Хозяйка лесопилки, или Забытая жена (СИ) - Хаард Дара

Во снах Надима девочка была не измученная и не бедная, но Надим кивнул, подтверждая, что услышал Лину.

— Она в беде, — сказала ему в спину служанка, но дракон не обернулся. Казалось бы, жена ему сейчас не нужна, леса по-любому будут принадлежать ему, тем более после того, как он заключил договор с имперским домом, но что-то не дает ему спокойно дальше жить. Что-то грызет изнутри… может быть совесть?

Надим решил съездить в тот отдалённый «круг», из которого он привез Анэнью, проверит не появлялась ли там жёнушка. Матушка, конечно, заявила в имперскую стражу и о нападении, и о побеге жены, но так как смертей нет, шевелится они не будут. Надим это знал и решил проверить все сам. Не верил он в то, что Анэнья, ударила Лину украла драгоценности. Скорей всего просто увидела грабителей, испугалась и сбежала домой. Если девчонка вернулась домой, он заберет ее назад. Нет, не привезет сюда, а снимет отдельный домик и будет приходить к ней изредка. Надим понимал, что она скорей всего напугана и будет ему благодарна за помощь, а там и до постели недалеко, жена она ему или кто… Мысли о постели, в которой его будет ждать Анаэнья, будоражили его кровь и толкали на нерациональные поступки.

Круг, в котором он нашел хозяйку лайничных лесов, был самым удаленным от столицы империи, может, поэтому жизнь тут текла тихо и размеренно. Словно и не было этих месяцев после того, как он отсюда уехал. Все те же проселочные дороги, деревенька, гордо именуемая городом, и жители, с любопытством, рассматривающие дорогую карету из который выглядывал с постной миной Надим. Про себя он готовил целую речь, чтобы убедить Анэнью вернутся с ним, можно, если что припугнут стражей, которая считает ее воровкой, и себя обелить как спасителя невинной девы. У Надима тут же встопорщились штаны от возбуждения. Дракон хотел видеть себя спасителем, а Анэнью у своих ног молящую о спасении. Как же она будет его благодарить, сердце дракона билось как сумасшедшее.

Но, когда дорога повернула в сторону дома, который в первый раз поразил его необычной красотой, то с удивлением увидел, что дома нет. На его месте пепелище, с изуродованным огнем дымоходом. Кирпичи оплавились, и вся конструкция походила на жуткого монстра, вылезающего из черной земли.

Карета остановилась, и Надим вылез из теплого нутра, прикрывая нос. Тут до сих пор воняло гарью хотя, судя по зелени, которая споро погребала под собой пепелище, прошел уже не один месяц.

— Господин! — рядом раздался слезливый женский голосок. Надим вздрогнул и повернулся, чтобы с удивлением увидеть то, чего он не заметил сразу. Небольшой домишко, который раньше скорей всего был хозяйственной постройкой, а теперь превратился в дом для погорельцев. — Господин! — девушку, на которой собирался жениться Надим, он даже имя ее забыл было не узнать. Она тянула к нему грязные руки и роняла крупные слезы. Красота ее словно увяла за эти месяцы подернулась серостью, выцвела, дракон брезгливо поджал губы и отодвинулся от загребущих рук, — Вы вернулись, счастье мое, заберите меня, прошу!

— Азалия! — послышалось со стороны домика, и оттуда высыпала вонючая толпа приживальцев во главе с исхудавшей маменькой девушки, — Господин, радость-то какая, — женщина споро подскочила к Надиму и упала в ноги рядом с дочерью. — Помогите господин, чем можете, помогите.

— Как пожар случился, — сквозь платок спросил Надим, благодаря провидение, что ему не пришлось жениться на вот этом.

— Так почти сразу как вы уехали и дрянь эту Нэньку увезли, так и полыхнуло. Сколько лет жили, ни одна лучина упавшая не зажглась, а как поганку эту увезли, так все сгорело! — запричитала мамаша. Надим поморщился.

— Значит, Анэнья сюда не приезжала?

— А что ей тут делать? — мамаша удивилась, а потом на ее лице появилось понимание, — Сбежала? Зря вы, господин, на ней женились, дурное семя! Говорила я вам, берите мою доченьку, вам всю жизнь горя не знать, и в любви и нежности, — мамаша ткнула свою дочь, и та слезно протянула руки к дракону:

— Мой господин, — она хотела, видимо, сказать это с придыханием, показать, как горяча ее любовь, но лишь вызвала оторопь у дракона, который, больше не говоря ни слова быстро залез в карету и отдал приказ кучеру:

— Домой.

