Повелитель огня (СИ) - Опсокополос Алексис

Ящер тем временем остановился, развернулся и снова пошёл на меня. А я посмотрел на меч. Нет, вариантов, как воткнуть клинок в тонкую складку на шее ящера, я не видел. Поэтому переложил меч в левую руку, а в правую — рабочую взял ветку. Ящер тем временем опять перешёл на бег.

И снова я не шевелился до последнего, и снова отскочил в последний момент. Но в этот раз я вмазал догорающей веткой по морде зверя. Искры разлетелись от его ноздрей, он громко всхрапнул, низко и глухо зарычал или, скорее, застонал и принялся истерично вертеть мордой. И не переставая фыркал, выпуская из носа воздух. Похоже, я сильно прижёг ему углями ноздрю.

Надо было развивать успех, и я бросился на камнерога в надежде ещё раз вмазать горящей веткой по его морде. Но зверь попятился, не переставая трясти головой, а затем ломанулся вбок, через кусты в сторону леса. И уже через несколько секунд он полностью скрылся из вида. Молодой, глупый и неопытный. Мне повезло.

Станислав Градомилович был вне себя от ярости — он сидел на княжьем троне и стучал кулаком по его подлокотнику. А перед ним, выстроившись в ряд, стояли тиун, крепинский воевода, голова тюремной стражи и княжич Лютогост. Повод для негодования у Станислава Градомиловича был весомый: ему доложили, что из темницы бежал аманат его союзника — Златоярского князя Станимира.

Позавчера утром Браноборский князь отправил к Златоярскому лазурника с письмом, в котором просил прояснить намерения Станимира Всемиловича относительно аманата, а к обеду этого же дня пленник уже сбежал, убив охранника. Но больше всего Станислава Градомиловича взбесило то, что ему почти двое суток не докладывали о побеге.

— Почему сразу мне не доложил? — кричал князь на готового провалиться сквозь землю главного тюремщика. — Вместо него хочешь в темницу сесть? Или сразу на виселицу тебя отправить?

Голова тюремной стражи побледнел, вытянулся по струнке, но ничего не отвечал.

— Моя здесь вина, господин, меня наказывай, — вступил в разговор воевода, понуро склонив голову. — Хотели быстро его поймать, думали, далеко не уйдёт. Не хотели тебя огорчать попусту.

— Поймали? — с издёвкой спросил князь.

— Нет, господин, — ответил воевода. — В болотах утоп княжич.

— С чего ты это взял?

— Кафтан его на болотах нашли. Как есть утоп.

— Или хочет, чтобы вы межеумки думали, что он утоп! — со злостью произнёс князь. — С чего ему в болота лезть?

— По дороге идти испугался, — предположил воевода.

— Даже если испугался, в болота лезть зачем? — Станислав Градомилович завёлся уже не на шутку. — Не зли меня ещё пуще, негораздок ты лободырный! Почти два дня из-за тебя потеряли! Всех на поиски! Сообщить на все путевые станы! Отправить лазурников во все крупные города, пусть местные воеводы посты расставят! Пусть все постоялые дворы проверяют!

Последние слова относились уже к тиуну, а тот слушал и быстро кивал, давая понять, что всё будет выполнено в кратчайшие сроки.

— Как он вообще смог сбежать? Вы за ним не следили, что ли? — князь снова переключился на главного тюремщика.

— Следили, господин, — ответил тот. — Но он зарезал дежурного.

— Чем? Откуда он взял оружие?

— Наверное, госпожа принесла, — предположил тюремщик.

— Какая ещё госпожа? — искренне удивился князь.

— Ясна Любомировна. Она приходила к княжичу, принесла ему продукты. Могла и оружие передать.

— Почему вы её не досмотрели? — возмутился Станислав Градомилович.

— Так, она же княжна… — попробовал оправдаться главный тюремщик.

— Почему её к нему вообще пустили?

— Но она наша госпожа… — совсем уже поникшим голосом пробормотал тюремщик.

— У вас теперь есть только один господин — я! — взревел князь и снова ударил кулаком по подлокотнику трона. — Ясну — в темницу! И если не поймаете до конца этой седмицы Владимира, то тоже там все будете!

