Молниеносный (СИ) - Дубов Дмитрий

Недовольно ворча, Вольт начал спускаться, потом разместился под моими ногами и принялся скрести скалу. Семён старался висеть тихо, не делал резких движений и даже не разговаривал — понимал, что мы оба висим буквально на волоске, а сил у меня не так чтобы много. Наконец, пёс доложил, что я могу сунуть носок ботинка и проверить глубину выемки, что я и сделал, выдохнув от облегчения.

Я понимал, что ещё немного, и Рыков свалится вниз. Просто потому, что оторвёт мне руку. Боль затуманивала разум. Носилась по руке, как угорелая, и хотелось только, чтобы она ушла. Пусть уже и вместе с рукой!

Болело всё: ободранные локти, спина, которой досталось ничуть не меньше, щека и лоб, на которых я содрал кожу. Проще было перечислить то, что я не повредил, пытаясь затормозить падение. Но сильнее всего боль была в левой руке.

Предплечье я уже не чувствовал, но локоть и плечо горели, будто кто-то вонзил под кожу тысячи игл и проворачивал их. Локтевой сустав уже выскочил из своего законного места, ещё чуть-чуть, и Рыков точно вырвет руку из плеча.

Когда вторая моя нога нашла опору, стало чуть полегче. Прижимаясь животом к скале, я попробовал выпустить молнию так, чтобы не раскрошить выступ, за который держался. Получилось не очень хорошо, зато держаться стало удобнее.

— Семён, попробуй подняться выше и нащупать выступ, — сказал я, хрипя от натуги. — Цепляйся за пояс, я ногами вроде крепко стою.

Так же молча, как до этого висел, Рыков начал карабкаться по мне наверх. Я сцепил зубы и прижался к скале ещё сильнее, хотя казалось, что это невозможно. Промелькнула мысль, что Никулин, Пожарская и остальные могли разбиться, но я её отогнал подальше. Не стоит сейчас думать о плохом. К тому же я не слышал криков ни во время падения, ни пока висел.

— Спасибо тебе, — тихо сказал Семён, уцепившись за выступ. — Если бы не ты, меня бы размазало по камням.

— Не за что, — привычно ответил я, а потом попробовал размять отвисшую руку. Она совсем занемела и не чувствовалась. Похоже, всё же вывихнул сустав.

Ну да ладно, магию-то через неё можно пропускать, надеюсь. Я направил небольшой сгусток энергии в пальцы левой руки почувствовал жар, а затем и боль. Вспышки молний хаотично бились в скалу без какого-либо контроля. Через несколько минут я сумел подтянуть руку к себе и даже поднял её на уровень лица. Хреново, конечно, что нет возможности вправить сустав, но хотя бы двигать ею уже получается.

Пришлось мне вспоминать вылазки в горы, когда мы только познакомились с бывшей. Скальных крюков у меня не было, зато был Вольт с острыми когтями и были молнии, которые сгодятся для проделывания новых выемок под руки и ноги. Чувствую, спуск будет долгим.

Именно так и вышло. Я переставлял руки вниз, молниями раскалывал камень, цеплялся за появившиеся выступы и спускался дальше. Семёну приходилось труднее — из-за темноты он не видел отверстия в скале, а действовал на ощупь, но даже так лучше, чем висеть на неизвестной высоте или упасть и разбиться.

Рыков не жаловался, даже попытался подбодрить, рассказав, что глубина расщелины чуть больше ста метров, а мы неплохо сократили спуск своим падением и скоро достигнем дна Каньона.

Вольт полз по стене с таким видом, будто проделывал подобные трюки чуть ли не каждый день. Он напоминал мне паука, который просто перебирал лапами, чтобы удержаться на весу. Иногда пёс помогал мне, когда я начинал выдыхаться. Несколько раз я чуть не соскользнул вниз, но вовремя успел зацепиться, продолбив новые выемки.

Наверное, со стороны мы были похожи на скалолазов, если бы в этой расщелине было хоть какое-то освещение, чтобы нас разглядеть.

Я старался не отвлекаться, но мысли о подставе со стороны военных не покидали меня. Ну не верил я, что трос такой толщины мог порваться. Как не верил и в то, что нет запасных и страховочных тросов, по которым должны были спуститься за нами. Хотя бы для того, чтобы поднять искалеченные падением тела.

