Радиус 227 книга шестая (СИ) - Матюшенко Артем

— Гаврилов снова стрелу набивать станет. — покачал головой Челентано, — Напрямую, через Седого или Рафа. Им позвонит и станет за беспредел предъявлять.

— А кто с ним разговаривать поедет? — хмыкнул Кабан, протягивая Челентано часть отобранных у торгаша денег, — Мы с тобой и поедем! А если и Татарина Седой пошлет, не назад же наше отдавать? Если отбуксовывать, то братва не поймет! Да и вряд ли он будет по новой терки устраивать — гробов всего человек семь осталось, никого реального, только пацанье сопливое — бегут от него люди. Кому захочется постоянно с битой рожей ходить? А спровоцирует войну, луканется уже к нашему коммерсанту, так нам есть чем ответить!

— К Седому будем заезжать, или поздно сегодня? — глянул на наручные часы Челентано, — Думаю, Гаврилов ему как узнает, наберет.

— Сегодня не поедем и про завтрашнее дело не забудь! После него к Седому в контору заедем, только я сам как было ему расскажу, ты не встревай. А сегодня по домам двинем — выспаться нужно. А завтра за мной в семь приезжайте, не позже. Оружейный с девяти, но там менты после восьми утра меняются.

— Так может, подождем пока сменятся и ночной домой свалит? — спросил Челентано, от волнения хрипя еще сильнее.

— А чего ждать, зачем? Свой пистолет он не сдает, а в отдел уносит. Два Макара возьмем и вертикалок там не меньше полудюжины. Еще, я слышал, пара карабинов есть, но для своих, не на витрине. Ты и я, Рябой на подстраховке! Саня, что мы, с двумя клоунами не справимся? Наше преимущество — неожиданность! Поехали, и с утра жду, не опаздывайте! — предупредил товарища Кабан и, выкинув бычок щелчком пальцев, полез в стоящую перед павильоном белую Волгу.

Глава 12

Старенький Рафик с полустершимися шашечками маршрутного такси на дверях еще час назад заехал в проулок и закрыл от глаз редких прохожих черный выход оружейного магазина. Сейчас за рулем никого не было, как и на пассажирском сидении рядом с водителем, зато в салоне сидело три человека. Двое были в натянутых на голову раскатанных вязанных шапочках, в которых, наподобие балаклав, были прорезаны дыры для глаз.

— Толян, мне с вами или в машине ждать? — нервно спросил один из них старшего.

— Рябой, ты тупой или как? — цыкнул языком бригадир, — Я же ясно сказал — ты пока в машине. А как мы с Саней внутрь заскочим, так выпрыгиваешь и дверь черного хода контролируешь. Только не светись сильно, чтобы рожу твою никто не срисовал!

Кабан вытащил из кармана Макаров, дослал патрон в патронник, поставил на предохранитель и снова сунул пистолет в карман. Челентано тоже вытащил из кармана массивный вороненый револьвер, газовый, но сейчас заряженный патронами с дробью. Тоже осмотрел его, но не убрал в карман, а остался сидеть, зажав оружие в руке.

— Вы же сказали, что без трупов? — нервно сглотнув, спросил Рябой и перехватил полуметровый обрезок трубы, заменяющий дубинку.

— Да не ссы, сказал же — без трупов! — толкнул подручного локтем в бок Кабан, — Но они-то с двумя волынами будут, что нам, с голой жопой на ствол бежать?

— Вон он, идет! — прошептал Челентано и хлопнул Рябого по макушке, — Да пригнись, ты!

Шедший по проулку сменщик был с непокрытой головой в длинной куртке из плащевки и о том, что это милиционер, можно было догадаться лишь по серым штанам с тонким багряным ломпасом. Молодой сухощавый мужчина обошел стоявшую машину, не придав значения — мало ли кто припарковался в проулке? Старенькое маршрутное такси использовали для перевозки груза, окна салона были закрыты фанерками и притихшие в салоне братки не опасались быть случайно замеченными. Милиционер, не спеша, дошел до дверей магазина, но стучать в нее не торопился. Вытащил пачку Примы, закурил и, лишь полностью выкурив сигарету, поднялся на крыльцо и забарабанил в дверь кулаком.

— Сема, это Ткаченко, открывай!

— У него кобура под курткой, хрен он ее вообще расстегнуть успеет! — хмыкнув, прохрипел Челентано.

Кабан осторожно, стараясь не шуметь, приоткрыл дверцу салона и выбрался наружу, пригибаясь и прячась за машиной, его приятель последовал за ним. Рванули они одновременно, когда щелкнул засов и дверь только начала открываться. Челентано действовал стремительно — на шаг опередив бригадира, с размаху двинул рукоятью револьвера по затылку входящего и сразу же рванул того за ворот, подсекая ноги, роняя на пол и освобождая дорогу Кабану. Массивный бригадир со всего маха врезался в еще не успевшую до конца открыться дверь, распахнул ее и, влетев внутрь словно пушечное ядро, снес с ног дежурившего и ничего не успевшего понять мужчину.