— Но как же Ясну в темницу? — растерянно произнёс Лютогост. — Смилуйся, господин!

— Ясну — в темницу! — мрачно повторил Браноборский князь. — А вы все — пошли вон!

Все быстро ушли, и князь остался один. Он ещё раз ударил кулаком по подлокотнику и грязно выругался. Если бы он не отправил Станимиру лазурника, всё было бы проще: можно было вообще сказать, что Велиградский княжич пропал при штурме замка. Но Станислав Градомилович сообщил Златоярскому князю, что его аманат в Крепинской темнице. И Станимир попросил вернуть ему его заложника.

И Браноборский князь с радостью бы вернул — ему очень не хотелось портить отношения со своим союзником, являющимся ему ещё одновременно и шурином. Станислав Градомилович был женат на сестре Станимира — Ярославе. Только вот возвращать было некого.

Ночь прошла без сюрпризов и эксцессов. Я бодро шагал в сторону Брягославля, не встречая никого на своём пути. Лишь под утро меня обогнали два всадника, но я вовремя успел спрятаться от них в траве. Может, они меня и заметили, но внимания не обратили и просто поскакали дальше по своим делам. Я вошёл в такой хороший темп, что решил не останавливаться, чтобы поесть. Перекусывал на ходу репой.

И, как оказалось, это всё я делал не зря, так как в аккурат под утро вышел к путевому стану. И тут я встал перед дилеммой: пойти дальше или зайти к чаровнику, отвечающему за этот стан, и поговорить с ним. Долго не мог принять решение, но в итоге решил зайти.

Изба управляющего путевым станом — его здесь называли становым приказником или просто становым, находилась чуть в стороне от постоялого двора и конюшен. Невзрачная, невысокая, слегка перекосившаяся, с крышей, требующей ремонта, она выглядела довольно непрезентабельно. Но это снаружи — внутри всё было иначе.

Рабочая комната станового была светлая, чистая и очень тихая — толстые деревянные стены полностью заглушали шум снаружи. Пахло воском, пергаментом и прогретыми смолами. Два длинных стола, покрытых красным сукном, были заваленные свитками, книгами, писчими принадлежностями и какими-то совершенно непонятными мне штуками — возможно, магическими, так как некоторые из них слегка светились.

А на стене висела огромная карта Девятикняжья. Цветная, с десятками меток, линий, колец, символов. Тонкие золотистые нити соединяли города, деревни, заставы, станы. У меня аж глаза разбежались при виде этой удивительной карты — очень захотелось её внимательно рассмотреть.

Хозяин этой комнаты сидел за одним из столов и что-то писал гусиным пером в толстом журнале. Одет он был в тугой кафтан вишнёвого цвета, вышитый знаками, которых я не знал, и застёгнутый у горла серебряной фибулой — возможно, это была его униформа. Когда я вошёл, становой не сразу обратил на меня внимание — сначала дописал что-то и лишь затем отодвинул журнал и чернильницу, поднял голову и посмотрел на меня.

Я сразу его узнал — он лично приходил нас поприветствовать, когда мы прибыли на этот стан, а потом очень долго о чём-то разговаривал с Долгоем. Уже далеко не молодой — лет под шестьдесят-семьдесят, полностью седой и морщинистый становой приказник при этом обладал очень хорошим для его возраста телом: не сухой, но и без капли лишнего жира, с хорошей осанкой. И с очень умным, проницательным, я бы даже сказал, цепким взглядом.

— Тепло и свет тебе, брат Истинного огня! — поприветствовал я станового.

— Тепло и свет тебе, княжич! — ответил чаровник, сразу давая понять, что узнал меня, и рукой указал на лавку возле стола.

— Я вижу, ты меня не забыл, — сказал я, усаживаясь на лавку.

— Да как тебя забыть, когда с вечера только о тебе и разговоров?

— И что говорят?

— Что ты из темницы убежал, тюремщика убил, — ответил становой. — Что ищут тебя теперь по всему княжеству, что князь большую награду за тебя назначил.

— За живого или за голову?

— За живого.

— Это радует, а активно ищут?

— Должны активно: посты усилить на дорогах, охрану на рубежах, постоялые дворы проверять. А как оно на самом деле, кто знает?