Не ангел - Винченци Пенни

– Ну… возможно, – ответила ММ, когда Джаго наконец предложил ей внести денежное пожертвование. – Безусловно, к Национальному союзу борьбы за права женщин я отношусь более одобрительно, чем к суфражисткам. Их подход к делу кажется мне более разумным. Сотрудничество с лейбористской партией – позиция довольно позитивная для начала. Я… что ж, я непременно подумаю об этом.

И он знал, что лучше на нее не давить.

Неделю спустя Джаго отправился на другой митинг, и Вайолет снова стояла в дверях. Она улыбнулась ему, и он тоже улыбнулся, благодарный ей за дружеское, милое кокетство. Вайолет была в том же зеленом пальто, а на голове – лихая коричневая шляпка с пером, которая ей очень шла.

– Привет, – сказала она, – как мило, что вы снова пришли! Хватит храбрости на этот раз войти самому? Или снова хотите сесть рядом со мной?

– Храбрости у меня предостаточно, – ответил Джаго, – но, думаю, было бы неплохо опять посидеть рядом с вами.

– А это, – хитро улыбнулась девушка, – нужно еще заслужить. Встаньте здесь, отмечайте присутствующих и внимательно проследите, чтобы в список попали и все новые имена. Я вернусь минут через пять, только просмотрю листовки.

Джаго сказал, что с удовольствием все сделает.

После митинга девушка спросила, не будет ли он так любезен помочь ей подсчитать сумму пожертвований, внесенных этим вечером.

– Обычно этим занимается Бетти Карстейрз, наш казначей, но ей нездоровится. Вы не против? Это займет не больше пятнадцати минут, ну, от силы двадцать. А потом вам светит пара кружек пива.

Джаго ответил, что он совсем не против, про себя прикидывая, нужна ли ей его помощь на самом деле или это хороший повод его задержать. В любом случае он был вполне доволен. С ним уже так давно никто не заигрывал. Безвредная штука – флирт. Безвредная и приятная.

– Надо же, – удивился Оливер.

– В чем дело?

– Письмо. От Дженетт.

– Да ну? Придется мне присматривать за своими лаврами, Оливер, если ты начнешь получать неожиданные письма от дам.

– Да будет тебе! – сказал Оливер. Он всегда с трудом угадывал, когда Селия его дразнит. – Она предлагает вложить средства в наше издательство.

– Вложить средства в издательство? Не может быть.

– Честное слово. Она пишет, что хочет вдохновить меня на открытие офиса в Нью-Йорке и оказать необходимую финансовую помощь.

– Боже мой, невероятно! – воскликнула Селия. – Как гром среди ясного неба. Может быть, ты обмолвился об этом Роберту?

– Я говорил об этом, когда они гостили у нас. Да ты помнишь. Но с тех пор – ни разу. Интересно, с чего бы это… Разумеется, я был бы рад иметь там офис. Это прекрасно. С другой стороны, как брать у нее деньги?..

– Если я правильно понимаю Дженетт, – быстро заговорила Селия, – не может быть и речи о том, чтобы брать у нее деньги. Они должны будут к ней вернуться, причем многократной суммой. Но… в общем, мысль интересная. Мне лично так кажется.

– Правда? А мне как-то не по себе.

– Я понимаю, почему тебе не по себе: потому что Дженетт вмешается в наши дела, – объяснила Селия, – а уж она, конечно же, не упустит такой возможности. Дело не в деньгах. Она невероятно богата. Крез просто нищий в сравнении с ней. Она может позволить себе много вложить и много потерять.

– Ты думаешь, она хочет участвовать в делах?

– Не сомневайся. А иначе зачем бы ей этим заниматься?

– Понятия не имею, – ответил Оливер.

Селия была права. Единственным побуждением Дженетт был ее собственный интерес. Во-первых, она была интеллектуальным снобом, хотя и весьма изысканным. Ее манила идея иметь издательскую компанию, которую она хотя бы отчасти сможет называть своей, а «отчасти» для Дженетт означало гораздо больше половины. Ее завораживала мысль о начале новой карьеры на пятом десятке лет, о новых контактах, новых интересах, новых отношениях. И потом, она скучала: дети, даже маленькая Мод, только зря отнимали у нее время. Ее роль в «Эллиоттс бэнк» строго ограниченна, и Дженетт чувствовала, что готова к переменам. А Литтоны ей это обеспечат, она была уверена. Письмо от Оливера, по крайней мере с явным интересом к ее предложению, обрадовало и ободрило Дженетт. Она не могла дождаться его приезда в Нью-Йорк. Волнения и колебания Роберта в связи с предстоящим проектом она оставила без внимания.

