Тайны Калинова моста (СИ) - Елисеева Валентина

Вязь заклинания, использованного вчера на кладбище, очень ярко вспомнилась Василисе! Зажмурившись, она воспроизвела в памяти все его завитки – заклинание упокоения действительно было несложным, можно даже сказать – интуитивно очевидным. Магия в её руках присмирела, как игривый щенок после грозного окрика хозяина, и послушно потекла в указанном направлении.

Шуршание по полу прекратилось. Открыв глаза, Василиса со вздохом смела на листок груду затихших насекомых и выкинула их в мусорную корзину.

– Что ж, за плинтусами однозначно стало чище, – проворчала она. Глянула на мышку и задумалась. Влад Дракулич рекомендовал частые тренировки... Для чуда «воскрешения» достаточно отпустить свою силу? Так это проще простого!

Сдав мусорную корзину духу-уборщику во избежание повторения массового набега, Василиса принялась за мышку. Раз оживила-упокоила, два оживила-упокоила, три оживила-упокоила. Закрепление опыта рождало уверенность в собственных силах. Устав от мышки, Василиса и её сдала духу-уборщику и развернулась к зеркалу – ещё один эксперимент не доделан. Шагнула к раме, подняла ладонь и услышала льстиво-угодливое лепетание:

– Чего желает милостивая госпожа?

Василиса аж подпрыгнула от неожиданности. Полтергейста подменили?! Или арестант сбежал, оставив запись голоса для маскировки? В зеркале было пусто: ни отражения стен кабинета и полок, ни самой кляксы – ничего, лишь небесно-голубая синь. Ой, она же не выпустила заключённого случайно?! А нежить-то на балансе школы числится! Приложив ладонь к стеклу, Василиса прислушалась к его фону и уловила какое-то колыхание в глубине, воспринимаемое, как объект хорошо знакомый, свой, родственный. О, значит так теперь ею воспринимается нежить любого вида, только директор – ярче всех... Впрочем, у него и уровень сил не ординарный.

– Да что я сделал-то?! – плаксиво пропищало зеркало. – Ты ж скажи, чего тебе надобно!

– Изреки что-нибудь, как всегда, – велела Василиса. Похоже, нежить всё-таки на месте, но отчего-то напугана.

– Что-нибудь некромантическое? – угодливо предложило зеркало и после кивка заунывно провыло: – Убогие! Большинство так и мечется между страхом смерти и мучениями жизни. Жалкие, они и жить не хотят, и умереть не умеют. Ну как?

– Здорово! Откуда ты все эти фразочки берёшь?

– Сам придумываю, – похвалилось зеркало.

– Бесстыдная ложь, изречение он стащил из писем Сенеки, – известил директор, вдруг обнаружившийся на своём месте за столом. – В читальном зале библиотеки висит большое зеркало, из него видны открываемые читателями книги. Эрасту нравится заучивать наизусть особенно звучные фразы, с кровью выдирая их из контекста, и потом применять... чаще всего не к месту.

При появлении директора полтергейст запрятался куда подальше – Василиса практически перестала его ощущать. Зеркальная поверхность теперь отражала всё как положено: Василису, окно за её спиной, стены со стеллажами, письменный стол. Не отражало лишь директора за этим столом.

– Чего он сегодня такой пугливый? – поинтересовалась Василиса, разворачиваясь к своему прекрасному директору.

– Ты бы видела себя со стороны! Бедная мышка! Даже мне при лицезрении твоих опытов стало неуютно, и воскресло давно позабытое чувство тревоги за свою безопасность, – лучисто улыбнулся Елисей.

Шутка дала нечаянный эффект затопившего Василису дикого страха. Впервые она по-настоящему осознала, что даже у могучего духа есть кого опасаться! Невольно метнувшись к Елисею, она обвила его руками, стараясь защитить от всех некромантов всех времён и народов. И от себя защитить, хоть она скорее погибнет в противостоянии со своими собратьями по магии, чем поднимет на него руку. Да, законы магии призывали уважать все формы разумной жизни, но неизвестно, как часто эти законы нарушаются: если столь же часто, как законы человеческие... Василиса крепче сжала объятья, чувствуя под ладонями упругую материю стихийно-магического поля Елисея. Действовала она инстинктивно, и чувство вины за свой поступок пришло к ней не сразу...