Вольт привычно бурчал о демонах, затесавшихся среди военных и об инквизиции, которая это дело проморгала. Я был вынужден согласиться с питомцем — инквизитор и вправду не доделал свою работу. Был так занят сожжением одержимых, что не проверил военных, охраняющих спуск в Каньон.

И это при том, что они находятся в непосредственной близости к демонам. И хотя я знал, что в этот раз монстры прорвались через тоннели в обход базы, не понимал такой беспечности.

За этими размышлениями я не заметил, как оказался внизу. Просто в один момент мои ноги коснулись каменного пола, а я встал в полный рост и устало прислонился к скале. Спустившийся следом Семён вскинул автомат и тут же опустил его, увидев остальных членов отряда. На их руках тускло светились специальные браслеты, похоже на наши неоновые палочки для подсветки.

Никулин и его заместитель стояли кругом, охраняя Пожарскую, которая, судя по всему, пострадала при падении. И ведь не кричала даже, молча падала. Я знал, что она спускалась передо мной, но всё равно надеялся, что Ксении повезло больше, чем нам с Рыковым — всё же девушка она крепкая и сильная.

— Семён! — обрадовано крикнул Никулин. — Живой!

— Только благодаря князю, — ответил Рыков, пожимая руку командиру. — Знаешь, Денис, я думал, что всё, отходил своё. А потом меня князь поймал… и держал на весу, хотя сам едва держался.

— Своих не бросаю, — мрачно сказал я, ковыляя к отряду. — Сустав может кто-то вправить?

— Давай сюда, — хмыкнул Игорь Черепанов, смазливый блондин, который сразу мне не понравился при знакомстве. Было в нём что-то неприятное и будто бы фальшивое.

Но руку он мне вправил хотя и отпустил несколько шуточек про хрупкие аристократические косточки, которые ломаются от лёгкого нажатия. Пришлось напомнить этому рубежнику, что я удерживал на весу взрослого мужчину, и не сломал ничего ни себе, ни Семёну.

После моих слов Черепанов усмехнулся и достал из рюкзака баночку с мазью и бинты. Кивком головы указав на распоротую ладонь, Игорь закрыл рюкзак и отошёл к остальным. Я же густо намазал ладонь мазью, обработал локти, колени и бок, а потом кое-как дотянулся до спины.

Понятное дело, что это не зелье инквизиции, но рубежники не стали бы брать с собой в рейд не действующие лекарства. По крайней мере, боль стихла почти сразу, хотя пахла мазь так, что из глаз слёзы выступали — будто кто-то намешал тёртый лук и мазь Вишневского в один флакон.

— Что с Ксенией? — спросил я у Дениса Никулина, закончив с обработкой ран и шагнув ближе к княжне.

— Нормально всё со мной, просто эти перестраховщики решили, что я не смогу идти дальше, — фыркнула из-за спин рубежников девушка. — Видите ли рисковать они мной не могут, а то мой отец им головы пооткручивает.

— Вот в этом я с ними согласен, — сказал я, усмехнувшись. Рубежники не были глупыми людьми и понимали, что за свою дочку комендант не только головы пооткручивает, но и кое-что другое. — А чего сидим, если всё нормально?

— Ногу подвернула, — мрачно призналась Ксения, отводя взгляд. — Но идти я могу!

— Скорее уж ползти, — хмыкнул Черепанов, поиграв бровями. — Или висеть на чьём-то плече, затрудняя вылазку.

— Игорь, прекрати, — осадил его Никулин. Видимо, такое поведение было привычным для блондина. — Надо решать, как действуем дальше. Княжну оставить мы не можем, но и тащить на себе не вариант. Сражаться с демонами и одновременно защищать раненого слишком сложно.

— Трос ведь не просто так порвался, — задумчиво проговорил заместитель командира, Кирилл Самойлов.

— Это измена, предательство, — ответил ему Никулин. — Или одержимость. В любом случае путь наверх пока закрыт.

— Предлагаю двигаться дальше, — сказал Черепанов, закатив глаза. — Пришли за добычей, ею и займёмся. Всё остальное — потом.

— Согласен с Игорем, — подал голос Евгений Уткин, последний из пятёрки рубежников. — Без добычи возвращаться нельзя — плохая примета, сами знаете.

— Тогда решено, — кивнул Никулин. — Помогаем идти княжне по очереди. Женя, на тебе разведка, как обычно.