Попаданец. Маг Тени. Книга 11 (СИ) - Усов Серг

А вот старик, погубивший петуха и освободивший из курятника более десятка кур, разбежавшихся по двору, оказался обладателем феноменальной реакции. Он сбежал за угол, едва молодой ол появился рядом с главарём. Сейчас этот старый нищий уже наверняка бежал далеко от особняка, покинув опасное место через пролом в задней стороне ограды, которым, видать, шайка и воспользовалась, чтобы попасть сюда.

— Стойте здесь. — приказал адепт восьми стихий женщине прижимавшей к себе сына. — Если что, кричи.

— Спасибо вам, благородный ол.

— Всегда рад помочь, — улыбнулся Немченко и вошёл в особняк.

Почти сразу же нос к носу столкнулся со сбежавшим по лестнице, шедшей справа от входа, пацаном. Тот почти ничего не видел, держа в охапке огромный ворох тряпья. Там всё было в беспорядке намешано, и одежда, и постельное бельё, и какое-то полотенце, упавшее на пол холла, когда оборванец едва не сбил благородного ола с ног. Убивать такого юного грабителя Андрей не захотел. Успел отойти в сторону с его пути и сильным ударом кулака по макушке, отправил в беспамятство. Даже магией не воспользовался, сбежит, так сбежит, и чёрт с ним.

Со второго этажа доносились грохот и треск, будто бы там решили поломать не только мебель, но и полы. А вот слева от холла за дверью слышались громкие голоса и смех. Похоже, налётчики дорвались до кухни и кладовых запасов, и защитить хозяйское добро было сейчас некогда. У прохода в коридор лежала тучная тётка, как и тот старик во дворе убитая топором. Только женщине удар пришёлся по голове, отрубив ей половину черепа с частью седых волос, из второй половины мозги вперемешку с кровью запачкали дубовые доски полового покрытия. У ног зарубленной на корточках, прислонившись спиной к дверному косяку, сидела совсем маленькая девчонка в мешковине с дырками для головы и рук. На её тощей шее свободно болтался бронзовый ошейник, казалось, его легко стащить через голову. Она закрывала лицо ладонями, из-под которых на её грубое платьице падали густые тёмно-красные капли.

— Носик разбили? — пробормотал ол Рей и кинул в девочку заклинание исцеления, не пожалев влить в плетение шесть гитов энергии. — Вот так будет лучше. Тихо, не шуми. Сейчас мы тех плохих дяденек накажем.

Он до сих пор не переставал удивляться жестокости, с которой в этом мире униженные и опустившиеся люди относились к себе подобным. Что разбойники — бывшие крестьяне, кандальники и дезертиры — дорвавшись до грабежа, не щадили ни крепостных, ни рабов, что вот эта шайка зачем-то убила слуг. Чем они им мешали? Даже девочку не пожалели. Ладно, хоть не убили.

— А вы тётю Гнасю вылечите? — тихо попросила девочка, вставая перед убитой на колени. — Она хорошая.

Кажется, кухарка относилась к маленькой рабыне ласково, раз та теперь за неё просит. Вот только помочь землянин сейчас ничем этой тётке не мог, даже если бы захотел. При нём имелось сразу два амулета полного возрождения, но времени с момента убийства прошло уже много, а восстановительная магия работала лишь в первые мгновения после смерти.

Андрей не сразу придумал, что ей ответить. Не пользоваться же подарком Аиды по поднятию трупов. Уж зомби — это меньшее, что могло бы понравиться девчонке. Решил соврать:

— Постараюсь попозже. Ты пока представь себя мышкой под веником.

Он шагнул в дверной проём и увидел перед собой короткий коридор с тремя раскрытыми дверями по сторонам — одна на большую кухню, две в кладовые комнаты. Проход в кухню загораживала широкая спина сутулого, обросшего слипшимися волосами громадного мужика, державшего в правой руке окровавленный топор для рубки мясных туш, а в левой кувшин с вином, из которого он в данный момент жадно пил вино, большей частью стекавшую по его подбородку на кожаную безрукавку одетую на голое тело.

Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что перед ним стоит тот, кто зарубил старика и кухарку. Андрей сделал два шага и быстрыми ударами магически укреплённого и заострённого меча отрубил верзиле обе руки почти по локоть. Любитель махать топором дико закричал и с разворотом упал на пол принявшись сучить по нему ногами, обутыми в деревянные башмаки.

