Прекрасная изменница - Смит Барбара Доусон

– Из-за чичестерских артефактов?

Грант кивнул.

– Полагаю, они с Робертом поссорились из-за ценных находок?

– Да, всего за несколько недель до болезни. – Софи опустилась в кресло и попыталась представить чудаковатого кузена в роли убийцы. Мог ли Эллиот настолько рассвирепеть, чтобы решиться отравить обидчика? – В тот вечер кузены долго ссорились. Ссора случилась здесь, в библиотеке. Роберт считал справедливым передать археологические сокровища в дар музею Монтегю, а Эллиот хотел забрать их себе.

– Насколько можно судить, находки так и не попали в музей и остаются в твоем распоряжении.

– Теперь они принадлежат Люсьену, – пояснила Софи. – В настоящее время хранятся в сейфе одного надежного банка. Даже если бы я хотела расстаться с ними, мне не удалось бы. Попечители призваны бдительно охранять достояние вплоть до совершеннолетия наследника. Только он сможет решить, как распорядиться ценностями.

– Понятно. – Пригубив бренди, Грант подошел к столу, на котором лежали географические карты, и принялся листать атлас. Софи помнила, что он всегда имел привычку, задумавшись, ходить по комнате. – В тот вечер Эллиот присутствовал на обеде. Во всяком случае, ты так сказала сыщику.

– Зашел, чтобы взять из библиотеки кое-какие книги. Он часто это делает. – Она понимала, что кузен имел возможность отравить несговорчивого родственника. А вдруг действительно прокрался в кухню и подсыпал яд в любимый пирог Роберта? Предположение испугало Софи. – Но вообще-то Роберт и Эллиот всегда ладили. Любили беседовать на исторические темы. Трудно поверить, что наш археолог мог затаить столь яростную и беспощадную злобу.

– А как насчет Хелен?

Софи изумленно подняла брови и на мгновение даже лишилась дара речи.

– Что за нелепость! С какой стати ей…

– Убивать собственного брата? – закончил фразу Грант. – Не забывай: они всю жизнь напоминали воду и масло в одном сосуде. Роберт всегда терпел от сестры насмешки и унижения – во всяком случае, в детстве. Думаю, Хелен так и не смогла смириться с тем обстоятельством, что мальчик вырос и теперь уже нельзя приказывать ему, что делать и как поступать.

– Согласна, леди Рамзи – действительно властная особа. Но в то же время она нежно любила брата. От мелких ссор и стычек далеко до убийства.

Грант снял с полки книгу и слегка повернул, чтобы прочитать золотые буквы на корешке.

– И все же в одном случае она могла решиться на крайнюю меру: если узнала о тайной жизни Роберта.

– Нет. За все десять лет я ни разу не заметила ни единого намека на ее осведомленность. – Наклонившись, Софи вцепилась в подлокотники кресла. – Пойми, Роберт вел себя исключительно осторожно и скрытно. Я тоже. Мы вели себя так, что никто не мог усомниться в нашем семейном счастье.

Да, ради этого супруги даже время от времени делили постель, хотя и вполне целомудренно. Дома Роберт часто целовал Софи в щеку, регулярно оказывал ей знаки внимания и любви: дарил цветы, драгоценности, книги. А на званых вечерах и приемах проводил возле красавицы жены больше времени, чем предписывали правила приличия, так что пару вполне можно было принять за влюбленных молодоженов.

А главное, отношения вовсе не были притворными. Роберт искренне привязался к жене, равно как и она к нему. Ну а если порой молодая, полная сил дама и испытывала неудовлетворенное желание, если страдала от тоски женского одиночества – что ж, значит, так было ей суждено. Софи считала себя обязанной супругу. Он принял, спас в минуту отчаяния и безысходности, дал ее сыну собственное имя.

Сыну Гранта.

Герцогиня заметила внимательный, заинтересованный взгляд и не смогла сдержать торопливый бег сердца. Нельзя позволять себе сожалеть об обмане, и она не поддастся слабости. Грант ненавидел саму мысль о браке. Чего стоили горькие слова: «Черт подери! Я же не могу позволить себе жениться! А теперь придется!»

Воспоминание о неподдельном ужасе до сих пор больно ранило гордость. Они с Люсьеном оказались бы лишь досадной обузой. Так что надо радоваться тому обстоятельству, что удалось отпугнуть его холодной резкой ложью.

