Охотник на демонов 2 (СИ) - Шимохин Дмитрий

Улыбка сползла с его лица. Он побагровел.

— Ах ты, тварь!

Он бросился на меня с кулаками. Я просто поймал его кулак в свою ладонь, сжал так, что он взвыл от боли, и толкнул обратно.

— Наших бьют! — заорал Рома, и двое его приятелей ринулись на меня.

Первый получил короткий, точный удар в солнечное сплетение и согнулся пополам. Второй попытался схватить меня сбоку, но я, развернувшись на пятке, встретил его ботинком в колено. Раздался хруст. Парень с воплями рухнул на пол.

Рома, обезумев от ярости, снова бросился на меня. Я не стал его жалеть. Мой кулак, в который я вложил всю свою горечь, встретил его лицо. Звук сломанного носа и хрустнувшей челюсти утонул в грохоте музыки. Мой брат отлетел, как мешок, и рухнул на пол, заливая все кровью.

— Ну ты блин даешь! — раздался громкий возглас Лисы.

Она бросила на барную стойку несколько купюр, и подскочив ко мне потащила меня к черному выходу, пока охрана пыталась разобраться в куче из трех стонущих студентов. Мы выскочили на холодный ночной воздух.

И вот тут меня накрыло. Мир резко качнулся. «Вертолеты» прилетели.

Дальнейшее я помнил только урывками. Провал. Яркий свет фар. Лиса, которая ругается, пытаясь запихнуть мое почти безвольное тело в машину. Провал. Лестница. Я спотыкаюсь, и Лиса тащит меня наверх. Темнота.

Я проснулся от яркого солнечного света, бившего прямо в глаза. Голова раскалывалась на тысячи мелких, звенящих осколков. Во рту был вкус, будто там сдохла стая кошек. И этот запах. Тонкий, знакомый аромат ее парфюма, смешанный с запахом остывшего после ночи тела.

Я с трудом продрал глаза. Потолок. Гладкий, белый, безупречный. Знакомый потолок.

«Твою мать , — пронеслось в туманном сознании. — Опять».

Глава 17

Глава 17

Два месяца назад.

Кабинет тонул в полумраке, который бессильно пытались разогнать лишь огни ночного города, льющиеся сквозь огромное панорамное окно от пола до потолка. Холодная, выверенная роскошь царила во всем: стол из черного, полированного дерева, глубокие кожаные кресла.

За столом сидел человек, которого его подчиненные называли Павел Аркадьевич, было ли это его настоящее имя, никто не знал.

Перед ним стояли двое. Оба в строгих, дорогих костюмах, их выправка и спокойные, оценивающие взгляды выдавали в них не клерков, а профессионалов. Но сейчас в их позах сквозило напряжение.

— Говорите, — голос Патрона был тихим, но в нем звенела сталь.

— Операция сорвана, — начал один из них, высокий, с резкими чертами лица. — Охотники. Они появились раньше, чем мы ожидали, и шли целенаправленно. Источник утечки пока не установлен.

— Мы были вынуждены уходить, — добавил второй, более массивный. — Активировали «Сторожа», чтобы обеспечить отход.

Павле Аркадьевич молчал.

Тишина в кабинете стала почти осязаемой.

— Амулет? — наконец произнес он одно-единственное слово.

Двое переглянулись.

— Это было тактическое решение, господин, — ответил высокий.

— Не ошибка. Охотники были уже на подходе. Единственный способ гарантированно их задержать и скрыть наши следы — активировать «Сторожа» на полную мощность. Для этого пришлось принести в жертву Олега. Он остался там.

Павел Аркадьевич медленно поднялся. Он не кричал. Он говорил тихо, и от этого его слова становились еще страшнее.

— Вы… оставили… его там ? — он выделил каждое слово. — Вы использовали его что бы спасти свои жалкие жизни и еще оставили там⁈

— Это была единственная возможность уйти живыми и незамеченными! — попытался возразить массивный. — Охотники…

— МНЕ ПЛЕВАТЬ НА ОХОТНИКОВ! — Патрон ударил ладонью по столу, и звук прозвучал, как треск ломающейся кости. — Мне плевать на фолианты и золото! Это все — мусор, расходный материал! Но амулет… Он нужен для Ритуала!

Он подошел к своим подчиненным вплотную, и теперь в полумраке стали видны его горящие яростью глаза.

