из «рукавов», как назвал это сам Жгут, псарни. Псарня, как оказалось, это не просто что-то на подобии органа местной власти, это, скорее, полноценная, хм, полноценный отросток императорского дома, пусть и кажущийся независимым и самостоятельным. Ну, а дальше, история стара, как мир. Молодой, подающий надежды, но без протектората какого-либо дома. Практически Низший, в глазах остальных и способный, что тоже в плюс ему не пошло. Каков итог? Какой-то родовой артефакт, способный из псаря сделать овоща и история, собственно, заканчивается. Да, после был гнев императора, который ограничился маханием пальчика и изъятием несомненного серьезной вундервафли, что в бараний рог псарей скручивает, да всё на этом. Более того, я даже уверен, что они сами его отдали, лишь бы избежать более серьезных последствий. Но, как говорится, что имеем. Родительский бизнес погорел напрочь, да и сами они не прожили долго, скончавшись при странных обстоятельствах. Заметание следов? Наврятли. Скорее стирание своего позора из истории, когда какая-то низшая семейка заставила Высший дом преклонить колени перед императором. Сам Жгут в то время находился на лечении в одном из храмов церкви Истины, где ему, практически, помогли. По крайней мере, собрали личность воедино, вернув парня к жизни. Почти. Ибо при крахе родительского дела иссякли и финансовые вливания в его лечение, а благотворительность для этого мирка понятие чуждое. Возвращаться назад было чревато, да и некуда уже, на самом-то деле. Благо хоть информацию от сановников церкви Истины получить любому дому сложнее, чем аудиенцию у императора.

Так он и оказался в Нижнем. Проживал свою жизнь, изредка влияя на окружающих остатками дара. После родового артефакта и собранной личности о былых высотах можно было забыть. Остались лишь, какие-никакие знания, за небольшое время работы псарем, да куцые силы, где заставить забыть об оплате за выпивку самое большое достижение. Вот читать, а точнее считывать, это да, это умение никуда не делось. Особенно легко давались поверхностные мысли, которые люди щедро разбрасывают направо и налево.

— Было дело, хотел к кому-нибудь под крыло залезть, — криво усмехнулся Жгут, — да вовремя себя одернул. С такими способностями долго не живут. Молва пойдет один лург, а там джина в бутылке не утаишь.

— Что за херня с тобой была при последних словах? — спросил мужика, неспешно попивающего горячий взвар. — Будто черви по венам, какие, скользили.

— Каждый псарь приносит клятву императору, — скривился Жгут, непомнящий своего настоящего имени, точнее не желающий его помнить. — Я тоже приносил. Но после колечка этого лургова, я это уже не я, а поэтому никаких клятвенных обязательств больше не имел. Показалось, что будет охренеть, как иронично, принести клятву тебе. И она даже сработала, хах! — сморщился мужик. — На самом деле эта клятва что-то на подобии внутренних установок самому себе. Её текст намертво вбивается в подкорку и буквально сливается с простой формой активатором. Не убей там, не предай, во благо, и так далее. Текст тебе после накидаю, если интересно будет.

— Убрать клятву можно? — интереса ради спросил я.

— В том-то и дело, что нет, — сморщился Жгут. — Почему ты думаешь, этот артефакт столь споро поменял хозяина? Да я даже уверен, что тот ублюдок сильно поплатился, за то, что такую вещь засветил. Но не суть. Всё это дела прошедшие и к ним я возвращаться не намерен. Ты лучше скажи мне, зачем тебе это всё? Ну, компашка эта, возюканье с бандами. С твоим уровнем силы спокойно можно прибиться, да даже к какому-нибудь роду! Не здесь в столице, понятное дело, но на сытую и даже размеренную жизнь хватит.

Эх, какие сладкие речи. Если бы не предсмертный взгляд Мики перед глазами.

— В общем-то, — пожал плечами, — цель я уже озвучивал. А там поглядим. Авось и за твои долги найдется, у кого спросить.

О! Это я не зря звезданул. Как загорелись его глаза, как на несколько мгновений сбился пульс! И, если до этого момента передо мной стоял подчиненный, то сейчас он резко превратился в соратника. Верного одному только мне. Без всяких там клятв и прочей мишуры.

— А сможешь⁈ — прохрипел он в раз пересохшим горлом.

— Жизнь покажет, — пожал плечами. — Но всё это дела далекого будущего. Сейчас цели мои куда как приземистее. В общий курс дела тебя уже ввел, остальное нюансы.

— Ну, если о делах наших скорбных, — хмыкнул Жгут, — то тут ты прав, радужных полос достаточно мало. Сколько ты там сказал? Пять дней осталось? Ага, и после вся полутысячная толпа Картена ринется с нами обжиматься, активно при этом, тыкая ножичками всюду, докуда только дотянутся. На что ты вообще надеешься? Один их всех вырезать?