В этот момент из ближайшей кладовой появился и тут же попытался спрятаться ещё один грабитель — тощий мужичонка с тряпичным свёртком в руках. Спрятаться не успел, благородный Анд разрубил ему грудь от левого плеча почти до нижнего правого ребра. Оттолкнул его, переступил вопящего верзилу и ворвался в кухню, где грабителей набилось словно селёдки в бочке, сразу восемь человек, что-то активно жрущих и пьющих. Впрочем, они уже успели отбросить пищу и кувшины с вином, схватившись за своё убогое оружие.

— Ол⁈ — закричал самый ближний ко входу босяк. — Откуда вы⁈

— В гости зашёл и решил вот устроить забой свиней. — Немченко ответил, уже начиная истреблять грабителей.

Удар кинжалом, укол мечом, две тени в магическую казарму, шаг в сторону, опять мах кинжалом и снова клинок. Понятно, мастеру меча никто ничего противопоставить из налётчиков не мог и не успевал. С криками боли или вовсе без оных — с рассечённым почти до позвоночника горлом много не покричишь — они один за другим падали среди битой посуды и рассыпанной кем-то муки. Лишь один из грабителей едва не ушёл от расправы, сразу сообразив, что нужно уматывать, а не пытаться вступать в бой с магом, пусть даже тот своими способностями одарённого не пользуется. Бандит попытался выскочить через окно, благо уже выбитое, да застрял в нём. Прожил дольше остальных любителей лакомиться чужими продуктами, зато погиб с большим позором, его благородный Анд пронзил до кишок уколом в задницу.

— Давай ори. — сказал адепт восьми стихий безрукому здоровяку, вернувшись в коридор. — Может так и придёт к тебе раскаяние, а я уж как-нибудь обойдусь без твоей тени. Думаю, подруга простит.

Не став добивать любителя махать топором, благородный Анд вернулся в холл как раз в тот момент, когда со второго этажа спускались бегом, чуть ли не запинаясь, остальные члены шайки. Их тоже оказалось много, больше десятка. Причём, половина из них так и не решилась бросить награбленное, несли с собой. Немченко вспомнился Балбес из комедии «Кавказская пленница», когда тому при покидании рефрижератора от холода зуб на зуб не попадал, но он продолжал тащить с собой баранью тушу. Марине, стихии воды, эта сцена очень понравилась, она при своём адепте оле Рее несколько раз её вспоминала.

— Здесь маг! — крикнул кто-то из толпы оборванцев.

— На такую шваль мне магия не нужна, — оскалился попаданец. — Только вам это не поможет.

Глава 17

Завершив намеченные дела в Ровене и убедившись, что резидентуре ничего не грозит, Немченко отправился в Рей, где мастера-кузнецы Гилл и Отон работали над первой в этом мире паровой машиной. Вначале она должна будет приводить в действие тяжёлые молоты, ну а потом по задумке попаданца найти себе место и во многих других механизмах, включая паровозы, морские и речные пароходы и паромобили — не завтра конечно и даже не послезавтра, но в будущем, вполне обозримом.

На Земле подобное изобретение появилось в эпоху, уже последовавшую за средневековьем, в родном мире Андрея ведь не было магии, и соответственно поздно появились металлы надлежащего качества. Здесь же с помощью заклинаний укрепления имелась возможность изготавливать водные баки даже из олова. Правда, такой вариант был слишком уж затратен в количестве вливаемых гитов энергии, а вот из бронзы вариант вполне приемлем, и даже, как решил землянин, оптимален по критерию эффективность-стоимость.

Созданный под данную задачу цех находился на северной окраине поселения, что несколько напрягало мастеров, опасавшихся, что секрет изготовления придуманного олом механизма может стать известным не только тем, кто непосредственно над ним работает, но и любым, кто сможет подсматривать со стороны — с крыш ли, с деревьев или через щели в ограде. Объяснять им, что скрывать устройство паровых двигателей он не намерен, наоборот, хочет максимального их распространения, адепт восьми стихий не стал. Зачем? Пусть каждый знает лишь свою мельчайшую часть одного общего гигантского плана по переустройству мира. Правда, пока этого плана не было, точнее он имелся, но в весьма смутных очертаниях. Тут попаданец использовал мудрость из первой жизни: ввяжемся в драку, а дальше будет видно.