— Господин! — кричали женщины и бежали вслед за каретой.

— Хотя бы подайте на еду, господин! Единственный кормилец угорел, умрём же с голоду! — не отчаивалась мамаша, но карета резко набрала скорость, и женщины отстали, осыпая дракона проклятиями.

Надим понимал, что произошло, как аристократу ему было известно больше о древлянах, которых в «кругах» все называли дикими, да и повоевать ему пришлось с этими жителями леса. И про хранительниц он был наслышан, странно, что опять забыл, из какого рода Анэнья, все ж сильный был этот род. Анэнья, как хозяйка дома подпитывала все амулеты от возгорания, просто самим своим присутствием, а как ушла так амулеты и выдохлись. Все сгорело. Надиму не было жаль ее родственников, ему было на них плевать. Дракон думал, где искать жену, а память о роде хранительниц, к которому принадлежала Анэнья, постепенно уходил из его разума. Лес умел хранить свои тайны даже там, где, по сути, его власти быть не должно.

Анэнья (Наташа)

Странно, но Райян в таверне Ниссы был спокоен и даже по-своему вежлив. Равнодушно воспринял, что с нами за столом сидит Артай и Ранима, и даже не возмущался, когда я заказала еду на немалую сумму и ему пришлось за нее платить. Пока мы ели, вкусную похлебку из молотых злаков с заправкой из жареного мяса с луком, просто молчали, иногда переглядываясь. Когда наелись, Артай осоловело, продолжил пить из большого стакана сок, а Ранима, прижавшись к стене, смотрела в окно, на проходящих мимо поселковых. Уличные фонари еще не зажглись, поэтому на улице было серо от сумерек.

— Что ты хотела мне предложить? — видимо, терпение медведя закончилось, и он вперил в меня холодный взгляд.

— Лесопилка нужна поселку и двум от вас зависящих деревенек, если лесопилка не заработает, деревеньки уйдут в подчинение в другие поселки, я, правильно говорю?

— Ну, допустим, — Райян скрежетнул зубами и посмотрел на стоящий недалеко сундук, неужели опасается…

— Вам нужна лесопилка, и мне нужно, чтобы лесопилка работала, лес вокруг требует очистки.

— Тебе лес это сказал?

— Да, лес, и дар, который от твоего деда достался, — медведь яростно выдохнул, но все же продолжил слушать.

— Так вот, я предлагаю вам сделку, делим прибыль от лесопилки на три части, одна мне как хозяйке и работнице ведь я буду показывать, какой лес валить. Вторая часть тебе как охраннику лесопилки, и третья часть пойдет на нужды посёлка, что с ней делать, пусть народ решает. Так раньше лесопилка работала, пока Орсо себе всю выгоду не забрал.

— Ты говоришь, что мой предок был вором? — Райян опять стал заводится.

— Не вором, а скорее тем, кому плевать было на ваше право. Думаю, ваш предок Райян считал вас всех недостойными его дара и лесопилки вообще.

Видимо, я угадала, потому что Райян немного успокоился и кивнул:

— В этом ты права, деду плевать было на проблемы поселка, если бы он отдал мне дар, не было бы проблем.

— Он не мог отдать дар и лесопилку, нельзя распоряжаться тем, что ему не принадлежит и тебе тоже не принадлежит. Лесопилка и дом — это угодья леса.

— Я не согласен, моя лесопилка, зачем мне отказываться от своего?!

— А ты чего за всех решаешь? — рядом возник староста и недовольно посмотрел на медведя, — ты, Райян, забываешь, что я здесь в посёлке главный. Скажи еще раз хранительница, что ты предлагаешь? — и староста, не спрашивая разрешения, уселся с нами за стол.

— Не туда ты лезешь Нарон, — тяжело сказал старейшине медведь, — мы договорились, что лесопилка моя.

— Договор тот был устный, лесом не подтверждённый, и как делить то, что тебе не принадлежит, хранительница права, — я выдохнула ну хоть один нормальный человек, то есть древлянин.

— Райян, я понимаю ваше негодование, и даже согласна отдать вам часть вещей с чердака. Поверьте, там еще много чего осталось. Мебель есть, мне она не нужна, так как дом хорошо обставлен, вещи, мужские мне не нужны, а вам в самую пору. Есть книги, и артефакты, предназначение которых я не знаю. Я готова вам все это отдать, чтобы наша сделка не казалась вам несправедливой.