— Лежать, сука, лежать сказал! — заорал он, рванув свой пистолет из кармана и тыча им в лицо дежурного, — Завалю, сука! На живот перевернулся и руки перед собой!

Когда милиционер перевернулся на живот, Кабан двинул того по затылку рукоятью своего Макара, но не вырубил, а только сбил кожу и пустил кровь. Лежащий закричал от боли и дернулся, но Кабан не дал вскочить, навалившись сверху всем телом, а потом еще пару раз добавил рукоятью по голове, вырубая охранника и пачкаясь в его крови.

— Живой твой? — спросил его Челентано, — затягивая худощавого внутрь и сам перевернув его на живот, заломил руки и принялся вязать их приготовленным обрезком веревки, — Ты не перестарался?

— Да норм все, живой.

Связав своего, Челентано задрал ему куртку, вытянул из кобуры табельный Макаров, а уже потом помог бригадиру вязать руки второму, так же вытащив у того из кобуры пистолет.

— Ну вот, уже не зря скатались! — довольно сказал Кабан, похлопав по трофейному пистолету ладонью.

Связав ноги милиционерам, они сунули каждому в рот кляп и замотали головы снятыми с вешалки плащпалатками, только после этого стянули с голов шапки с прорезями.

— Саня, на тебе зал, я пойду в подсобке посмотрю и в кабинете хозяина! — прошептал Кабан так, чтобы его не услышали лежащие на полу дежурные.

В это время, лязгнув, распахнулась входная дверь. Кабан подпрыгнул на месте, а Челентано вскинул свой револьвер, готовый пустить стаю свинцовых ос в вошедшего.

— Ну че, все нормально у вас? — нервно спросил появившийся в дверях Рябой.

— Дебил, мля! — не сдерживаясь, крикнул бригадир, — Свали, нах! В машине сиди, секи поляну, мля, пока не крикнем, понял?

Рябой, скривив обиженное лицо, вышел, прикрыв дверь, а Челентано, шагнув к ней, задвинул засов. Через десять минут на полу в зале лежало четыре новеньких вертикалки двенадцатого калибра, старенькая двуствольная тулка и стояла сумка с пачками охотничьих патронов.

— Где ключи от сейфов? — пнул Кабан одного из лежащих охранников.

— Ключи у хозяина магазина. У нас нет.

— Карабины где? — снова занес он ногу для пинка и охранник поспешил ответить.

— В сейфе карабин!

— Один? А еще что там есть? Ну, говори! — снова не сдерживаясь, приложил его носком кроссовка Кабан.

Лежащий на полу мужчина зашелся кашлем, но потом прохрипел:

— СКС один и тэтэшник хозяина магазина.

— А во втором сейфе что? — не унимался бригадир.

— Патроны к нарезному вроде, мы в сейфы не заглядываем.

— Хозяин один приходит, во сколько?

— Минут за пятнадцать-двадцать до открытия. Не убивайте только, у меня дети! — снова прохрипел не молодой милиционер, из-под плащпалатки которого уже натекла лужица крови с разбитой головы.

— Не убьем, если не врете. А если пургу гоните, то обоих грохнем! — пообещал Кабан, он оттянул в сторону своего подельника и прошептал, — Ну что, дождемся барыгу, заберем то, что в сейфах? Ты только выйди, Рябому дебилу объясни, что хозяина ждем, чтобы не выкинул чего!

— Он с главного входа заходит и дверь своими ключами открывает. — сказал второй лежащий и тоже попросил, — Пацаны, только не убивайте!

Через час после утренних событий Кабан и Челентано сидели в просторном кабинете, а возле их ног стояла большая раскрытая сумка с пистолетами и патронами, а на полу лежало длинноствольное оружие. Помимо них в кабинете находилось еще трое. Хозяин кабинета — мужчина средних лет по кличке Седой — для своих Палыч, которого прозвали Седым из-за седого клочка волос, белым пятном выделяющегося на темной шевелюре. Его правая рука Рафаил — спортивного вида молодой мужчина лет тридцати, скуластый и смуглый, которого за глаза называли Татарин, а при общении — Раф. И высокий, но совершенно не спортивного вида лысеющий мужчина с покатыми узкими плечами, не толстый, но с небольшим животиком, в роговых очках на носу, которого прозвали Ботаником, но вовсе не из-за внешнего вида, а из-за профессии. Годами Вячеслав Михайлович, он же Ботаник, был самым старшим из всех тут собравшихся, примерно, лет сорока трех — сорока пяти.