Глава 8

– Леди Селия, мисс Адель неважно себя чувствует. Думаю, стоит вызвать врача.

– Что значит – неважно?

– Ну что-то вроде той простуды, которая была у мистера Джайлза, только хуже. У нее жар. Температура немного поднялась, чуть выше тридцати семи. И у нее кашель. Очень хриплый. Я весь день растирала ей грудь, но не помогло.

Селия остановилась в нерешительности. Она забежала домой с работы, чтобы мельком повидаться с детьми и переодеться в театр. Она столько мечтала об этом: Сара Бернар в своей, наверное, самой лучшей роли – леди Макбет. А перед уходом в театр Селия собиралась еще кое-что упаковать. У нее была масса дел: до отплытия оставалось всего две недели.

– Я обязательно поднимусь и взгляну на нее, – сказала она после некоторого колебания. – Увижу, тогда и решу.

– Она обрадуется, леди Селия. Она очень беспокойная.

Адель действительно что-то беспокоило: девочка раскраснелась, не могла угомониться, ей явно было не по себе. Едва увидев мать, она захныкала и потянулась, просясь на руки. Селия села, взяла дочь на колени и кивнула Нэнни поверх маленькой темноволосой головки:

– Да, нужен врач. Скажите Брансону чтобы вызвал его по телефону.

Доктор пришел через полчаса. Он долго прослушивал маленькую грудку Адели через стетоскоп, осматривал язык и горло.

– Вы правильно сделали, что вызвали меня, – сказал он наконец. – У нее сильные хрипы в груди. Ее надо держать в постели. Продолжайте растирания, Нэнни, и делайте ей ингаляции. А еще купите для нее вот это. – Он выписал рецепт. – Первый прием утром. Лекарство ослабит кашель, очистит ей легкие. Мы же не хотим, чтобы у нее развился круп?

– Ни в коем случае, – ответила Селия. – Это ведь не опасно, как вы считаете, ее болезнь?

– Нет-нет, – заверил врач со сдержанной искренностью, – не опасно. Но может быть неприятно. Она еще очень маленькая.

– Да, конечно. Боже, ангел мой. – Селия поцеловала головку Адели. – Как… как долго это может продолжаться, доктор Перринг?

– Трудно сказать. Иногда дети справляются с болезнью за считаные часы, иногда недомогание может затянуться на несколько дней. Реальной опасности нет, но ей нужен тщательный уход. В идеале – материнский, разумеется, – добавил доктор, улыбаясь Селии несколько натянутой улыбкой. – Матери – всегда лучшие няньки для своих детей.

Селия спустилась вниз проводить врача и позвонить Оливеру, чтобы предупредить о том, что сегодня ей не удастся попасть в театр.

Утром Адели стало лучше, она все еще была вялой и капризничала, но температура упала и кашель ослаб. Селия, и сама утомленная бессонной ночью в заботах о дочери, ибо серьезно отнеслась к словам доктора Перринга, отправилась в офис на важную встречу с книготорговцами, но обещала немедленно вернуться домой, если Адели вновь станет хуже.

– Тогда позвони мне, Нэнни, и через полчаса я буду дома. А может быть, и быстрее.

Нэнни не позвонила. В тот вечер Адель, казалось, уже совсем вернулась к своему нормальному состоянию. Селия начала паковать вещи. Она боялась даже помыслить, как бы ей пришлось поступить, если бы Адель и впрямь серьезно заболела. Конечно, место матери возле больного ребенка. Но не попасть на «Титаник»! Пропустить первое плавание! Это стало бы самым большим разочарованием за всю ее жизнь. Невыносимым. И с профессиональной точки зрения поездка тоже обретала важность: Селия уже обещала сделать об этом сообщение на литературном вечере в «Хэтчардс» и обсудила с ММ возможность издать книгу – не только о «Титанике», но и о других роскошных лайнерах, которые становились столь популярными. Она просто обязана быть на «Титанике», просто обязана.