– А что тебе известно о любовниках Роберта? Он когда-нибудь о них говорил?

– Существовал лишь один человек, с которым муж поддерживал отношения на протяжении долгих лет. – Она покачала головой. – Но как он мог отравить Роберта? Он не бывал у нас в доме. Никогда.

– Мог подкупить кого-нибудь из слуг, чтобы подсыпали яд.

Софи содрогнулась от ужаса и отвращения.

– Зачем? С какой стати?

– Ссора между любовниками. Или глубоко укоренившееся чувство вины из-за вожделения к мужчине. Выяснить можно, лишь расспросив. – Словно торопясь исполнить задуманное, Грант подошел ближе. – Так кто же это? Как зовут интимного друга?

– Роберт никогда не упоминал его имени. Вообще не хотел, чтобы я хоть что-то знала о темной стороне его жизни. Необычайно строго придерживался правил конспирации.

– Но ты же была в доме любовника.

Софи скрестила руки на груди.

– Сомневаюсь, что удастся отыскать этот дом снова. Было совсем темно. Кроме того, я очень расстроилась. Ехала в наемном экипаже и не следила за дорогой.

Грант допил бренди и поставил пустой стакан на стол.

– Наверняка можно найти способ выследить этого человека. Не осталось ли свидетельств в бумагах Роберта? Писем или адреса?

– Мне, во всяком случае, ничего об этом не известно. – Неожиданно в голову пришло воспоминание о словах, сказанных Робертом много лет назад. Муж объяснял, как разыскать его в случае острой необходимости.

Взволнованная открытием, Софи вздохнула, собираясь поделиться внезапным озарением, но тут же передумала. Грант и без того знает слишком много. Лучше самой заняться деликатным вопросом.

Софи встала.

– Может быть, хочешь проверить письменный стол Роберта? – предложила она. – Кое-какие бумаги, разумеется, уже изъяты, но многое сохранилось. Пойдем, провожу тебя в его кабинет.

Она направилась к двери, однако Грант взял ее за руку и привлек к себе. Ладони показались мягкими, но сильными и даже немного шероховатыми. Большой палец нежно погладил чувствительную кожу на внутренней стороне запястья. Прикосновение мгновенно изменило атмосферу в комнате: воздух наполнился чувственным напряжением.

– Софи, – тихо предупредил Грант. – Полагаю, наши планы на вечер не изменились.

Особенный, заряженный взгляд отозвался в душе фейерверком искр. Несмотря на события и волнения дня, сердце дрогнуло, а голова пошла кругом. Теперь уже не от бренди.

Может быть, не стоило позволять себе излишеств в тот самый день, когда открылась мрачная правда о смерти мужа? И все же каким-то непостижимым образом Софи вдруг ощутила, что Роберт одобрил бы ее дерзкий поступок. Он всегда желал ей счастья. Возможно даже, назначая опекуна, имел в виду не только воссоединение Люсьена с родным отцом. Что, если, предчувствуя близкий конец, он хотел, чтобы в ее жизнь вернулась первая любовь?

Она с трудом сдержалась, чтобы не броситься в объятия Гранта прямо здесь, в библиотеке: на полу, на софе, где угодно.

Но восторженное безрассудство – удел юности. Скрыв волнение, Софи сдержанно кивнула.

– Не вижу оснований откладывать, если ты готов принять и соблюдать мои правила.

Грант слегка улыбнулся, словно напоминание показалось забавной шуткой.

– Успела составить список?

– Конечно. Сейчас покажу. – Софи подошла к столу, достала из ящика сложенный листок и протянула Гранту.

– Всего-то? – заметил он, развернув листок. – Я думал, это будет юридический документ на десяти страницах.

Грант стал читать написанное вслух:

– «Встречи возможны исключительно в твоем доме. Ни при каких условиях не предпринимай попыток соблазнения в Малфорд-Хаусе». – Грант вскинул брови. – Серьезное ограничение, тебе не кажется? – В голосе его звучали иронические нотки. – Спонтанность и разнообразие оказались бы весьма кстати.

Софи покачала головой:

– Даже слушать ничего не хочу. Под этой крышей живет мой сын.