«Сложись все иначе – я с первых же дней соперничал бы с Яном за твою благосклонность, а твое признание сделало бы меня счастливейшим человеком на земле», – всплыли в памяти строки его письма.

Она ведёт себя эгоистично! Раз за разом, при каждой встрече показывает Елисею, как могло бы всё сложиться между ними, если бы не вмешалась неумолимая длань судьбы и невозможность обратить время вспять и перекроить прошлое! Если бы директор со своей стороны был к ней абсолютно равнодушен, никакие её поступки не задевали бы его покоя, но у Василисы не раз возникали поводы усомниться в верности его слов, что неживым чувства недоступны. Она просила его быть другом – и сама должна вести себя так же.

Они друзья. Точка. Улыбаемся и крепко-крепко держим маску чисто дружеской симпатии. Сейчас, она только немного придёт в себя...

Призрак в её объятьях обрёл плотность и вес, и обнял в ответ, растерянно шепча:

– Что на этот раз? Василиса, успокойся, ты заливаешь меня силой!

Так, не пугаем своим страхом лучшего человека на свете. Не человека, но всё равно лучшего.

– Прости, после посещения кладбища в качестве начинающего некроманта моё привычное мировоззрение несколько пошатнулось, из-за чего бывают перебои с адекватностью.

– Ясно. Ты используешь меня как аккумулятор для слива магической энергии, поскольку страшно не хочешь на сегодняшнюю практику идти. Планируешь отговориться полным истощением сил?

– Честно говоря, иногда впрямь хочется от них избавиться хотя бы на время, – с трудом отстранилась Василиса, пряча глаза от Елисея. – А то ползут тут всякие, и бабочки засушенные с булавками в груди летают...

Тихий смешок всколыхнул воздух у её виска. Как же просто представить, что он материальный, реальный, живой! Стиснув зубы и с усилием проглотив комок в груди, Василиса ответила открытой улыбкой.

– Судя по воплям семиклассников, без чрезвычайных происшествий замена тебя на Виталика не обошлась? – усмехнулся Елисей, проведя ладонью по её волосам и возвратившись в кресло. – Неужели это всё-таки были матрицы?

– Бесконечные ряды, – в тон ему парировала Василиса. – Радует, что ряды сходящиеся и не функциональные, однако эта история лишний раз показывает, почему в школе обязательно должны работать взрослые, разумные люди с полноценным высшим образованием. Дети не должны учить детей, даже самые гениальные дети.

– Будь осторожнее в таких высказываниях, а то разгневаешь господина Твердолобова, – ухмыльнулся директор. – Он как раз наткнулся на информацию, что в соседних областях из-за тотальной нехватки учителей в школах старшеклассники ведут уроки русского языка и математики у младших учащихся. Твердолобов горит желанием перенять столь ценный опыт, и боюсь представить, во что выльется эта афёра. Не знаю, что хуже: закрытие части школ и переполненные классы, или сие ноу-хау нашего образования. Сама идея, конечно, не нова, она возвращает нас к церковно-приходским школам. Примечательно, что в конце XIX века оклад епархиального наблюдателя за школами составлял 2000 рублей в год, а оклад учителя – 120 рублей в год. Всё течёт, но ничего не меняется. Ты с чем пришла?

– На районный съезд молодых специалистов мне нужно предоставить резюме наставника за его подписью, сделанное им на основании всесторонней оценки моей работы. Саму оценку тоже надо предоставить, но уже вам, лично и заранее. Я прикинула, оценка в двести страниц начальство вполне устроит. Не изображайте святого страдальца, Елисей Назарович, я уже все напечатала, вам надо только подписаться в указанных местах. Если, конечно, желаете внести коррективы...

– Не желаю! – открестился Елисей и взялся ставить размашистую подпись, мельком проглядывая заголовки листов. – Работа по самообразованию? Надеюсь, ты не указала поступление на факультет некромантии и чтение тёмномагической литературы?

– Вам не надеяться, вам проверять положено, – чопорно ответила Василиса, но не выдержала и рассмеялась. – Никак не могу понять, зачем называть мероприятие съездом молодых специалистов, если приглашены на него все педагоги всех школ района?