— Вы хоть понимаете, что вы наделали? Вы поставили под угрозу все. Все!

Двое мужчин заметно побледнели. Страх в их глазах был неподдельным, животным. — Павел Аркадьевич, мы вернем его, — твердо сказал высокий.

— Мы уже установили личности Охотников из того отряда. Мы найдем того, у кого амулет.

Павел Аркадьевич отвернулся и посмотрел на огни ночного города.

— У вас нет выбора, — его голос снова стал ледяным. — Если Господин узнает, что «Кольцо» утеряно из-за вашей тупости… он не станет слушать оправданий. Вы просто пожалеете, что родились и сами будет молить о смерти.

Он не стал дожидаться ответа.

— Пошли вон идиоты.

Двое молча поклонились и быстро вышли из кабинета.

Павел Аркадьевич остался один и подошел к окну, глядя на сияющий город. За его гневом скрывался холодный, липкий страх. Он не просто провалил задание. Он поставил на кон свою жизнь, доверившись подчиненным, которые оказались очередными тупицами. И теперь ему нужно было исправлять их ошибку, пока его собственный всемогущий покровитель не узнал.

Сердце заколотилось с бешеной скоростью, разгоняя остатки сна и гул похмелья. Я замер, боясь ее разбудить, и отчаянно пытался вспомнить. Бар. Водка. Злость. Драка. Роман, умывающийся кровью… А потом — ее рука, тащившая меня к выходу. Провал.

Я осторожно, по миллиметру, начал высвобождаться. Подняв ее руку, я аккуратно сполз с кровати. Она что-то пробормотала во сне.

Натянув джинсы, я на цыпочках прокрался в ванную. Я уже знал, где у нее что лежит. Умывшись ледяной водой, я посмотрел на свое отражение в зеркале. Помятое лицо, ссадина на скуле и дикая растерянность в глазах.

Ну не может же мне так не везти. Два раза проснуться в ее постели и абсолютно ничего не помнить.

Я понял, что должен решить это сегодня.

Я вышел из ванной. Лиса все еще спала. Вздохнув, я направился на кухню и поставил вариться кофе. Я чувствовал себя странно… по-хозяйски.

Шум кофемашины, видимо, пробился сквозь ее сон.

— М-м… Саня… чего тебе не спится… — сонно пробормотала она в подушку.

Я ничего не ответил. Когда кофе был готов, я разлил его по двум большим чашкам, поставил их на столик у широкого эркерного окна и сел в одно из мягких кресел, глядя на просыпающийся город. Голова все еще раскалывалась.

Спустя какое-то время я услышал шорох. Лиса встала. Она, ничуть не стесняясь, как и в прошлый раз, в одном нижнем белье, прошла мимо меня к шкафу, достала шелковый халат и накинула его на себя. Она взяла свою чашку и села в кресло напротив, поджав под себя ноги.

Мы сидели в креслах, и на несколько минут повисла тяжелая, неловкая тишина. Я смотрел на нее, на свои руки, на смятую постель. Главный вопрос

— «Что вчера произошло? Было ли у нас что-то?» — вертелся на языке, но я до смерти боялся его задать.

Наконец, Лиса допила свой кофе и с грацией хищницы поднялась с кресла. Она собиралась уйти в ванную, привести себя в порядок, и этот момент был бы упущен навсегда.

Я, не раздумывая, встал вместе с ней.

Я сделал шаг ей навстречу, преграждая путь. Она удивленно подняла на меня глаза. Я положил руки ей на талию, притянул ее к себе и, почувствовав, как она замерла от неожиданности, медленно потянулся к ее губам.

Если что-то было, — думал я, — она наверняка ответит.

Но Лиса в последний момент плавно отвернула голову, и мой поцелуй пришелся ей в щеку. Она уперлась ладонями мне в грудь и мягко, но настойчиво оттолкнула. В ее глазах не было ни страха, ни гнева. Только… удивление.

— Банкет окончен, Зверев. Даже не начавшись, — с ехидцей в голосе ответила она, пытаясь меня обойти.

Я снова шагнул к ней. На этот раз моя игривость улетучилась.

— Лиса, отвечай, — мой голос стал жестким. — Что было? И чего не было?

Она снова попыталась отшутиться, закатив глаза:

— Ой, Зверев, не начинай…